меня своими хищными «глазами» без единой эмоции, но мы не сдаемся:
— Тел ми нау, тел ми хау, ту-ту-ту, ту андертсенд, — переходим на фальцет и погромче! — Ват мейкс э гуд мэ-эн?
Попыталась подпрыгнуть в развороте, и… застыла. У входа стояли четверо мужчин, абсолютно мне незнакомых. И мне очень не нравилось их выражение лиц.
Один тип отделился от компании и раздражающе спокойно, словно он здесь шеф и начальник, пошел к моему телефону. Музыка транслировалась с него в большую колонку, он был разблокирован, но вместо того, чтобы просто отключить песню, он его взял и швырнул в стену через весь ангар. Колонка сочувствующе хрипнула и замолкла в минуте молчания по своему верному другу и соратнику.
— Я не в курсе, что движет хорошими людьми, — начал приземистый мужчина, по габаритам похожий на пенек дерева, намекая на основной вопрос из моей любимой песни, — но знаю, что движет плохими.
— Даже если песня вам не понравилась, с телефоном можно было и понежнее. Или попросили бы включить что-нибудь другое, у меня там и «Ад — Колыма» есть.
— Смелая?
— Нет, просто пока еще в шоке, — честно ответила я, соображая, как они сюда попали.
Перед тем, меня предупредили, что будет накладка в два часа времени. Их всех разослали к «объектам» на проверку и прочее. Вроде как произошла диверсия со сливом данных, а они должны были быть у людей, приближенных к Архарову, оценивая обстановку, искать улики и прочее там по протоколам. Михалыч вызывал тех самых дополнительных гардов, но они пока были недоступны. Поэтому, по плану пару часов я должна быть одна на закрытой базе, но под присмотром камер и дополнительных охранников у входа.
— А где охранники со входа?
Двое медленно подошли ко мне почти вплотную, вызывая легкий приступ тошноты от страха. И дерзить не могу перестать, это как защитная реакция у осьминогов: они выпускают чернила, а я — наживаю себе еще больше проблем. Ну вот видно по их лицам, что лучше молчать мне в тряпочку и не теребить кнопку на своей рации, но руки живут своей жизнью, язык — своей, а здравый смысл вообще собрал узелок и пошел по темной тропинке, раз уж светлого будущего нам уже не видать.
— Они отдыхают, — не передать словами, с каким наслаждением выдохнул мне в лицо тот, который находился справа от меня. От него резко разило табаком и, я аж нахмурилась от неожиданности, детским тальком.
— Надеюсь, не вечным сном, — черт. Пора отвешивать себе оплеухи.
Заткнись, Сеня. Давай помолчим и попробуем дожить до вечера.
— Вот люблю я таких как ты, — почти искренне улыбнулся «Пенек», как я его про себя прозвала, — вижу же, что страшно, но храбришься.
— И хорошенькая, — липко произнес тип слева.
И именно сегодня утром я решила накрасить ресницы под настроение. Теперь на всю жизнь останется этот момент, связанный с моей попыткой привести себя в порядок.
— Я могу вам чем-то помочь? В смысле, зачем вы пришли?
— Просто осмотреться, познакомиться. Куда вы ездили с Архаровой старшей? — Я даже не заметила, как у меня ловким движением вырвали рацию из рук.
— За шляпками, — попыталась сделать шаг назад, по направлению к заднему двору. Там-то должны быть люди.
— Врешь, ветерочек, попробуй еще раз. Вот тебе подсказка: мы знаем не мало, — сзади буквально материализовался четвертый тип, — только правду.
— Вы боитесь пенсионерки? — В сомнении выгнула бровь, но тут же прикусила язык, когда Тип Слева схватил меня за плечо, — она считает, что Марку Васильевичу грозит опасность и поэтому попросила меня отвезти ее по одному адресу.
Глаза «Пенька» загорелись азартным блеском. Так нечестно, вообще-то! Я — новичок здесь. Я должна быть авто-няней, а не заниматься разборками с криминальным авторитетом или кто он там. И здесь должны быть люди. Всегда должны быть люди!
Плечо сжали еще сильнее, вынуждая продолжить:
— Мы ездили к экстрасенсу, — взвизгнула от боли. Я точно не помнила, была ли там вывеска с экстрасенсом, в том мутном здании, но вывески детективного агентства точно не было. А ответ про экстрасенса звучал правдиво и безопасно. Я даже по картам потом проверила из спортивного интереса, никакого детектива там официально не было, так что могло «прокатить».
Я не знаю, почему соврала им. Точнее, наоборот: я точно знала, что любую правду им говорить нельзя ни в коем случае.
И прав был «Пенек», мне действительно страшно, откуда только храбрость взялась, я без понятия. Если только тетушка Айнура не подсыпала чего в корзиночку.
Пенек расхохотался, будто бы даже расслаблено:
— Старушка совсем со свистящим чайником, я уже успел подумать, что она доставит нам проблем.
Типы вокруг меня поддержали его смехом, от чего напомнили гиен. «Пенек» мазнул по мне взглядом и потерял всяческий интерес к моей трясущейся персоне.
— Избавьтесь от нее, — бросил равнодушно, отворачиваясь.
Этот момент я буду вспоминать, как самый страшный в моей жизни. Как это так получается? Ведь только что было хорошо, а сейчас меня, кричащую и вырывающуюся, волокут туда, где я минуту назад думала найти свое спасение.
Я вопила как ненормальная, в голове ворохом проносились самые ужасные мысли. Особенно пугали все воспоминания сцен из фильмов. Ведь если бы хотели ограбить и оставить в живых, то просто скрыли бы свои лица, разве нет? Они меня убьют!
Я не готова была прощаться с жизнью не из-за кого. Особенно из-за каких-то машин. Да, прикипела к Бони, особенно к Кладу, но не умирать же за них! А ведь только-только жизнь пошла на лад.
Я брыкалась так отчаянно, что умудрилась пяткой заехать Типу Слева по уху, хотя меня тащили за плечи. И орала сильнее бабы Маши из дома напротив, когда кто-то потоптался по ее гортензиям.
Мне слишком рано умирать, вы слышите?!
В отчаянии дотянулась зубами до Типа Справа и укусила его так, что даже сквозь пиджак и рубашку почувствовала металлический привкус во рту с нотками детского талька. Он зашипел от боли и ощутимо ударил по лицу. Даже потенциальный синяк был бы манной небесной, если это будет означать, что я останусь в живых.
Скрипнула тяжелая дверь. Следующее, что я почувствовала, так это полет через комнату и болезненное приземление на груду хламья. Это было настолько неожиданным, что я даже заткнулась. Уставилась на своих убийц снизу-вверх, лежа в неудобной позе, готовясь к худшему.
Тип Справа осмотрел меня до безобразия равнодушным взглядом, потянулся правой рукой за пиджак, а после… что-то швырнул в
