Ты никогда не относился к женщинам иначе, как к станку для приготовления борща и раздвигания ног! Ты и с мамой всегда придерживался именно такого сценария…
Боль от пощечины была такой сильной, что у меня посыпались искры из глаз. Я прижала руку к губам, удивляясь, как от такой боли не брызнула кровь.
Отец жестко усмехнулся и кинул в меня коробку с салфетками.
— Приведи себя в порядок. Я тобой займусь лично. Ты у меня будешь под наблюдением двадцать четыре часа в сутки, пока не выйдешь замуж. Завтра приедет стилист, выберешь себе нормальную одежду, а не эти проститутские шмотки. Не хватало, чтобы свекровь схватила удар при взгляде на тебя.
— Кто? — обхватив себя руками и стараясь не плакать, с трудом выговорила я.
— Максим Косач, — ответил отец. — И слушать твои возражения не желаю. Это уже решено.
Солнца нет. Поэтому мои тёмные очки в пол-лица и выглядят неуместно. Но куда неуместнее выглядели бы мои опухшие веки и покрасневшие от долгих слез глаза.
Зря я ждала, что отец смягчится. Что пройдет первый порыв ярости, и пусть он не станет сюсюкать — но мы поговорим, как взрослые люди. Как это было раньше, когда папа понемногу вводил меня в бизнес и говорил, как с партнером.
Все рухнуло. Монстр из детства, непримиримый к ошибкам близких людей, вернулся.
На маму было мало надежды. Она смирилась с тиранией отца едва ли не с первого дня брака. Умел он внушить другим, что те обязаны ему по гроб жизни. И мать, красивая женщина, которая в прошлом разбила ни одно сердце, сейчас лишь гладила меня по волосам, приговаривая:
— Юляшка, ничего тут не поделаешь. Такая наша женская доля.
Я ей нагрубила. Сказала, что это у нее женская доля — во всем потакать мужу и не иметь сил защитить собственную дочь. Проплакала всю ночь в подушку, пообещав себе, что родные не увидят моих слез.
Раньше я бы сорвалась на обслугу. Да зачем далеко ходить — Тагир и стал для меня грушей для битья. Но когда утром я села в машину, радуясь, что не закрыли в четырёх стенах, а отпустили на лекции, у меня отбило всю охоту троллить его.
Могу спустить всех собак, но это не спасет… ничто уже не отменит отцовского решения. Двадцать первый век, а меня просто продали…
Я лишь кивнула на его приветствие. Все из-за этого урода? Нет, отец прекрасно знал и без него, с кем я встречаюсь. Сколько попыток завязать отношения провалились! Большинство уходило с невнятными формулировками «сильно плох для тебя» или «нам не по пути». Я знала, что подруги злорадствовали за моей спиной — надо же, опять Беляеву бросили.
Никто меня не бросал! Отец все устроил. А моя самооценка едва не развалилась, только чудом трансформировалась в стервозность, а не в забитость.
Это уже не имело значения.
Месяц. Месяц, и я стану женой этого несуразного Макса…
Лучше бы у нас с ним ничего не было. Но тогда я то ли выпила много, то ли просто давно не было секса. Да и в костюме Дракулы Косач показался мне почти принцем.
Пока мы ехали, я пила кофе, не чувствуя вкуса, глядя на дорогу, и думала — а не мой ли порыв слабости на прошлый Хэллоуин стал причиной этого брака? Максим пришел в восторг, заваливал меня цветами, звал на свидания и даже распрощался со своей тогдашней девчонкой — фитнесс-моделью, на секундочку. Я иногда отказывала ему с изощренной жестокостью, зная точно, что продолжения не будет.
Отец сказал, это политическая сделка. Но не сам ли любимый сынок семьи Косач вытрахал мозг родителям, чтобы настояли на браке со мной?..
Я сняла очки и осторожно промокнула злые слезы. Своего будущего мужа я возненавидела в эту самую минуту, понимая, что мои рассуждения не так далеки от правды. Что же делать?
— Юлия, все в порядке?
Я думала, Тагир все же умнее, промолчит, после того, как подставил меня вчера. Хоть и понимала, что всего знать он не мог, но ведь приложил к этому руку. Гад.
— Я просила подавать голос, Тигра?
— Извините, — бодигард сделал музыку громче, но меня было уже не остановить.
— Что не в порядке? Я бьюсь в истерике? У меня пена изо рта идет? Погоди… Ты же с самого начала все знал? Еще под. бывал меня скорым замужеством? Отвечай!
— Не понимаю, о чем вы, — холодный тон телохранителя сразу оборвал мой воинственный порыв. — Если надо, мы можем остановиться…
— Вези, я сказала!
Из машины я выскочила, с трудом сдерживая слезы, готовая взорваться. Потому что позвонила мама и попросила меня быть дома в шесть, потому что… приедет, мать его, врач. Надо ж осмотреть будущую племенную кобылу перед случкой с Косачем! И помахать перед лицом чопорной мамаши будущего мужа этой самой справкой…
— Да зай, ну ты чего, это же даже клево, — мазала блеском раздутые губы Валерия, когда мы наконец выбрались в нашу любимую кофейню на большом перерыве. — Белое платье… я мечтаю, но никто замуж не зовет…
— Нашла трагедию, — грубо обрубила Ритка. — Ты что, этого ушлепка за пояс не заткнешь? Я тебе поражаюсь. Начинай выбивать для себя привилегии. Оставить фамилию Беляева, к примеру. Отец оценит, ты же его единственная, по сути, наследница.
— Лучше б твой муж был похож на Кевина, — мечтательно протянула Лера, помахав Тагиру через стекло. — Сейчас бы праздновали, а не сопли разводили. Но раз тебя выдают замуж, ты же мне уступишь его по-сестрински? Когда выходной?
От подруг я поддержки не дождалась. Оставался брат. Но как уединиться? Тагир ходит по пятам. Пришлось искать уединение.
Вот тут меня едва не сорвало. Размазывая тушь, я выложила Вовке все, надеясь, что старший брат что-то решит, или на крайний случай, подскажет, научит. Но зря я ждала от него спасения.
— Ну что я тебе могу сказать, Юль? — возможно он даже злорадствовал сейчас и вспоминал, с каким садизмом я трубила в соцсетях о новом статусе любимого ребенка. — Предупреждал, не дай им себя сломать. Можешь собрать шмотки и бежать. Первое время у меня перекантуешься. Но будь готова зарабатывать деньги. Знакомому в ресторан как раз официантка требуется…
— Ты с дуба упал?! Какая официантка?
— Систа, ты не знала, что за все в этой жизни надо платить? И в чем трагедия? Тебя за старого пузана замуж выдают? Макс вообще няша. Сколько мы с ним в контру рубились, скучно не
