Оказалось, что поворот крупных сил Манштейна против войск Волховского фронта затормозил наступление 8-й армии. Сейчас ей требовалась неотлагательная помощь силами Ленинградского фронта. И вот то, чего хотел Говоров избежать месяц назад — форсирования Невы на старом, избитом и пристрелянном участке в районе Невской Дубровки, — не миновало его теперь. И вступал в силу один из неписаных, но непреложных законов войны: ты должен оказать помощь соседу в бою своевременно, иначе она будет бесцельна.
Для подготовки действий на новом направлении давалось трое суток. Их могло хватить только на переброску войск из полосы 55-й армии (район Усть-Тосно). Без прямого ущерба устойчивости обороны города Говоров смог перебросить 3 дивизии и стрелковую бригаду, выделить 300 орудий и около 100 самолетов.
Арифметически эти силы могли бы считаться и не такими уж малыми. У противника на участке намеченного форсирования реки, на левом берегу, зарылась 227-я пехотная дивизия, и близко от нее располагалась еще полицейская эсэсовская дивизия.
Но это пока элементарная математика. Коэффициентов к такому расчету было больше, чем хотелось. Штатная численность немецкой дивизии почти в два раза превышает численность нашей. Прорыв с форсированием широченной быстрой реки и атакой сразу же крутого берега, укреплявшегося целый год, — двойная сложность боя. Выделенные дивизии — 46-я (генерал-майора Е. В. Козина), 86-я (полковника Н. С. Федорова) и 70-я (генерал-майора А. А. Краснова) длительное время не вели наступательного боя; в эти дивизии лишь недавно пришло пополнение молодых казахов, совсем не владеющих русским языком. Они не умели ни плавать, ни управлять лодкой.
Тревожило Говорова и то, что на Неве нет армейского штаба. Штаб Невской оперативной группы — чуть покрупнее корпусного управления. Командует группой комбриг И. Ф. Никитин. И он и его штаб всю зиму и лето занимались только оборонительными работами.
А сам он, Говоров, и его штаб разве обладают опытом руководства такой сложной операцией, как прорыв с форсированием реки?
Говоров выехай в район Невской Дубровки вместе с Одинцовым и со мною. И Говоров и Одинцов до этого не видели вблизи места, где ровно год назад генерал армии Жуков, командовавший в ту пору фронтом, предпринял первые контратаки через Неву. Вслед за этим 180 суток не затихали кровопролитнейшие бой на захваченном плацдарме. А потом обе стороны зарылись глубоко на противоположных берегах, окутав свои позиции колючей проволокой и минными полями.
Сейчас прибывшие на Невскую Дубровку слышали лишь вялую перестрелку через Неву и только в стереотрубу или бинокль изредка замечали мелькнувшую немецкую каску или вспышку выстрела из темной щели амбразуры. На крутом обрывистом участке вражеского берега мрачно высилась серая громада главного корпуса 8-й ГЭС с земляными насыпями эстакад. Железобетонные стены электростанции избиты снарядами настолько, что куски бетона свисают на прутьях арматуры, словно клочья изорванной одежды. Но он, этот израненный железобетонный монолит, скрывает за стенами и земляными валами много орудий и минометов. Оттуда отлично просматривается и река, и наш правый берег, и будущий плацдарм. Этот бастион будет поражать точным прицельным огнем несколько километров окружающего пространства, оставаясь сам трудноуязвимым. Так уже было осенью 1941 года.
— Осиное гнездо... Измаил какой-то, — зло проворчал Одинцов, отрываясь от стереотрубы. — Тут и шестидюймовым снарядом не раздолбишь. Разбомбить надо, иначе не возьмешь.
Говоров не ответил. Господство в воздухе было пока у немцев. Осматривая берега, он думал о другом: о времени суток для начала форсирования реки. С рассветом? Тогда таится угроза быстрого массированного налета пикирующих бомбардировщиков в самом начале операции. Ночью? Но это сложнейший вид боя и управления высадившимся десантом, это неточный огонь нашей артиллерии...
Cентябрьские бои 1942 года — войск Волковского фронта под Синявино и Ленинградского фронта через Неву — были очень весомой страницей в общей летописи битвы за Ленинград. В больших исторических трудах им посвящено немного строк, но и по ним можно представить накал этого длительного сражения.
«...Развить успех нашим войскам не удалось, — записано в «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945». — Несмотря на это, наступление войск Волховского и Ленинградского фронтов имело большое оперативное значение, так как вынудило немецко-фашистское командование использовать для отражения удара советских войск соединения, предназначенные для наступления на Ленинград. Бои на синявинском направлении продолжались до 6 октября. В ходе их обе стороны понесли значительные потери. Только убитыми и пленными немцы потеряли около 60 тыс. человек. Было подбито и уничтожено около 200 вражеских танков, более 200 орудий, 400 минометов, 710 пулеметов, сбито 260 немецких самолетов»[39].
После завершения боев на Неве Говоров дал указание штабу фронта составить по свежим следам боевых донесений, сводок, распоряжений подробное описание боевых действий при форсировании Невы и борьбе на плацдарме. Не для анналов истории: он хотел поглубже вникнуть в тот многообразный процесс тяжелейших боев через широкую водную преграду из кольца блокады. Ведь другого операционного направления для прорыва пока нет...
Это описание, где хронологически по дням, временами по часам, раскрывались и удачи и неудачи всех родов войск, можно было видеть у него на столе до самого прорыва блокады в январе 1943 года.
И именно по этой причине, рассказывая о Леониде Александровиче Говорове как о командующем фронтом, следует остановиться на некоторых моментах того трудного сражения.
Слева направо: П. П. Евстигнеев, Д. Н. Гусев, Г. Ф. Одинцов. 1943 год
Выполняя требование Ставки нанести удар через Неву как можно скорее, Говоров начал форсирование 9 сентября и в первые же часы увидел результат спешки в сложной операции, о чем думалось последние трое суток. Внезапности переправы не получилось, ибо дивизии, переброшенные с участка 55-й армии к Невской Дубровке, не имели времени для скрытого сосредоточения и не избежали сутолоки на берегу, просматриваемом врагом. Двухчасовая артподготовка наших 300 орудий не подавила огневой системы противника — и сил было мало, и цели были недостаточно разведаны. Первая попытка захватить плацдарм не удалась. Части 46-й и 86-й дивизий понесли тяжелые потери, не выполнив задачи.
Можно представить себе состояние командующего, которому приходится докладывать в Ставку о срыве операции, зная, что у соседа, генерала Мерецкова, идут крайне напряженные бои со свежими дивизиями Манштейна, повернувшими на синявинское направление...
10 сентября Говоров прекратил попытки форсирования и 13 сентября направил в Ставку Верховного Главнокомандования новый план операции, попросив на подготовку пять суток. Когда вместе с А. А. Ждановым он подписывал документ, хмуро заметил: «Мало... Но больше мы просить не имеем права».
Ставка увеличила срок сама с требованием разгромить манштейновскую группировку в районе Синявино, Нева. Нельзя не отметить, что в эти дни немецко-фашистские дивизии начали штурм Сталинграда. Битва на Волге приняла огромный размах.
26 сентября, войска Ленинградского фронта вновь приступили к форсированию Невы.
Говоров извлек ряд уроков для себя и заставил то же самое сделать всех: свой штаб, командиров дивизий, артиллеристов, летчиков, инженеров. В командование группой войск, форсирующих Неву, вступил начальник штаба фронта генерал Д. Н. Гусев, а весь руководящий состав по родам войск стал на время его помощником; командующий привлек большое количество моряков Краснознаменного Балтийского флота для конкретного руководства посадкой и высадкой войск на переправах; члены Военного совета фронта все дни подготовки и сражения находились в войсках.
На этот раз Говоров стянул в полосу форсирования уже не 300, а 600 орудий и тяжелых минометов; 160 орудий встало на позиции прямой наводки, чтобы уничтожать самые близкие немецкие огневые точки.
Даже при переправе ночью совсем исключалась какая-либо внезапность. Разведка доносила о передвижениях новых вражеских частей к Неве. Манштейи ожидал повторного форсирования Невы и готовился к его отраясению.
Но на этот раз подготовка наших войск дала свои результаты: головные батальоны 70-й и 86-й дивизий пересекли на лодках и понтонах 500 метров Невы ночью под прикрытием более организованного огня артиллерии и реактивных минометов. На вражеском берегу быстро завязался тот неописуемый ночной бой в траншеях, где главным оружием становится граната, автомат и короткая, отточенная, как топор, лопатка пехотинца.
