ними, разговаривали на матах. «Да уходите домой, русня, пидорасы». Рубились, там был «Правый сектор» и 54-ая бригада. Вот с 54 бригады мы много в плен брали. «Правый сектор» двигался в чёрных костюмах. Было понятно, что «Правый».
Ну у нас пацаны отрабатывали. У нас в отделении было немного людей — по семь, по восемь человек было. Когда-то по шесть было человек в отделении. Их больше гораздо было. Вот мы, я помню, зарубились, их в доме около 20 человек было, а нас было семеро. Вот мы с ними бились часа три, наверное. В результате там нормально отработали грамотно. В плен много взяли, двухсотых у них было много. Когда мы первую улицу прошли, на вторую пошли, то у нас тыл остался открытым.
Мы попросили, чтобы нам прикрыли тыл, помогли нам ополченцы луганские. Ну видно, что пацаны боялись, там и мобилизованные были. Боялись, но помогали. То есть их задача была нам прикрывать тыл. Хотя мы тоже не верили, что они нормально будут прикрывать. То есть мы смотрели на 360°, и за ними смотрели, чтобы они не убегали, и ещё за противником смотрели. Они молодцы, они нам БК подносили, раненых выносили, двухсотых выносили пацанов, то есть в этом плане они молодцы, они сами уходили и всё нам подтаскивали.
Вот у нас был Чеба такой гранатометчик. Только приехал, работал из «Гнома», это пятизарядный такой типа «гэпэшки», вот из них он любил очень со «Шмеля» работать. Тогда я первый раз в жизни видел, когда крыша поднимается от залёта шмеля в здание. Я видел, как в многоэтажки залетает «Шмель». Ну как бы эффектно. А когда поднимается крыша и опускается, такого я ни разу не видел. Там ситуация была — три хохла, забежали туда в сарай и начали по нам работать. Ну и Чеба выскочил и со «Шмеля» туда прямо в окно. Вот все видели и офигели, как крыша этого сарая поднялась и опустилась. Когда пошли смотреть и зачищать, там ничего от них не осталось. Выжгло их. Там только горелый берест какой-то и одежда. Всё, разорвано было.
С «Утесов» работали из домов, то есть прижимали до такого, что мы даже «Утес» в дом заносили. Прямо с домов работали, потому что не давали выйти на улицу. Было реально жёстко. Особенно арта. Вот, что запомнилось больше всего — артиллерии снаряды летали, как пули просто над головой. То есть ты идёшь и всё свистит рядом, всё взрывается и не поймёшь — или в тебя прилетит сейчас или дальше. Ну, свистело всё вообще жёстко. Сейчас не так артиллерия работает, как в Попасной. Они не точно бьют, просто меньше гораздо. В Попасной там летело всё — «Грады» работали, танки работали, миномёты, пушки, всё работало. То есть, если вот они тебя увидели в доме спалили, всё, они там ровняли всё полностью, то есть весь квадрат выравнивали.
Поэтому мы старались зайти по-тихому, даже если они нас видели, то есть мы меняли по вечеру дом, по-тёмному заселялись, там через один через два дома. И они стабильно по этому дому били. То РПГ прилетит туда, то ещё что. А мы рядом сидели, то есть, в безопасности. Я был командиром отделения, я в принципе пацанов так и учил, что заходим в дом, отработали по противнику и с этого дома надо по любому уходить, потому что туда «Шмели» в ответ, РПГ. Ну так и было всегда. Они боялись близко подходить. Хотя бы один раз случай. Я отсидел на фишке, ушёл. Сел пацанчик на фишку. Проснулся от шума, смотрю — всё горит, не пойму. Думаю, что за дела-то? Взяли шмотки, выскочили, Потом узнаем — сидит на фишке боец, слышит что-то как зажигалкой «чирк-чирк». Не пойму, думаю, может, кто-то из своих там курит. Посмотрел в комнату, где вы спите, всё тихо. И тут «коктейль Молотова» просто в окно залетает, то есть вот единственный случай, когда не побоялись, реально подползли и закинули «коктейль Молотова». Все живы были, мы сразу выскочили. Там, в принципе, у нас вещей-то немного. Мы же спали и в броне, касках. Мы заняли круговую, в ответ гранаты накидали туда, конечно и перешли просто на другой дом и всё.
Я один раз попал так, что неприятно получилось. В окружение попали, нас окружили хохлы, человек 30 их было. А нас также 7–8 человек всегда было в отделении. У нас не было много по 10–12 человек, потому что когда мы с Африки приехали, там человек 60–70, наверное. Сюда отправили и нас поделили по отделениям.
Нас окружили, «копейка» штурмовала дом, мы в этом доме сидели, а тот дом севернее был. Мы думали, там «копейка» сидит. Мы чуть-чуть оттянулись. Ну и ночью меня фишкарь зовет шепотом. Мы выбили в стене дырку. Наблюдаю — реально там толпа, я просто охренел. И в ту сторону смотрит где «копейка» и в нашу. Я думал, может «копейка» там что-то. Но она бы в обратную сторону смотрела. Видно было, что такие заряженные цепочки, командиры там управляли, человека три сидело. Ну и всё. Я по рации вышел на командира, всё шёпотом, пацаны взяли гранаты в случае чего подорваться, чтобы в плен не сдаться.
Ну сами понимаете, это всё равно умрёшь только с мучениями. И мы даже слышали, как они вокруг дома бегают. И вот по рации вышел, на себя мы миномёты вызвали. Ну что-то минометчики не стали стрелять. И вот у нас был агсник, Чиня, красавчик. Вот я на него вышел и говорю: «Давай, лупи прямо по нашему дому, потому что нас окружили, будет жопа». Ну он с двух АГС-ов начал. И по дому прилетало и вокруг. Вот это и спасло. Ну и много трехсотых у них было. Мы даже слышали, как они кряхтели, стонали, там их вытаскивали.
То есть Чиня-молодец, он спас нас. Потому что если бы не Чиня, они в любом случае заходили бы в дом. Нам тогда страшно стало капец. Они может и не знали, что в этом доме мы, но по любому они бы зашли, потому что они уже двигались в сторону «копейки» и в нашу сторону, то есть перебежки под окнами. Мы прямо видели силуэты.
Меня что удивило, как они работали грамотно. Шума вообще не было, я в тепляк наблюдал. То есть ни шёпота, ни разговоров никаких. Явно не мобики, это вот или «Правый сектор» или
