и проект Eat Light Become Lights, который изящно упаковывает краут- и спейс-роковые корни в формат современной электроники. Не забудем и группу Teeth Of The Sea, еще одних клиентов лейбла Rocket Recordings. Они представляют уже не электронный, а более роковый фланг краут-рок-ренессанса.
Именно музыка более роковая и более джемовая, продолжающая скорее идеи Amon Duul II и первого альбома Ash Ra Tempel, кажется Льву Ганкину более привлекательной: «Я не всегда люблю этот неокраут-рок, мне в нем иногда не хватает аутентичности, я не слышу в нем тех социокультурных предпосылок, на которых поднялся краут-рок первоначальный. Я слышу уже исключительно игру в кубики: "Мы взяли старый звук и попробовали его восстановить". Электронная версия краут-рока имеет чуть больший потенциал для соединения с другими стилями и жанрами просто потому, что электронная музыка прожила чуть более насыщенную жизнь за последние 20–30 лет, чем рок, который за 20 последних лет скорее поехал с ярмарки. Но это вовсе не значит, что других флангов нет. Есть, например, прекрасная группа Electric Orange, которая существует с начала 1990-х и до сих пор записывает очень глубокие космические опусы. Есть Zone Six или Weltraumstaunen, какое-то количество людей группируется вокруг лейбла Nasoni Records, есть компания артистов лейбла September Gurls. Короче, есть о чем поговорить, но все это скорее единичные случаи, чем какая-то сцена, осознающая себя таковой и заслуживающая нашего внимания именно в качестве таковой».
Это, впрочем, стоит воспринимать скорее как окно возможностей. Как мы знаем, развитие музыки в XXI веке во многом происходит по принципу «найти в прошлом ветвь, не получившую должного развития, и продолжить ее». Признаком интереса к другому, вовсе не электронному, а скорее ориентально-джазовому диалекту краут-рока можно считать то, что новый альбом группы Embryo (оставшейся без своего бессменного лидера Кристиана Бурхарда, но продолжившей деятельность под руководством его дочери) вышел на лейбле Madlib Invazion, где заправляет калифорнийский хип-хоп-продюсер и битмейкер Отис Джексон – младший aka Madlib. Семена того, что было сделано пятьдесят с лишним лет назад кучкой немецких экспериментаторов, разлетелись так далеко, что трудно себе представить.
XXII. Советская электроника
Начало маршрута
Москва. Россия
https://music.yandex.ru/users/Planetronica/playlists/1026?yqrid=aVRnt4hUjfk
Завершается наше путешествие, разумеется, в Москве, и темой последней главы станет советская электроника. Здесь мы немного отойдем от привычной логики повествования. Последняя глава рассказывает не о каком-то отдельном жанре или их семействе, как все предыдущие главы этой книги, а о той музыке, что родилась на просторах СССР. И здесь я намеренно ограничиваю временной диапазон именно советским периодом (закончится этот рассказ году примерно на 1991-м). Дело в том, что современная российская электроника – это явление слишком широкое и слишком многообразное, чтобы вписать его в формат одной главы. Здесь есть и техно, и транс, и IDM, и бейс, но все это как бы часть общемировой истории. А вот проассоциировать какой-то один жанр или направление именно с Россией мы, пожалуй, не можем. А вот электроника советская (и здесь мы говорим не только о России, но и, например, о странах Балтии, которые в то время были советскими республиками) как раз легко выделяется в совершенно самостоятельное социокультурное явление.
Во-первых, во многих аспектах, касающихся развития электронной музыки, СССР, что называется, держит пальму первенства. Многие важные события в Советском Союзе действительно происходили впервые в мире. И здесь мы говорим не только о музыкантах, но и об инженерах-изобретателях, создателях электронных музыкальных инструментов, без которых этой музыки просто не существовало бы. Они тоже будут героями этой главы, как это происходило в истории про Сан-Франциско. Во-вторых, советская электроника была явлением в достаточной степени обособленным. Происходило это просто потому, что мир в XX веке, в первую очередь в середине века, был совсем не глобальным. А Советский Союз так и вовсе существовал за железным занавесом, и какие-то контакты с внешним миром были редкими и разовыми.
Но главное, с электроникой в Советском Союзе дела обстояли гораздо лучше, чем с другими современными музыкальными жанрами, например с роком. И причин тому было сразу несколько. Во-первых, как мы уже сказали, электронная музыка не может существовать без электронных инструментов. Толчком к ее развитию всегда был научно-технический прогресс. А с этим делом в Советском Союзе все было очень даже неплохо. Уж с чем с чем, а с наукой, в первую очередь с физикой, тут всегда был полный порядок.
Кроме этого, в Советском Союзе все искусство было подцензурным, а электроника на этом фоне была как бы идеологически нейтральной. В ней, например, не было текстов, которые требовали так называемой «литовки» (утверждения в контролирующих органах). Ну и, с позволения сказать, моральный облик у электроники тоже был вполне подходящий. Какой-нибудь безобидный твист в Советском Союзе вполне могли упрекнуть в чрезмерной фривольности, а заодно и в низкопоклонстве перед Западом. А электроника (мы здесь говорим про 60-е и 70-е) совершенно не ассоциировалась ни с какими клубами или танцами. Она была вполне серьезным направлением, которое связывали, например, с полетами в космос, то есть с чем-то совершенно советским.
Но давайте все же двигаться в хронологическом порядке. Дочитав книгу до этой главы, вы, наверное, заметили, что часто наши истории стартуют задолго до расцвета электронной музыки как таковой, где-нибудь в 50-х, в 60-х, а то и вовсе в 40-х. На этот раз мы откручиваем маховик времени особенно далеко, и наш рассказ начинается более ста лет назад, в послереволюционном Петрограде. А нашим первым героем, естественно, станет Лев Термен, советский физик, инженер и изобретатель терменвокса. Внешне, да и с точки зрения техники игры, терменвокс совершенно не похож на современные синтезаторы. У него нет ни фортепьянной клавиатуры, ни множества ручек, которые позволяют управлять формой звука. Зато у терменвокса есть антенна, а высота тона, то есть нота, определяется тем, насколько близко приближается к этой антенне рука исполнителя.
И тем не менее, несмотря на всю несхожесть с привычными нам Moog’ами или Korg’ами, терменвокс – это, возможно («возможно», поскольку в том, что именно считать синтезатором, нет консенсуса), первый в мире синтезатор. От первых электромеханических инструментов, например телармониума, который появился еще в конце XIX века, терменвокс отличает то, что в создании звука совсем не участвует механика, то есть внутри него ничего
