Борис Крумов - Рокировки

Я не хотел ее задушить, хотел только попугать. Сам не пойму, как это произошло.

Простите за неприятности. Только отца мне и жаль. С матерью — дело другое… Сейчас понимаю, до чего я докатился…»

Письмо было не закончено, без подписи. Может быть, и понял, до чего докатился, а может, даже в такой час он еще рисовался.

Капитан Христов подал мне несколько листков.

— Они были в ящике письменного стола. Его почерк. Я приказал вынести тело и опечатать комнату. Спросил хозяйку, искал ли Харланова кто-нибудь вчера или сегодня утром. Никто.

На улице я спросил Гришу Вранчева:

— Ну, понял ты что-нибудь?

— Жалко, — ответил он. — Талантливый был человек.

— Только это и можешь сказать?

— А что еще?..

Я пошел, не попрощавшись с ним. Едва ли был смысл спорить. Хочет не хочет, а предстоит ему ответить на многие вопросы… Не другим, так себе самому.

Мы с Ваклевым сели в машину. По дороге в управление молчали.

— Пожалуй, влетит нам от начальства, — проговорил наконец Ваклев.

— Почему?

— Может, надо было арестовать его два дня назад?

— Два дня назад мы еще не знали, что он хороший грибник. И допускали, что Краси мог отравить Тодор Михнев.

— И все-таки мне неясно, как именно Тони дал ей ядовитые грибы!

— Дорогой мой Саша, неужели ты не понял до сих пор, не убедился, что абсолютная ясность бывает лишь в романах и кинофильмах? А работяги вроде нас с тобой могут только строить предположения…

Бате — почтительное обращение к старшему родственнику.

Леваки — люди, у которых много левов (денег).