неся в руках внушительных размеров миску с разного рода едой и две полуторалитровые бутылки пива, одна из которых предназначалась для самого хозяина, а другая, вне всяких сомнений, для Цыли.
Сам Вацлав поглощал пиво в объёмах, сравнимых с производительностью небольшого, но прогрессивно развивающегося предприятия, оправдывая подобные возлияния тем, что, будучи владельцем сети пивных магазинов, он лично несёт ответственность за качество товара.
И хотя Цыля в целом был человеком непьющим, пропустить пивка после тяжёлого трудового дня он также не возражал. Тем более, что Марианны поблизости по-прежнему видно не было.
Свиньи, заметив похмельный энтузиазм хозяина, быстро дожевали яблоки и с нескрываемым любопытством устремили свои взгляды на Вацлава, но сегодня хозяин явно намеревался провести вечер со своим псом. С перепоя за ним это водилось, и Цыля (к своему стыду) иногда даже испытывал по этому поводу что-то вроде гордости.
– Фух, – выдохнул хозяин, разом осушив половину бутылки. – Не идёт пиво с перепоя, представляешь? Раньше только им и спасался, а теперь…
– Мама, мама! А папа опять Цылю пивом поит! – тут же раздался звонкий возглас дочурки Вацлава, которой уже наскучили свиньи и которая вновь активно не знала, чем себя занять.
– Ты опять за своё?! – отозвалась Марианна, которая как раз возвращалась из сада. – Всё не угомонишься?! То свиней напоит, то собаку. И так толком не лает, а как пива напьётся – дрыхнуть всю ночь будет. Заходи, бери что хочешь! За что, спрашивается, мы ему деньги платим?!
– Много ты понимаешь! – сонно огрызнулся Вацлав. – Цыля своё дело знает! Правда, Цыля? Вор не пройдёт!
– Только если этот вор храпа боится, – продолжала кричать Марианна, отмахиваясь лопухом не то от комаров, не то от своего раздражения. – Ты вообще на себя посмотри, задумайся – сидишь, с собакой разговариваешь!
– Да с ним, в отличие от тебя, хоть по-человечески поговорить можно! – криво улыбнулся Вацлав, весело подмигнув Цыле.
– Лучше бы кур наших поискал!
– А что с ними?
– Отравились, видать, чем-то. Трое в саду под кустами лежат, стонут. Я им цып-цып-цып, а они даже подняться не могут. Ты их чем утром кормил?
– Шашлыком, – подумав, ответил Вацлав.
– Каким шашлыком?
– Который в субботу делали.
– Ты что, с ума сошёл?!
– Ну а что?
– Да он протух уже давно! Я же тебе говорила кашу курам сварить!
– Я с утра со строителями занимался, некогда было!
– Алкоголизмом ты своим занимался, а не строительством! Они ж теперь, чего доброго, подохнут!
– Чёрт их не возьмёт! – невозмутимо ответил Вацлав. – Просрутся – бодрее будут! Допивай, Цыля, я сейчас ещё принесу.
Последняя фраза хозяина вышла за границы терпения Марианны. От её крика даже свиньи, до того ещё питавшие надежду на выпивку, предпочли срочно укрыться в сарае.
– Если ты выпьешь сегодня ещё хотя бы каплю или нальёшь этой своей дворняге, я тебя собственными руками придушу, слышишь?! А ну пошёл кур остальных искать! Лежат где-нибудь под кустами или у соседей. Что о нас люди подумают? – прокричала Марианна, и, громко хлопнув дверью, скрылась в доме.
– Достала уже! Поназаводит хуеты всякой, а ты потом приглядывай за ней! – недовольно пробурчал Вацлав, направляясь в сторону сада.
Оставшись в одиночестве, Цыля спокойно допил пиво и метнул бутылку в сторону мусорного ведра, стоявшего у входа в веранду. Бутылка, срикошетив от корзины, некрасиво шлёпнулась на газон прямо напротив дверей. Чуть дальше, чем доставала цепь от ошейника.
Сперва Цыля хотел снять ошейник и отправить бутылку в мусорное ведро, но, подумав, решил всё-таки не рисковать. Супруга Вацлава находилась в доме и могла появиться в любую секунду. Без ошейника ей на глаза лучше было не попадаться вовсе.
* * *
– Ну, привет, дворняга! – вырвал Цылю из его цепных сомнений спокойный, вкрадчивый голос.
Обладателя голоса Цыля узнал сразу. Это был Егор Рябов, молодой парень, внешне чем-то сильно смахивавший на Пушкина (на чём все его достоинства, по мнению Цыли, и заканчивались), в недавнем прошлом – учитель математики в местной школе.
Подтвердив догадку Цыли, Рябов собственной персоной появился в дверях веранды.
– А хозяйка права, – сказал он, надменно пнув ногой брошенную Цылей бутылку. – С тебя и правда толку нет. Не будь Вацлав таким пропойным дегенератом, давно бы тебе под зад ногой дал.
Рябова Цыля ненавидел всей душой, и каждая их встреча заканчивалась руганью и взаимными оскорблениями. Регулярно дело доходило и до драк, для прекращения которых нередко требовалось вмешательство хозяев. К счастью, во дворе Рябов появлялся редко, предпочитая проводить время на диване перед телевизором.
– Как будто с тебя польза какая-то есть, – мрачно сплюнул Цыля.
– Конечно, есть! – сказал Рябов, присаживаясь на ступеньки веранды и предусмотрительно измерив взглядом длину цепи.
Цыля и без того знал, что до ступенек цепь не дотянется, но своё замечание относительно наглядной трусости Рябова решил оставить при себе. Хвастать своей наблюдательностью, сидя на цепи, было глупо и неуместно.
Кстати говоря, большинство насмешек Рябова, а заодно и коллег по автопарку, сводились примерно к этой же мысли, с небольшими вариациями. Только в отличие от тех же водителей, Рябов предпочитал дразнить Цылю не из каких-то жизненных или моральных принципов, а исключительно ради собственной забавы, что и выдавало в нём ту особую подлую породу, которую Цыля не переносил на дух и в сравнении с которой даже Марокантов выглядел чуть ли не эталоном благородства.
– Тут дело понимаешь в чём, – с наигранной задумчивостью продолжил Рябов. – Дело в искренности.
– В какой ещё искренности?
– А в такой. Вот ты работаешь собакой на полставки. И при этом испытываешь внутренние сомнения по поводу моральной стороны своего заработка, так? Вот и скажи мне тогда: какая польза может быть от сомневающейся полусобаки?
– А ты, стало быть, сомнений не испытываешь?
– Ни грамма, – на этот раз вполне искренне ответил Рябов. – Да и какие могут быть сомнения? Хозяева – моральные дегенераты. Платят хорошо и исправно. Работа непыльная. Последние два пункта особенно важные. Собственно говоря, только они и важные.
– А что люди думают, тебя не волнует? Извращенцами нас называют.
– Да плевать на людей и их мнение! Большинство из них с удовольствием заняло бы твоё место и спокойно получало деньги, не испытывая по этому поводу сомнений и не привлекая к этому свою мелочную, надуманную совесть.
– И ты вот так всю жизнь планируешь котом быть?
– Я что – идиот? Деньжат соберу и свалю нафиг от этих больных на голову уродов. Начну новую жизнь. Понимаешь? Я искренен, и в этом смысле моя совесть совершенно чиста. Поэтому и польза от меня есть. Польза для меня
