стояли значительные силы шведов), попала в совершенно изолированное положение.
Местное население, несмотря на все обещания низложенного Мазепы, гостеприимством к чужеземцам иной веры не отличалось. Имея мелкие стычки то с конными разъездами русской конницы, то с жителями ограбленных при фуражировке селений, шведы к концу ноября заняли намеченный квартирный район. Петровская армия, двигавшаяся параллельно, к 27 ноября также стала на постой в окрестностях Лебедина, прикрывая своим расположением важнейшее направление в глубь России. Благожелательное расположение к царю Петру I и русской армии малороссийского населения расстроило все расчеты лукавого Ивана Мазепы, еще не смирившегося с тем, что гетманщина отвернулась от него.
Наступила необычно суровая зима. Начало 1709 года было отмечено морозами, снегами и метелями. И известным для шведов зимним бездорожьем: южанами они исторически не были. Потому зима с ее человеческим дискомфортом их не тяготила, как это порой изображается в истории Северной войны. При этом иногда как-то забывается, что и противник находился в условиях суровой зимы.
Русская армия продолжала последовательно осуществлять Жолкиевский план, в возможности осуществления которого серьезных сомнений не было. Обстановка для этого сложилась вполне благоприятная, так как королевская армия оказалась в кругу, замкнутом отрядами конницы противника и его укрепленными пунктами (крепостями) с достаточно сильными гарнизонами.
До половины декабря набеги русской конницы – казачьей и иной иррегулярной, драгунской производились мелкими партиями (отрядами). Но затем в дело стали вступать более крупные силы, до полка и больше. В проводниках по местности у русского командования нужды не виделось.
16 декабря два отряда русских войск – один под начальством самого царя Петра I, другой под командованием генерала барона Л.-Н. Аларта – со всей решительностью производят нападения на города Гадяч и Ромны, причем последний пункт шведы для себя теряют. Эти нападения заставляют королевскую армию «потесниться» в своем расквартировании на гетманщине.
В конце декабря главные силы русской армии занимают на театре войны новый позиционный район, отойдя от Лебедина к Сумам. Шведы же ввиду усиливавшейся стужи стали снова в более широком квартирном районе. Но от этого проблем с получением провианта у них не убавилось, равно как со спокойной зимовкой на гетманщине.
В «Гистории Свейской войны» о том записано кратко: «Его величество имел тогда винтер-квартиру в Сумах и были при нем полки: два полка гвардии, да Ингермоландский и Астраханской, а протчие имели винтер-квартиру в протчих местечках и деревнях, около лежащих».
Понесенные потери вынудили короля Карла XII попытаться взять реванш. Зимой он во главе своей армии осадил крепость Веприк, гарнизон которой состоял из 1100 русских солдат (три неполных пехотных батальона, сотня драгун), четырех сотен казаков Харьковского полка и вооруженных горожан. Крепость (вал с частоколом на холме и ров, засыпанный снегом) стойко оборонялась около 50 дней. Ее защитники отразили несколько штурмов. Особенно яростным оказался приступ 6 января 1709 года, когда Веприк подвергся атаке с трех сторон: на штурм при поддержке артиллерии король послал пять полков пехоты.
После неудачных штурмов шведы попытались сломить сопротивление крепостного гарнизона артиллерийскими обстрелами (четыре батарея по 5 орудий в каждой). Но крепость отвечала им пушечным огнем из 3 полковых орудий. Осажденные в морозные дни поливали вал водой, образовавшийся слой льда отражал удары вражеских ядер, которые рикошетом отскакивали от вала и поражали самих же шведов. Тогда король приказал батареям стрелять поверх вала.
Карл XII смог овладеть Веприком, под которым потерял убитыми и ранеными около двух тысяч солдат и офицеров, благодаря малодушию крепостного коменданта полковника В.Ю. Фермора, иноземца на русской службе, выходца из Шотландии. Тот, не исчерпав всех возможностей для обороны вверенной ему крепости, сдал ее неприятелю в ночь с 6 на 7 января под предлогом отсутствия пороха при условии сохранения его личных вещей и гарнизонного обоза. Обоз все же стал добычей победителей.
Потери гарнизона за время осады составили убитыми 45 рядовых и 1 обер-офицер. По шведским данным, гарнизон Веприка потерял убитыми 175 человек, в том числе 8 офицеров. Раненых оказалось намного больше, и не все они пережили вражеский плен. В «Гистории Свейской войны» осада и сдача Веприка описана в немногих строках так: «…Король швецкой со всем войском пришел к Гадичу и оттоль к Веприку, где был наш гарнизон, и оное место трикратно штурмовал. Однако ж от наших во все штурмы отбиты, но потом, когда уже у наших пороху не стало, отдались на дискрецию генваря 6-го числа 1709-го.
Сей городок казацкой зделан образа редута четвероуголной “немалой величины, что нашим с трудностью было обнять, к тому ж” вал без бастионов, не имея жадной дефензии, также ров мелкой, которой тогда снегом занесло. Пушек наши имели толко 3 полковыя.
Во время тех штурмов неприятель людей потерял немало, а имянно побиты: 3 полковника, в том числе два брата графа Штерленки, 43 обер-офицеров, 1200 рядовых (как сами после сказывали), кроме раненых, которых в Гадичь отвезли. В то же время ранены фельтмаршал Рейншелд (в действительности контужен. – А.Ш.), да генерал-маеор Штакельберх».
Шведский военный историк А. Стилле о взятии слабо укрепленного Веприка высказался вполне определенно: «Потери при штурме Веприка можно сравнить с потерями в большом сражении. Особенно печально для шведов было, что они потеряли при этом цвет своего офицерства…
Все наступление шведов было остановлено. О причинах этого нет никаких свидетельств, но их следует искать в результатах штурма Веприка, и в произведенном им впечатлении».
Плененный крепостной гарнизон Веприка оказался в Старых Санжарах, близ города Полтавы. 14 июля русские драгуны напали на селение, «побили 700 шведов» и «с тысячу наших солдат и офицеров из неволи освободили, которые взяты были в Веприке». Освобожденные из плена пополнили ряды своих полков (Переяславского и Ивангородского) и участвовали в Полтавской битве. К рядовым солдатам у Петра I «вопросов о долге и чести» не было, чего нельзя сказать о коменданте крепости Ферморе.
«Близкое соседство» с русской конницей, сторожившей любое движение неприятеля, лишало шведов спокойной зимовки на чужой земле. Король Карл XII, чтобы избавиться от назойливых действий конницы своего соперника, решил отбросить русских к востоку, за реку Ворсклу, опустошить широкую полосу местности, прилегающую к левому берегу Ворсклы, сделав ее недоступной для расположения войск противника и, придвинув шведскую армию к этой реке, прикрыться ее труднопроходимыми берегами.
Здесь, разумеется, не обошлось без мазепинских советов: низложенный гетман старался как можно больше удерживать короля с его армией на земле Малороссии: своих сил изменник имел совсем немного. От него отвернулась сразу даже большая часть старшины. Мазепа стал с тревогой задумываться о своем ближайшем будущем – надежды на царское прощение таяли.
Как
