— Решение должно было пройти через Ивана Васильевича Капитонова. С ним невозможно было согласовать продвижение по службе или представить к очередному званию кого-нибудь из сотрудников КГБ, кто раньше работал в комсомоле. Сразу же после ухода из комитета Семичастного началось постепенное удаление из центрального аппарата бывших комсомольцев. Я знаю нескольких бывших первых секретарей обкомов комсомола, очень хороших работников, кого таким вот образом послали из Москвы, Ленинграда и Ростова-на-Дону в Среднюю Азию и на Дальний Восток…
Начальником 9-го управления (охрана высшего руководства страны) Шелепин тоже назначил бывшего комсомольского работника — Владимира Яковлевича Чекалова.
Укрепление комитета партийно-комсомольскими кадрами вызывало удивление и раздражение у кадровых чекистов. Один отставной полковник госбезопасности в мемуарной книге «Да, я там работал» с раздражением писал:
«Я наивно думал: зачем ЦК пихает повсюду этих бездарей, абсолютно не разбирающихся в делах, которыми им поручено руководить? Кому нужны начальники управлений внешних связей, не владеющие ни одним языком? Как может руководить оперативной, секретной работой бывший сотрудник общего отдела ЦК ВЛКСМ?».
Шелепину потом поставят в вину, что он сразу начал перекраивать структуру комитета, не посоветовавшись со специалистами. До Шелепина в КГБ каждой отрасли народного хозяйства соответствовало свое подразделение. Одно управление занималось экономикой, другое — идеологией, третье — транспортом и так далее. Он ликвидировал все эти самостоятельные управления, превратил их в отделы и свел в единое главное управление контрразведки, а заодно и сократил аппарат.
При Андропове пойдет обратный процесс.
Шелепин военную контрразведку из главного управления сделал просто управлением. Все это больно ударило по амбициям чекистского начальства, которое лишилось больших должностей. Понятно, что многие генералы затаили обиду на Шелепина.
Зато он сделал упор на электронную разведку и работу дешифровщиков, которые читали иностранную шифропереписку. В конце пятидесятых удалось завербовать троих сотрудников американского Агентства национальной безопасности, которое занималось электронной разведкой. Это был огромный успех. При Шелепине внутри первого главного управления создали отдел, который занимался проникновением в иностранные посольства за границей и вербовкой шифровальщиков.
Полковник Станислав Валерьевич Лекарев в те годы работал в оперативно-техническом управлении — в научной лаборатории (НИЛ-12), которая занималась оперативным применением токсических веществ. Он рассказывал, что Шелепин, назначенный председателем КГБ, одним из первых побывал в этой лаборатории.
При Шелепине комитет госбезопасности сконцентрировал усилия на «активных мероприятиях», то есть дезинформации.
Предшественник Шелепина Иван Серов этим заниматься не хотел. 3 апреля 1956 года он обратился к первому заместителю министра иностранных дел Андрею Андреевичу Громыко, который одновременно руководил Комитетом информации (разведывательно-информационный орган), с предложением забрать себе всю работу по внешнеполитической дезинформации. Генерал Серов писал, что по просьбе Комитета информации, используя свою агентуру, КГБ опубликовал на Западе более семисот статей, брошюр и книг, «инспирировал запросы в парламентах» и выступления различных политических деятелей. Но Серов считал, что эта работа «отвлекает от выполнения разведывательных задач».
Предложение Серова не приняли. В 1958 году Комитет информации при министерстве иностранных дел вовсе упразднили. В январе 1959 года внутри первого главного управления КГБ создали отдел «Д» — активные мероприятия за рубежом, его возглавил Иван Иванович Агаянц. Он очень молодым человеком стал работать в ОГПУ, сначала в экономическом управлении. Благодаря завидным природным способностям, он выучил несколько иностранных языков и в 1936 году был переведен в иностранный отдел. Работал во Франции и в Иране.
В конце апреля 1959 года новый председатель КГБ Шелепин и Громыко, ставший министром иностранных дел, обратились в ЦК с просьбой увеличить ассигнования на эту работу. В совместном письме они напомнили членам президиума ЦК, что прежде финансирование «активных мероприятий» шло за счет бюджета Комитета информации. На пятьдесят девятый год выделили триста тысяч рублей в иностранной валюте. Шелепин и Громыко просили выделить еще полмиллиона…
Отдел «Д» преобразовали в службу «А». Иван Агаянц получил звание генерала. Сформировалась мощная служба дезинформации и влияния на общественное мнение, прежде всего в странах третьего мира, где возможности «черной пропаганды» были шире. Люди Агаянца распространяли, где могли, ловко или не очень ловко сработанные фальшивки. В Европе целью номер один была Западная Германия, которую обвиняли в поощрении неонацизма. Хотя западные немцы делали все, чтобы покончить с трагическим прошлым.
В шестидесятом году Шелепин, узнав, что в первом главном управлении нет самостоятельного подразделения, занимающегося Африкой, распорядился создать африканский отдел из восьми человек.
Африканскими делами Шелепину пришлось заниматься не только по линии разведки. Многие будущие проблемы нашего общества проявились уже тогда. Только о них не говорили.
Организация Объединенных Наций провозгласила шестидесятый год «Годом Африки». 20 января 1960 года было принято постановление ЦК КПСС «О расширении культурных и общественных связей с негритянскими народами Африки и усилении влияния Советского Союза на эти народы».
В Советский Союз стали приезжать африканские студенты, и сразу возникли проблемы. В марте шестидесятого года на имя Хрущева пришла большая жалоба от живущих в Москве темнокожих студентов с просьбой прекратить расовую дискриминацию.
В письме говорилось:
«В субботу, 12 марта 1960 года, вечером в Московском университете четверо русских студентов напали на африканского студента Абдула Хамида Мохаммеда и избили его до бессознательного состояния. Его преступление состояло в том, что он танцевал с русской девушкой… Русские студенты неоднократно оскорбляли и продолжают оскорблять африканских студентов. Одного студента обозвали обезьяной…».
Разбираться поручили комитету госбезопасности. Чекисты провели расследование и уточнили имя пострадавшего студента. Ответ в ЦК подписал сам Шелепин:
«Установлено, что обучающийся в МГУ сомалийский студент Абдулхамид Мохамед Хасан, присутствуя 12 марта с. г. на вечере геологического факультета МГУ, пригласил студентку третьего курса на танец. Она ответила отказом и стала танцевать со своим знакомым. По окончании танца Адбулхамид подошел к ней и плюнул в лицо, за что получил пощечину…».
После этого произошла драка, в результате которой сомалийского студента госпитализировали с сотрясением мозга.
В письме Шелепина говорилось, что «Абдулхамид неоднократно участвовал в организации пьянок и драк, задерживался органами милиции за нарушение общественного порядка».
Чекисты выяснили, что авторами письма-жалобы стали «студенты-негры, подозреваемые в причастности к иностранным разведорганам. Все они враждебно настроены к Советскому Союзу, неоднократно подстрекали других студентов из африканских стран к провокационным действиям».
Объяснение Шелепина было очень патриотичным. Но уже тогда стало ясно: интернационализм, к сожалению, существует в основном на бумаге. Приезжающие в нашу страну темнокожие студенты узнали об этом первыми…
Рядовые сотрудники КГБ обижались на Шелепина: он лишил аппарат ведомственных санаториев, домов отдыха, еще каких-то привилегий. Он упразднил несколько учебных заведений, сократил хозяйственные структуры, ликвидировал самостоятельное медицинское управление и управление снабжения и вооружение.
Шелепин, по мнению генерала Бобкова, готов был выполнить любое распоряжение начальства, но желал при этом выглядеть принципиальным. Может быть, это и так, хотя жизненный путь Александра Николаевича свидетельствует о том, что он не был таким уж послушным исполнителем приказов сверху…
Николай Григорьевич Егорычев, сначала второй, а затем первый секретарь московского горкома партии в 1961–1967 годах:
— Чтобы менять курс, надо было иметь большое мужество. Он начал преобразовывать комитет, пригласил в КГБ молодежь. Шелепин привел в комитет образованных ребят из комсомола. Им не хватало профессионального опыта, зато руки были чистые.
До Шелепина в КГБ работали оперативники, которые даже школы не закончили. Кадровые чекисты обижались, что новичкам сразу присваивали высокие звания, назначали на руководящие должности. Шелепин вернул культ Дзержинского, чекиста-идеалиста, который надежно защищает советского человека.
