похоже, и есть тот самый убитый диверсант…
— Фальшивый болгарин, — поморщился Терко. — Тот самый, который пропал из такой же фальшивой болгарской строительной бригады.
— Ну, этого мы пока в точности не знаем, — сказал Богданов. — Давайте-ка поищем взрывчатку.
…На этот раз повезло Федору Соловью. Он-то и нашел взрывчатку. Тайник со взрывчаткой находился у западного склона ложбины. Определившись, что в тайнике именно взрывчатка, Федор радостно присвистнул. Все тотчас же оставили поиски и замерли.
— Вот она, родимая! — воскликнул Федор. — Да как много! Всем отойти и укрыться!
Никаких сюрпризов не было обнаружено и при взрывчатке. Впрочем, оно было и понятно: не для того она здесь находилась, чтобы взорваться при чьем-то неосторожном прикосновении. У нее было другое назначение…
— Угу! — прокомментировал находку Богданов. — Насколько я понимаю, нам нужно посовещаться.
Он три раза коротко свистнул, и почти тотчас же из кустов показалась голова Дубко.
— Никак что-то нашли? — спросил он.
— Не что-то, а все, что положено, — сказал Богданов. — Кроме огнестрельного и холодного оружия. Ну да его, думается, тут нет. Припрятали в каком-то другом месте.
— Точно, в другом, — подтвердил Серафим Чудояков. — А то бы мы нашли.
— Ты гляди, как получается! — удивился Дубко. — Складно да ладно… Ну-ну…
— Прекратить наблюдение, — сказал Богданов. — Спускайтесь вниз. Пошепчемся.
…Совещание длилось недолго. На долгие разговоры не было времени, да и не было у спецназовцев такой привычки — долго совещаться.
— Значит, так, — сказал Богданов. — Вот он — покойник, а вот — тайник со взрывчаткой. Из чего следует — мы на верном пути. А потому поговорим, что нам делать дальше. Как я вижу, вырисовываются два варианта. Вариант первый — зарыть тело и тайник и уйти отсюда, как будто бы нас здесь никогда и не было. И ждать диверсантов у моста, чтобы прихватить их на горячем. Как вам такой вариант?
— По-моему, — сказал Дубко, — вариант неплох. Однако наряду с плюсами в нем имеются и минусы. И главный минус таков. А вдруг эта взрывчатка предназначена не для моста? Вдруг мост — это диверсантская дезинформация? Отвлекающий маневр? И что тогда?
— А тогда, — сказал Терко, — случится вот что. Мы их будем ждать у моста, а они взорвут какой-нибудь другой объект. Скажем, ту же станцию «Комсомольская» или какой-нибудь тоннель… — Там, у моста, и замаскироваться-то как следует не получится, — сказал Рябов. — Не можем же мы принять вид столбов или семафоров! А у них-то, у диверсантов, глаз тоже зоркий — не хуже нашего. А значит, вычислят они нас у моста на раз-два-три.
— А самое-то главное, — высказался и Федор Соловей, — это люди. Там, на мосту, их хватает и днем и ночью. А вдруг придется стрелять? Не надо забывать, что у диверсантов имеется огнестрельное оружие. По крайней мере, два карабина, а то, может, и еще какие-нибудь стволы. Откуда нам знать, как на самом деле они вооружены? А пуля, как известно, дура — хоть вражеская, хоть наша. А удалить людей с моста — дело безнадежное. Все равно кто-нибудь да высунется в самый неподходящий момент. Вот так…
— А если не высунется, тоже ничего хорошего, — сказал Терко. — Все равно слух о том, что с моста зачем-то убрали людей, мигом разлетится по всему БАМу. Сразу начнутся толки, кривотолки и всякие домыслы, а коль так, то обо всем прознают и диверсанты и затаятся до следующего удобного случая. А когда он наступит, этот случай? Что же, нам их здесь пасти до самой зимы, этих диверсантов?
— Здесь и услышать диверсантов будет проще, чем у моста, — сказал Чудояков. — Там бурлит река, грохочет железо, а здесь тишина. Здесь мы услышим их издалека. Учуем.
— Никто больше не хочет высказаться? — спросил Богданов. — Никто… Что ж… Лично я, в общем и целом, разделяю ваше мнение. Здесь-то мы их и подождем. Конечно, малость не поспим, ну да что же делать? Словом, все как обычно. В общем, так. Тело и взрывчатку — спрятать обратно. Чтобы все выглядело так, будто никто ничего не находил и вообще будто нас здесь не было. Приступайте. А я свяжусь с вышестоящими инстанциями. Надо же им доложить последние новости.
Богданов с рацией вскарабкался наверх: здесь, внизу, общаться по рации было затруднительно. Остальные спецназовцы принялись наводить порядок — прятать обратно мертвое тело и взрывчатку.
Богданов отсутствовал довольно-таки долго, а когда спустился в ложбину, вид у него был озадаченный.
— Никак непредвиденные новости? — спросил Дубко. — Экий у тебя двусмысленный вид!
— Новости, да еще какие! — вздохнул Богданов. — Прямо голова кругом…
— Ну, если наш командир ударился в эмоции, тогда и действительно дело худо! — усмехнулся Терко. — Ты успокойся и выкладывай все по порядку. Как-нибудь да разберемся.
— Ну, если по порядку, то дело обстоит так, — сказал Богданов. — Вначале я доложил о наших находках и о нашем решении ждать диверсантов не у моста, а здесь. Предупредил, чтобы никто пока не устраивал никаких облав и прочих массовых и громких поисковых затей. Чтобы, значит, ненароком не спугнуть наших пташек… Начальство оказалось понятливым и со мной согласилось. Ну а потом огорошило меня новостью… Помните тех десятерых беглецов из колонии? Мы еще недоумевали — как можно прицепить их к тому делу, которым мы сейчас заняты, и можно ли вообще? Похоже, что можно. Похоже, все становится на свои места…
Спецназовцы, не перебивая, слушали своего командира и не задавали ему никаких вопросов. Они знали, что Богданов и сам им скажет все, что нужно — доходчиво, обстоятельно и в полной мере. Богданов продолжил:
— Оказывается, беглецов не десять, а одиннадцать. Одиннадцатый некто Кальченко. Прапорщик-контролер из той самой колонии, откуда был совершен побег. То есть он тоже подался с заключенными в бега, чтобы сообща с заключенными сжечь поселок Светлый, который примерно в пятидесяти верстах отсюда. Желательно вместе с людьми, которые в нем живут. За это прапорщик Кальченко пообещал заключенным много денег. Они и согласились. Следовательно, поджечь поселок желает именно этот самый Кальченко, а беглецы — исполнители. Для чего этому Кальченке потребовалось сжечь поселок и вообще — кто он на самом деле такой, того никто не знает. Вот такая, стало быть, новость…
— Откуда обо всем этом стало известно? — спросил Дубко.
— От одного из беглецов по кличке Стриж. Он один из всех не пожелал творить такое паскудство и сбежал от своих товарищей. Вначале вроде как поплутал по тайге, но потом все же вышел на магистраль и нашел милиционера. И как, по-вашему, кто этот милиционер?
— Да тут и гадать нечего, — усмехнулся Терко. — Скорее всего, наш старый знакомец — тот
