в бассейне, прижимала к голой груди счастливого Делвина и гладила его по лысине. Трезвый Векел прятал бутылки подальше от воров, а Бриньольф зачарованно разглядывал золотой септим в руке.
— Ты посмотри на него… Как сияет… Детка, — Брин поднял на меня счастливые глаза, — детка, не знаю, что за зелье ты мне дала, но надеюсь у тебя сохранился рецепт…
— А то! Я тебе его даже продам, если хочешь, за половину прибыли со всех будущих продаж. Его можно гнать в промышленным масштабах…
— Четверть прибыли.
— Три четверти, — я усмехнулась, — или я могу случайно ошибиться в одном ингредиенте.
— Половина, так половина, — Брин счастливо кивнул, а я попыталась слезть со стола для скрепления сделки, но рейнджер не дал мне сделать и этого.
— Так, красотка, только дернись, и мы пойдем купаться, чтобы немного охладить твой пыл. И не в эту уютную вонючую лужу, — он указал на бассейн Буйной Фляги, — а в озеро Хонрик. «Сечешь проблему»?
Вскинув руки в примирительном жесте, я высунулась из-за плеча рейнджера и знаками показала, чтобы Бриньольф достал бумагу с пером и составил договор. Вор заговорщицки подмигнул и скрылся за дверью в гильдию, а я осталась сидеть на столе под охраной.
Время тянулось медленно, как жвачка на солнце. От нечего делать я снова погрузилась в свои ментальные записи, изучая полученный во сне код, но общее веселье постоянно отвлекало, и мне пришлось заняться более тривиальной задачей. Например доработать рецепт антипохмелина, чтобы убрать побочные эффекты. Действие зелья начало проходить, и я почувствовала легкую дрожь.
Рейнджер стоял, повернувшись ко мне спиной, похожий на телохранителя в своей черной броне. Может, на нем опробовать новый рецепт? Я задумчиво уставилась в лохматую макушку.
— Ты правда скоро вернешься в свой мир? — он вдруг подал голос и обернулся, словно почувствовав затылком мой взгляд.
— Чертовски на это надеюсь, — поспешно ответила я, отводя глаза на счастливых (пусть и под кайфом) Делвина и Векс.
— Ясно… — Бишоп замолчал. Он отвернулся, но через пару минут снова задал вопрос: — Но ведь ты говорила, что там у тебя умирающее тело, и ты все равно хочешь обратно?
Я задумалась на мгновение стоит ли говорить сейчас об этом? Хотя ответ был готов у меня уже много недель назад. Честно говоря, размышляла над этим вопросом с момента своего прибытия сюда, и ничего с тех пор не изменилось. Разве что неудавшаяся интрижка, но этого мало, чтобы менять свое решение.
— Не хочу, но так надо.
— Зачем? — Бишоп повернулся всем телом и посмотрел на меня с какой-то детской непосредственностью.
— Как «зачем»? Сейчас я словно подвешена между двумя мирами: ни здесь и не там. Так не должно быть, это нарушает законы вселенных. Чтобы перейти из одного мира в другой, надо умереть, а не колоться ингибиторами и подгружаться в параллельную реальность.
— А чем плохо-то? Ты здесь хоть здорова. Какое тебе дело до законов вселенных и прочего дерьма?
— Вот ты пристал, как банный лист к заднице, — мне стал надоедать этот разговор, а из-за дверей гильдии начали доноситься новые голоса и командный бас Кречета. Я подобралась, но Бишоп оставил последнее слово за собой:
— Мы еще вернемся к этому разговору.
Я ничего не ответила, только молча соскользнула со стола.
Прошло не больше пары часов, как генерал-лейтенант ушел к довакинам. Я успела прийти в себя и уже куталась в стеганку, когда из гильдии появились Могильщик с Кречетом на его плече. Курица хохлилась и, обернувшись, отдавала кому-то приказы:
— Следуйте за мной. Вам положен паек, ванна и пара часов отдыха до дальнейших распоряжений. Все ясно?
— Так точно, тащ генерал-лейтенант, — слабо прозвучали чьи-то голоса из-за стены.
Я перехватила взгляд курицы:
— Все получилось?
— Сейчас сами увидите, — махнул Кречет куда-то в сторону и, спорхнув с плеча Могильщика, устроился на стойке рядом со мной.
Во Флягу медленно забрели довакины, потирая руки и испуганно озираясь по сторонам. Они слепо щурились, но когда заметили меня, слабо улыбнулись:
— Анна Абрамовна, — они выучено отдали честь, и бородач вышел вперед, — рады видеть вас с добром здравии. Простите, что пытались вас убить во время последней встречи.
— Эм-м, — я покосилась на них с любопытством, — вы меня помните — это хорошо, но я не узнаю вас в гриме. Кто вы такие?
— Разрешите представиться, — мигом откликнулся бородатый довакин, — Ремизов Александр Витальевич. Первая опытная группа. Позывной «Адам2». Вы лично занимались моим погружением…
Я припомнила молодого спецназовца, который попал в эксперимент из учебного центра и входил в военную ячейку.
— Как же помню-помню… Хорошо. Надо будет провести пару тестов, чтобы убедиться, что долгосрочная память полностью восстановлена, или найти заблокированные сектора, — я повернулась к Вигдис, которая мялась с ноги на ногу и стала как-то незаметнее. — А ты у нас какая по счету «Ева»?
Блондинка стушевалась и подняла на меня вороватый взгляд, словно ее поймали на чем-то постыдном:
— Я… Я — Бо… Болотов Олег Семенович. Входил во вторую опытную группу, а мой позывной «Адам8».
Я не смогла сдержать улыбки, глядя на статную блондинку с модельной фигурой и двумя весомыми «аргументами».
— Олег, значит? — я повернулась к Бишопу, что так яростно нахваливал буфера Олега при первой встрече. Рейнджер стоял с отпавшей до пола челюстью и помертвевшим взглядом. Я не смогла сдержать ехидства: — А я тебе говорила, Бишоп, что личность, это больше чем совокупность сисек и задницы. А ты счел это кощунством.
На рейнджера было жалко смотреть.
— То есть она… он — мужик?
Я пожала плечами:
— При загрузке в виртуальную реальность ты можешь выбрать себе любое тело.
— Красотка… — Бишоп посмотрел на меня со страхом и надеждой, — ты-то хоть женщина?
— Расслабься, «мой герой», я свое тело не меняла. Мне были нужны только рабочие ноги, — откровенно веселилась я, — ладно. Часики тикают, господа, — повернулась к довакинам, — отдыхайте пару часов. Максим Борисович, — Кречет вытянулся по стойке «смирно», — мне нужно время, чтобы расшифровать свитки. Не подпускайте никого ко мне, идет?
