— Но если более или менее ясно с созданием систем, автоматов, которые позволят управлять всеми процессами без вмешательства человека, конвейеров, дробилок высокой производительности и так далее, то что делать с минеральной частью топлива: золой, шлаком? — продолжал Василий Александрович. — Хотя негорючий остаток составляет и небольшой процент в наших углях, именно с ним связана сложнейшая проблема и долгие поиски ее решения. Не вдаваясь в технологические подробности, скажу, что в конце концов был выбран тот режим горения, который дает меньше золы и шлаков...
Василий Александрович закурил. Он, видно, любил воскресные дни. И не потому, что можно поехать на охоту, рыбалку, просто отдохнуть. В воскресенье он отрывался от выматывающей текучки забот. В свободные дни представлялась возможность обдумать какие-то значительные дела, расставить своеобразные вешки, по которым следовало жить и работать дальше.
— Но это, если можно так выразиться, задачи нашего двора, — после некоторого молчания проговорил Попков. — Давайте теперь выйдем на улицу... КАТЭК будет брать у природы воздух, воду, землю. Сможем ли мы отыскать оптимальные варианты для того, чтобы сохранить среду, окружающую гигантскую стройку? Вот это проблема проблем. Представьте, например, сколько дыма выбросят наши трубы... Загрязнение водоемов можно зафиксировать в точках сброса производственных вод, распространение ограничить пределами водоемов и водотоков. Загрязнение же воздуха всецело во власти «небесной канцелярии» — куда ветер дунет. Дымы могут распространяться на большие расстояния. Особенно нежелательны окислы азота. Они получаются при сжигании огромного количества бурого угля в топках котлов. Мы можем стать жертвой собственных непродуманных решений... Известно ли вам, что возрастающие объемы выбросов дыма ведут к изменениям атмосферы всей планеты? Поэтому-то для борьбы с дымом мы и выбрали высокие трубы с мощными электрофильтрами, котлы больших размеров и рациональные топочные режимы.
Что такое труба в 370 метров? — спросил Василий Александрович и, не дожидаясь, ответил: — Телевизионная башня в Останкине выше всего на 160 метров. Очищенный в фильтрах дым на такой высоте рассеется и практически не окажет никакого воздействия ни на человека, ни на атмосферу. Современный уровень техники позволит почти полностью уловить золу, перекрыть выброс ее в воздух. Что такое электрофильтры? Это камера, где к пластинам-электродам подведены разные полосы от источника высокого напряжения. Запыленный газ, пройдя через электрополе, ионизируется, пыльные частицы приобретут определенный заряд. Они устремятся к электроду с противоположным зарядом, осядут на нем и специальной системой стряхивания попадут в бункер. Электрофильтры способны обеспечить весьма высокую степень очистки — до 99,5 процента...
Березовская ГРЭС будет потреблять много воды, — продолжал Попков, поправив очки привычным движением руки. — По существу, вода — такой же основной компонент, как и уголь. Она расходуется на охлаждение, является рабочим телом в системе энергетической установки, используется и как теплоноситель, и как транспортирующая среда для очистки от золы и шлака. Хотя в районе много полноводных озер, мы должны помнить, что стоки ГРЭС пагубно влияют на биологический состав природных вод. На станции предусмотрено применить оборотные системы. Промышленная вода включится в круговорот, проходя через соответствующие фильтры. Так мы снизим расход свежей воды, к минимуму сведем нежелательные сбросы.
Василий Александрович встал, подошел к окну. Полуденное солнце осветило его коренастую, плотную фигуру, высокий лоб, белокурые волосы. Вечером он должен был уезжать в Красноярск, оттуда лететь в Ростов в проектный институт, делающий какие-то рабочие чертежи для стройки. Но, очевидно, он умел владеть собой, делал вид, что не торопится.
— Есть и радикальный способ устранения жидких стоков гидрозолоудаления: сдавать золу и шлак в сухом виде, может быть, какому-то потребителю. Ведь если мы вовремя не подумаем, куда девать отходы, то сразу потонем в них. Часть золы и шлака пойдет на засыпку выработанных карьеров.
Но ведь можно использовать их как добавки к цементу, в качестве заполнителя в бетонах, в производстве глиняного и силикатного кирпича, минеральной шлаковаты, литых изделий, удобрений, в дорожном строительстве...
Попков говорил как инженер. Больше заботился о точности фактов. И кажется, умышленно приглушал эмоции, как бы давая возможность собеседнику самому оценить и прочувствовать сказанное. Василий Александрович был первым директором первой станции КАТЭКа. Значит, приходилось во многом идти непроторенным путем... Потому он охотно делился своими размышлениями с новым человеком. Бывает же у нас такая потребность — высказаться, проверить самого себя.
— Любопытно бы встретиться нам снова этак лет через десять...
Василий Александрович озорно рассмеялся:
— Если голову не снимут к этому времени, почему бы не встретиться?..
Еще стояла на месте будущей станции бетонная стела, еще топографы и геодезисты цементировали колышки из арматурного железа, обнося их сварными оградками, ставили точки привязки к будущим цехам и аппаратным, подъездным путям, заводам, складам, еще строились микрорайоны в Дубинине и Шарапове, а Василия Александровича заботило, как он справится с дымовыми выбросами, как уменьшить количество золы и шлака, удастся ли все промышленные стоки замкнуть в одном цикле, оставив в неприкосновенности большинство озер и рек.
Много вопросов теснили Попкова, и думал над ними не только он.
Мы проезжали мимо внушительного кургана с утрамбованной тракторными катками вершиной.
— Чернозем в консервах, — мимолетно объяснил Миша Ануфриев.
Этот курган тоже был хорошей приметой заботливого отношения к природе. Здесь хранился плодородный слой земли, собранный во время вскрышных работ на разрезах. Далеко не на всех стройках можно встретить такое. Чаще строители, озабоченные сиюминутной выгодой, оставляли после себя горы железного рванья, истерзанную колесами и гусеницами землю, вывороченные с корнем деревья, выжиги... Но на КАТЭКе, похоже, запомнили слова, сказанные однажды крупным ученым, разработчиком новых Фильтрующих материалов Игнатием Васильевичем Петряновым-Соколовым.
«Глупо было бы не понимать, — говорил академик, — что будущее человечества зависит теперь и от того, насколько серьезно осознает каждый лежащую на всех нас ответственность и перед современниками, и перед потомками. Каждый, начиная от аппаратчика на химическом заводе, который не имеет права поддаваться искушению и приоткрыть заслонку канализационного сбора, чтобы избавиться от пролитой кислоты, и кончая директором Фирмы или членом правительства. За состояние биосферы ответственно все человечество, и это уже проблема социальная, а не научно-техническая».
На КАТЭКе и Попков, и Ануфриев, с кем я ближе всех познакомился, думали о том же, и каждый по-своему говорил об этом. Василию Александровичу предстоит еще много лет активно работать на строительстве энергетического комплекса. Миша Ануфриев вступит в пору зрелости, когда весь энергетический комплекс заработает на полную мощь. А его трехлетний сын уже начнет работать на готовых предприятиях. И хотя у каждого из них есть и будут свои заботы, своя работа, для всех одинаково ценной будет земля в ее неповторимости и чистоте...
С первых же дней на КАТЭКе поняли, что земля, временно принесенная в жертву строительству, так же дорога, как и электричество. Пройдет время, и из курганов ее развезут по выработанным карьерам, засыпят их и будут растить на ней хлеб, как и растили раньше.
Позднее я виделся с руководителем управления «Красноярскэнерго» Владимиром Михайловичем Иванниковым, который настаивал на идее использования в будущем канско-ачинских углей как исходного материала для производства, смол, синтетического топлива, высококалорийных брикетов. Разговаривал и с главным инженером этой организации Олегом Александровичем Кучерявым, яростным сторонником четкой организации труда на уровне задач сегодняшнего стремительного дня. Они, энергетики, люди, казалось бы, далекие от проблем взаимоотношения с природой, тоже так или иначе касались этой жгучей темы.
— Березовская ГРЭС — первая станция КЛТЭКа. На ней мы должны проверить всю правильность и надежность проектов. Ее надо строить, имея главную цель — безотходное использование угля на всем технологическом цикле, — утверждал Владимир Михайлович. — Иначе благие намерения потопим в золе и пепле...
Зашла речь о линиях электропередачи. По ним энергия КАТЭКа пойдет в другие районы страны.
— Сейчас высшее напряжение линий в Сибири — 500 киловатт, — говорил Олег Александрович. — Для того чтобы передать мощности только Шарыповской группы теплостанций, потребовалось бы около двадцати линий этого класса напряжений. А что произойдет, если по ним выдать мощности всех станции КАТЭКа?! Мы бы опутали этими линиями весь сибирский юг!
