"Carnarvon” и "Cornwall", несмотря на уменьшение хода линейными крейсерами, все время отставали. В 11 ч. 7 м. на запрос адмирала Стэрди, какой максимальный ход они могут развить, первый ответил 20, а второй – 22 узла. Тогда Стэрди приказал "Cornwall" занять место на правой раковине "Carnarvon" и уменьшить ход до 19 узлов. Он не хотел растягивать эскадру, да к тому же не было причин слишком торопиться. С флагманского корабля неприятель был хорошо виден, трубы и мостики ясно вырисовывалиcь над горизонтом, a "Glasgow" доносил, что ход неприятеля не превышает 15 узлов, так что не оставалось никаких сомнений в нашем явном преимуществе в скорости.
Надо было дать "Carnarvon” и "Cornwall", находившимся, в пяти милях позади, время подтянуться, и адмирал решил не спешить с началом боя.
В 11 ч. 26 м. был подан сигнал: "Эскадренный ход 20 узлов".
В это время внимание командующего эскадрой было несколько отвлечено новым обстоятельством. "Bristol”, благодаря исключительно самоотверженной работе машинной команды, успел закончить исправления, вышел в море и доносил, что у Port Pleasand появились три неизвестных судна. Сведения были получены от двух дам из Port Darwin”, наблюдавших с берега за подходом германских угольщиков. Одна из них осталась на берегу, а другая побежала предупредить по телефону губернатора. Известие дошло до "Canopus" в 10 ч. 50 м. и было немедленно передано на "Bristol”, который в этот момент выходил из гавани. Немцы беспрерывно перебивали наше радиотелеграфирование, поэтому прошло немало времени, пока адмирал узнал об этом событии. Надо было не теряя ни минуты действовать. В южноамериканских портах находилось много германских запасных и хотя больше было шансов на то, что неизвестные пароходы – угольщики, но не исключалась возможность, что они везут десант для захвата островов. Ввиду этого командир "Bristol" Феншоу получил приказание совместно с "Macedonia" "отыскать и уничтожить транспорты".
"Inflexible" пересекает океан.
Решив не спешить с началом боя, Стэрди в 11 ч. 30 м. поднял сигнал: "Команда имеет время обедать". Такое распоряжение было весьма кстати: люди после погрузки не успели помыться, были покрыты угольной пылью и находились в состоянии, весьма нежелательном для боя. Германская эскадра становилась видна все яснее и яснее: она хорошо держала строй – "Гнейзенау" и "Шарнгорст" шли головными. Наша же эскадра растянулась. Несмотря на уменьшение хода, адмирал Стоддарт не нагонял. "Carnarvon” никак не мог дать больше 18 узлов. "Cornwall", имевший в запасе 4 узла, получил приказание выйти вперед (в 12 ч. 5 м.). Стэрди не увеличивал хода, продолжая делать 20 узлов, но затем в 12 ч. 20 м., когда неприятель начал менять курс вправо, как бы с намерением перестроиться, адмирал увеличил ход до 22 узлов. Дольше поджидать своего несчастливого спутника, который отстал на 6 миль, командующий эскадрой не мог.
Немцы шли в юго-восточном направлении, прямо по ветру, окутанные клубами собственного дыма. Адмирал приказал "Inflexible" оттянуться до 5 каб., увеличил ход до 25 узлов (12 ч. 50 м.) и поднял сигнал: "Открыть огонь". Концевой неприятельский крейсер "Лейпциг", самый тихоходный в эскадре, заметно отставал. Когда расстояние между ним и "Inflexible" дошло до 80 каб., кап. 1 ранга Филлимор дал приказ открыть огонь. Через минуту-две флагманский крейсер сделал то же самое и увеличил ход до самого полного. Одновременно с этим изменили курс еще на 2 R в сторону неприятеля. Попаданий не замечалось, но "Лейпциг" совершенно скрылся в водяных столбах от разрывающихся снарядов.
Было очевидно, что такой неравный бой долго продолжаться не может, и Шпее принял решение, делающее честь ему самому и германскому флоту. Сознавая, что легкие крейсера, если им дать уйти, смогут нанести врагу наибольший вред на торговых путях, он решил пожертвовать собой и двумя большими крейсерами. Около 13 ч. 20 м. он поднял сигнал легким крейсерам уходить к южноамериканскому побережью, а сам повернул на 6 R и в строе кильватера пошел полным ходом на NO в океан. Подобный маневр противника был предусмотрен в боевых приказах Стэрди, и наши легкие крейсера без сигнала повернули в погоню за немцами, а линейные повернули вдруг на 7 R и, таким образом, оказались в строе кильватера на траверзе неприятеля раньше, чем он успел закончить поворот.
В 13 ч. 20 м. завязался главный бой. "Invincible" стрелял по "Гнейзенау". "Inflexible" – по "Шарнгорсту". Адмирал Стоддарт находился по корме в 10 милях, тщетно стараясь сблизиться с линейными крейсерами. Во время поворота "Гнейзенау” уменьшил ход, пропуская вперед флагмана, а затем, как только "Шарнгорст" занял свое место, открыл огонь. Расстояние было около 70 каб., и неприятельские снаряды не долетали кабельтовых на 5. Но оно быстро падало, так как Шпее повернул на 4 R внутрь. Когда дистанция уменьшилась до 65 каб., он лег на параллельный с нами курс. В тот момент, когда наши крейсера, в соответствии с перестроением немцев, меняли противников, "Invincible” получил первое попадание, и Стэрди немедленно (в 13 ч. 44 м.) повернул на 2 R влево. Расстояние снова стало быстро увеличиваться. Бой продолжался. Неприятель явно берег снаряды, не пополнявшиеся после Коронеля, но все равно стрельба его не имела успеха: дистанция была слишком велика. Наша стрельба была немногим лучше, особенно с "Inflexible”, так как дым с флагманского корабля совершенно не давал возможности наблюдать падения снарядов. Кормовые орудия "Invincible” находились в таком же положении. К 14 час. расстояние дошло до 80 каб., и огонь с обеих сторон прекратился. Чтобы возобновить бой, Стэрди повернул последовательно на 4R вправо, а затем в 14 ч. 5 м. еще на 4 R вдруг. Пока происходило это перестроение, неприятель совершенно скрылся в густом дыму. Когда он снова показался, то находился в 85 каб., изменив курс вправо приблизительно румбов на 10, и шел на юг в направлении, по которому скрылись его легкие крейсера. Стэрди увеличил ход, и погоня началась вторично. На этом курсе он несколько раз ворочал на 1 – 2 румба вправо, т. е. в сторону неприятеля, отчасти для того, чтобы немного уйти от собственного дыма. К 14 ч. 45 м. расстояние уменьшилось до 75 каб., после чего, повернув на несколько румбов влево и став к неприятелю бортом, наши крейсера возобновили бой.
Шпее продолжал идти прежним курсом и не отвечал, но затем начал ворочать влево на 9 R, желая пересечь наш курс; Стэрди также повернул влево, и когда противники снова стали бортом друг к другу, немцы открыли огонь. Дистанция быстро падала, но германский адмирал курса не менял. Очевидно, он хотел сблизиться, чтобы ввести в действие среднюю артиллерию и тем самым использовать свое единственное преимущество. Отсутствие средней артиллерии в вооружении первых кораблей дредноутного типа многими осуждалось, и вопрос этот разделял специалистов на два лагеря. Теперь наступил момент выяснить его на практике, и Стэрди не уклонился от испытания.
В 14 ч. 59 м. дистанция уменьшилась до 62,5 каб., и немцы открыли огонь из 150-мм орудий. Стэрди удерживал это расстояние, повернув в 15 ч. 10 м. вдруг на 2 R влево. В этот период бой достиг наибольшего напряжения, попадания имелись с обеих сторон, но наши корабли мало страдали. Имея преимущество в ходе, Стэрди свободно удерживал выгодную дистанцию – предельную для 150-мм орудий, на которой они не могли препятствовать действию нашей артиллерии. Неприятельский огонь не приносил существенного вреда. Стрельба велась при чрезвычайно трудных обстоятельствах, так как дым, валивший из труб линейных крейсеров, делал почти невозможным как для нас, так и для немцев наблюдение за падением снарядов. Однако английские 305-мм орудия делали свое дело: к 15 ч. 10 м. "Гнейзенау" начал крениться, а на "Шарнгорсте", который в нескольких местах горел и стрельба слабела, полетела за борт задняя дымовая труба.
В 15 ч. 15 м. дым настолько заволок все кругом, что Стэрди быстро повернул на 18 R на ветер и оказался на противоположном курсе, имея "Inflexible” головным. Впервые крейсеру "Inflexible” не мешал дым, и он смог улучшить стрельбу, но через 5 мин., когда наши крейсера пришли на траверз противника, Стэрди повернул вдруг на 4R влево, чтобы пересечь струю германских кораблей, и "Inflexible" снова оказался в дыму. Тем не менее попадания продолжались; крен на "Гнейзенау" увеличивался, и его средняя артиллерия не могла больше стрелять. Что касается "Шарнгорста”, то последний, как теперь было видно, находился в еще худшем положении.
"Шарнгорст" на боевом курсе.
В 15 ч. 30 м., когда линейные крейсера вышли на левую раковину Шпее, он неожиданно повернул на 16 R последовательно вправо, держа на NW, как бы желая парировать маневр Стэрди с целью пройти у него под носом. Какое намерение преследовал он этим поворотом – неизвестно, но во всяком случае пользы он ему все равно бы не принес. Его флагманский корабль был почти совершенно закрыт дымом от разрывающихся снарядов и внутренних пожаров.
"Его палуба, – пишет очевидец, – представляла собой груду развороченных, перекрученных кусков стали и железа, через пробоины в борту даже с большего расстояния ясно виднелось пламя, постепенно распространявшееся между палубами".
