больше зарабатывать (хотя день забастовки на одном лишь Металлическом заводе обходился фронту в 15 тыс. снарядов). Кайзер и его присные полагали, будто используют революционеров в собственных целях. Они были бы очень удивлены, если бы узнали, что их тоже используют, и в том же направлении подыгрывают западные державы Антанты. Либералы считали, что Запад помогает им ради торжества демократии, «прогресса» и обновленная Россия станет еще более богатой и могущественной. Полагали, что они используют рабочие массы, раскачивая их через революционеров и созданную Гучковым «Рабочую группу» при ВПК. А революционеры нацеливались использовать и либералов, и немцев ради захвата власти.
Координировали и регулировали звенья этих механизмов правительства и спецслужбы Англии, Франции, США, переплетенные с ними банковские круги. Резиденции британского посла Бьюкенена и французского, Палеолога, стали настоящими штабами заговорщиков. Держался в тени американский посол Френсис, но отнюдь не безучастно. Собирались и тайные совещания. На них еще летом и осенью 1916 г. вырабатывался сценарий переворота. Самым удобным признали перехватить царя в поезде между Ставкой и Петроградом. Вынудить отречься от престола — или ликвидировать.
Самые активные заговорщики: Гучков, Милюков, Родзянко и иже с ними видели итогом конституционную монархию. Искали, кто заменит на престоле Николая II. Лучшей кандидатурой считали великого князя Николая Николаевича. Председатель Земгора Львов передал ему соответствующее предложение через городского главу Тифлиса Хатисова. Николай Николаевич обдумывал два дня, советовался с женой и своим начальником штаба Янушкевичем. Но уклонился. Даже у себя на Кавказском фронте засомневался, пойдет ли за ним армия — против царя.
Тогда заговорщики-монархисты перенесли ставку на брата государя, великого князя Михаила Николаевича, Родзянко принялся усиленно его обхаживать. Хотя самого Михаила в планы не посвящали — не были уверены, как он себя поведет. Но в заговоре участвовали и царские родственники. В том числе и мать Николая II вдовствующая императрица Мария Федоровна, убежденная либералка, — а Михаил был ее любимцем, мать жаждала видеть его на троне. Примыкали великие князья Александр и Николай Михайловичи, Кирилл Владимирович, великие княгини Мария Павловна и еще ряд членов императорской фамилии. Ну а другие заговорщики, социалисты, пока пристраивались к монархистам. Использовать их, чтобы проложить дорогу к республике.
Опутывали и военных. Гурко, как уже отмечалось, был приятелем Гучкова. Рузский (брат видного масона) ненавидел царя, а монархию считал «пережитком». Очень либерально были настроены Брусилов, Деникин, Корнилов и многие другие генералы, офицеры. Любимец Думы Поливанов был уже снят, но натворить он успел немало. Все лето и осень 1915 г. призывал в армию новые контингенты, когда не было оружия. Запасные батальоны в тылах разрослись до 12–15 тыс. человек. Офицеров было по нормальному штату, на тысячу солдат, и они были не из лучших — инвалиды или те, кто сумел зацепиться с тылу. Уследить за массой солдат, даже толком занять ее, было невозможно. Она бездельничала, набиралась слухов, ее разлагали агитаторы. Шуваев вообще отменил призывы весной и летом 1916 г. Но огромные тыловые части так и не рассосались. Летом фронт понес потери, потребовались пополнения, возобновились мобилизации, и запасные батальоны опять стали расти.
Настоящим гнойником стал Балтфлот. Линкоры и новейшие крейсера в боях не участвовали, только выходили иногда патрулировать минные заграждения. А на главной базе, в финском Гельсингфорсе, свободно действовали революционеры и шпионы. Кронштадт был тыловой базой: учебные, транспортные суда, склады, гауптвахты, новобранцы — и как раз сюда списывали проштрафившихся с боевых кораблей. 29 сентября начальник кронштадтского порта вице-адмирал Р. Н. Вирен представил доклад, что он посетил крейсер «Диана», беседовал с матросами — «или это бред усталых нервов старого морского волка, или я присутствовал на вражеском крейсере». «Достаточно одного толчка из Петрограда, и Кронштадт вместе со своими судами, находящимися сейчас в порту, выступит против меня, офицерства, правительства, кого хотите». Доклад прошел по инстанциям до Протопопова, и Вирену спустился ответ, что министерство внутренних дел «держит ситуацию под контролем». (В марте он был убит пьяной матросней.)
К Протопопову поступали и другие доклады. Охранное отделение работало очень квалифицированно. Внедряло агентов и в революционную, и в либеральную среду. Начальник Охранного отделения генерал Глобачев регулярно доносил министру о собраниях заговорщиков, об их планах, поименно перечислял всех активистов. Информировал, что подрывную агитацию на заводах ведут не только революционеры, но и думские лидеры через свою Рабочую группу, подбивая на забастовки и манифестации. Назывались антиправительственные структуры, газеты и журналы (в том числе финансируемые из Германии). Глобачев сообщал, что «руководящие круги либеральной оппозиции уже думают о том, кому и какой именно из ответственных портфелей удастся захватить в свои руки». Выделялись две группировки. Одна рассчитывает на волне беспорядков нажать на царя, добиться передачи власти думскому большинству, возвести на пост премьера Родзянко и установить в России начала «истинного парламентаризма по западноевропейскому образцу». Вторая — Гучков, Львов, Третьяков, Коновалов и др. «возлагает надежды на дворцовый переворот». Эти доклады Протопопов складывал в кабинете. Их нашли после революции, они так и лежали в шкафах и столах. До царя они не доходили. Николаю II шли другие доклады министра, радужные и оптимистичные…
А в ночь на 30 декабря англичане дали старт атаке на власть, организовали убийство Распутина. Григория Ефимовича под предлогом лечения жены заманил в свой дворец князь Феликс Юсупов — гомосексуалист, оккультист и англоман (кстати, его отец, личный друг посла Бьюкенена, в 1915 г. был генерал-губернатором Москвы, когда там случился «немецкий погром»). В злодеянии участвовали великий князь Дмитрий Павлович, депутат Думы Пуришкевич — вроде бы монархист, но именно он развалил «Союз Русского народа» и был уверен, что России нужен другой царь. Другие соучастники — помощник и советник Пуришкевича доктор Лазоверт, депутат Думы Маклаков, поручик Сухотин (недавно лечившийся в английском госпитале). А контрольный выстрел произвел интимный партнер Юсупова, лейтенант британской разведки Освальд Рейнер.
Зачем же понадобилось убивать Григория Ефимовича? Удар был выверенным, многоплановым и поражал сразу несколько целей. Царь в неимоверно тяжелых условиях удерживал самодержавную власть — рассчитывая передать ее наследнику. Ведь Распутин обещал, что в 16 лет Алексей выздоровеет. Николай II считал своим долгом передать сыну такую же власть, какую получил от отца. Теперь это теряло смысл. Сын был обречен, любая травма или рана могла стать для него смертельной. Династия должна была прерваться. Для Николая II и Александры Федоровны это оказывалось чудовищным ударом, подрывавшим их внутренние силы. Вокруг живого Раступина клеветнические обвинения рассыпались. Любая проверка показывала, что все это — ложь. Но на мертвого можно было навесить все, что угодно. А в кампании клеветы важен был вовсе не сам Григорий Ефимович, эксплуатировалась неразрывная связка: Распутин — государыня — царь. Теперь Николай II и его семья стали открытыми для атаки. Ну и наконец, перевозбужденной оппозиции дали пример самосуда. Вот так можно и нужно расправляться с теми, кого ты считаешь своими противниками. Самим брать на себя роли судей и палачей!
Но
