И действительно, нельзя было не заметить, что в делах и карьере Канцелярова неожиданно совершился какой-то замечательный переворот. Кургузый костюмишко был похерен. Даже засипший голос как будто приобрел приятную бархатистость, благозвучность. Долгие годы полунищенского прозябания сменились очевидным материальным процветанием. У Канцелярова появились деньги и возможности. Объяснял он это просто. По его словам, стали наконец приносить плоды необыкновенные идеи и «проджекты», заложенные в свое время. Какого рода это были идеи и «проджекты»? На первый взгляд, странные и неосуществимые. Кстати, в свое время, когда он рассказывал о них Чемоданову, то даже умнейший и проницательный Чемоданов, хотя и посмеивался над ними, признавал, что идеи, конечно, странные, но вот если когда-нибудь начнут осуществляться, — тогда только держись, тогда Канцеляров сразу бог!
Взять к примеру, бесконечные почтовые рассылки (лотереи, письма известным людям и т. д.), над которыми Чемоданов не без основания иронизировал. Теперь это начало приносить плоды. К Канцелярову хлынул поток неисчислимых денежных и вещевых призов.
Также стали приносить баснословные дивиденды и более изощренные коммерческие проекты. Резко пошел в гору бизнес с заявками на передачу сообщений на тот свет. Каждую неделю количество заявок от желающих вступить в переписку с Господом Богом возрастало в геометрической прогрессии. Теперь работала целая контора, координирующая и вербующая новых «посланников». «Посланниками» именовались люди, которые находились при смерти и за определенное вознаграждение давали согласие выступить в роли курьеров. Канцеляров не без гордости сообщал, что попутно совершал благое дело, не только скрашивая таким образом последние дни обреченных на смерть людей, но и наполняя их жизнь новым смыслом.
И все это, безусловно, явилось результатом не столько эффекта набранной «критической массы», сколько имело самое прямое отношение к Тайному Братству Счастливцев, в которое Канцеляров, по его собственным словам, вошел как «нож в масло».
Что касается самого Тайного Братства, то, в отличие от трагически легкомысленного Чемоданова, Канцеляров собирался исследовать этот феномен серьезными научными и критическими методами. Он якобы уже вел соответствующие расчеты, подбирал-конструировал высокочувствительную аппаратуру, благо определенные возможности у них в конторе для этого еще оставались… Строил ли он новые тонкие измерительные приборы, при помощи крохотного волоска?
Наука наукой, однако с самого начала так повелось, что он и Елена то и дело возвращались к обсуждению мистической подоплеки происходящего, припоминали различные приметы и даже вещие сны, которые задним числом красноречиво свидетельствовали о том, что многие события действительно имели особую внутреннюю связь. Таким образом строгие естественнонаучные подходы и методы как-то замысловато переплетались с вещами потусторонними и магическими.
Похоже, сам того не замечая, Канцеляров все больше увлекался подобными разговорами, вдруг припоминал, а то и явно присочинял различные сюрреалистические случаи, поскольку через них ему удавалось производить на мистически настроенную молодую женщину более эффектное впечатление, завладевать вниманием. В частности, Канцеляров доверительно сообщил, что еще в детстве замечал в себе определенные сверхъестественные задатки — способности к телепатии, телекинезу, ясновидению, гипнозу и тому подобной экстрасенсорике.
— Ты, наверное, будешь надо мной смеяться? — как бы спохватившись, смущенно спросил он (с некоторых пор они перешли на «ты»). Но Елене Белозеровой, конечно, было не до смеха. Слишком многое ей довелось пережить на собственном опыте.
Между прочим, Канцеляров признался Елене, что уже довольно давно он, Канцеляров, испытывает что-то вроде омоложения плоти и «возвращения молодой физики», и судя по всему, приобрел некоторые дарования мага и экстрасенса. В качестве иллюстрации-доказательства привел один чрезвычайно странный случай, касавшийся его интимных отношений с Чемодановым. Якобы однажды пьяный Чемоданов в одной общей компании начал скандалить, а Канцеляров, как друг, попытался его урезонить. В ответ, разозлившись, Чемоданов ударил его прямо по физиономии. Канцеляров же, понятно, в драку не полез. Во-первых, элементарно побоялся, поскольку драчун Чемоданов несравнимо спортивнее и сильнее его, а во-вторых, это глупо и безнравственно, а в-третьих, — как ударить? — они же как-никак друзья! Канцеляров просто дал задний ход и ушел обиженный, механически бормоча про себя всяческие проклятия… Так вот после этого случая он невольно напустил на Чемоданова такую «порчу», что тот целую неделю, бедняга, обделывался во сне. Затем они, конечно, совершенно помирились…
Кстати, когда с Чемодановым произошло несчастье на малой Волге, Канцелярова мучила совесть, он глубоко сожалел о той насланной на друга «порче». В первый момент даже ужаснулся — не его ли экстрасенсорные, даже магические способности подействовали таким радикальным образом, не настигло ли Чемоданова возмездие за то, что тот однажды ударил друга? Заклятье-проклятье?.. Однако, учитывая все изложенное в записках, а главное, существование могущественного Тайного Братства Счастливцев и «нехороших писем», совесть Канцелярова могла быть абсолютно чиста.
Более того, проведя в этом направлении определенные научные исследования, Канцеляров мог с полным основание утверждать, что в своих экспериментах с «энергетическими полями» и «силовыми линиями» Чемоданов проявлял непростительную беспечность и наивность, общаясь с «братьями» и «сестрами», как с равными, как с обычными смертными. Простодушный! Он не подумал соблюсти элементарных правил безопасности, вторгшись в такую опасную мистическую область, как Судьба и Фатум. К примеру, «нехорошие письма» могли быть лишь концентрированно-материальным воплощением этих малоизученных энергий…
Ну уж он, Канцеляров, будет поумнее!
Постепенно Елена Белозерова стала заметно реже вспоминать о Чемоданове. А если разговор о нем возникал, то даже старалась перевести его на другие темы.
Канцеляров же пообещал Елене, что очень скоро представит ее вниманию серьезный научный отчет — и о случившемся с Чемодановым, и о самом Тайном Братстве. В частности, нарочно устроит ей «экскурсию», проведет по одному необычайно мистическому маршруту, над составлением которого он теперь трудился.
Якобы в самом центре Москвы, неподалеку от Лубянки есть несколько крайне странных кварталов-призраков — сплошь выселенные старые домишки, назначенные на реконструкцию, огороженные глухими заборами. Там, за заборами, — абсолютно безлюдные улицы и переулки, в окнах брезжит слабый свет, странно закамуфлированные магазины, кафе, булочные, — как будто они еще работают, только закрылись на небольшой перерыв. Как будто там все еще идет какая-то жизнь. На самом деле все как бы театрально-киношное, фальшивое, сплошные декорации. Фанера, гипс да папье-маше… Но секрет этого места заключается в том, что если пройти его по определенному маршруту — пересечь кварталы, пройти сквозь некие пустые магазины, квартиры, учреждения, — то через некий глухой дворик можно обратно попасть на обычные московские улицы, но это будет уже совершенной иной мир, другое измерение, хотя внешне ничем не отличающееся от реального…
А пока суть да дело, Елена Белозерова и Канцеляров посещали шикарные рестораны и уютные кабачки. Проводили вполне семейные обеды и ужины с ее родителями. Катались по заснеженной Кремлевской набережной на лошадках. Елена на кауром Папирусе, Канцеляров на мухортой Принцессе. Нынешний Канцеляров был так мало похож на того сипло бубнящего Канцелярова, которого она впервые увидела на своей черной свадьбе. Ее мнение о нем необыкновенно переменилось. Перед ней был мужчина вполне обаятельный, умный, деликатный, энергичный и тому подобное. С чудесными пушистыми усами и сияющим взглядом.
Поэтому, когда однажды вечером в прекрасном светлом доме Канцеляров бросил перед огромным пылающим камином тигровую шкуру, а сам встал на четвереньки и шутливо зарычал на Елену, молодая женщина ответила тем же — то есть именно опустилась на четвереньки, подползла к рычащему Канцелярову и тоже зарычала. Затем они подползали к бараньей туше, жарящейся в камине на вертеле, и хватали зубами славно подрумянившееся, ароматное мяско.
Глава седьмая
Путешествие к центру счастья (2)
Стало быть, Канцелярова ничуть не страшил печальный опыт своего друга и предшественника Чемоданова, и он самолично приступил к осуществлению дерзновенного проекта, в котором снова фигурировали силовые линии и энергетические поля.
Иными словами, Канцеляров предпринял новое, собственное путешествие к центру счастья.
