их мозг в постоянной работе. Они постоянно думают. — Голос перешел на едва слышный шепот. — Нам стоит у них поучиться.
— Ну а убить? — Голос принадлежал Иде Григ. — Вы с такой любовью описываете этих чудовищ, готовы чуть ли не вознести их, а как бороться с ними Вы и слова не сказали!
Верманд поднял глаза. Он узнал эту женщину. Она помогала воспитателям в детском отделении. Он вспомнил, как ее сын вызвался вместо него в поход за продовольствием и погиб. Отец, обезумевший от горя, в приступе помешательства чуть не задушил Верманда, а затем бросился на поиски сына и не вернулся. А еще он вспомнил, как часто она высказывала вслух возмущения, что молодой и крепкий мужчина не участвует в общественных работах, а бродит по поверхности, разыскивая детали для своих компьютеров, или целыми днями сидит в кабинете и что-то изучает.
Верманд облизнул внезапно пересохшие губы и заметил, что взгляд этой женщины разделяли все собравшиеся в зале. Ноги молодого человека подкосились. Куда улетучилась уверенность и энергичный запал. Слабость и тревога тяжелым грузом упали на плечи. Он сел на стул, опустил голову и вытер лицо руками. Затем поднял неуверенный взгляд.
— Никак. — Тихо ответил он, но недовольство в глазах зрителей превратилось в презрение. — Сейчас никак, но скоро. Нам нужно еще немного времени. Нам… нам нужно подумать, нам нужно изучить, нам нужно понять и подумать…
— Пошел ты, проклятый урод! — Ида с вызовом швырнула свое кресло на пол. — Вокруг гибнут люди! Мы две недели корячились, помогали тебе, чтобы ты сказал нам подумать?! Сам думай, подонок, теоретик чертов! У тебя нет детей, ты не знаешь, что такое терять близких! Было бы лучше, если бы ты сам вышел наружу и подох там как собака, как ты этого заслуживаешь!
Громко распахнув дверь, она вышла. За ней потянулись остальные. Верманд сидел опустив голову и молчал. Он был обескуражен, слегка разозлен, ведь в голове сразу же мелькнули картины охваченного огнем города. Молодой человек не замечал неприязненных взглядов, скрывающихся в дверном проеме, перешептываний, высказываний вроде «Псих», «Он бы еще целовался с ними!», «Ага, дай ему волю, он покажет им наше убежище!», «Его в клетку надо посадить» и подобных этому. В конце концов в комнате остались только Верманд, с ассистентом и одинокая фигура, в темном углу. Фигура подошла к молодому человеку и положила руку на плечо.
— Вставай, сынок. — Прозвучал знакомый голос. — Не время отчаиваться. Кому угодно, но только не тебе.
Бенедикт поднял глаза и, повинуясь воле руки, тянущей его вверх, поднялся на ноги.
— Продолжай работу, — мягким голосом говорил Генерал, смотря в карие глаза, — а с ними я справлюсь.
Он похлопал профессора по плечу и направился к выходу.
— Генерал. — Верманд, совершенно преобразившийся, уверенно смотрел на мониторы. — Я не хотел говорить об этом при всех. Взгляните на это.
На одном экране появился эрак без своего костюма. Такой же темный, с тем же золотистым отливом. На другом и этого не сразу мог понять военный, второй эрак, точно такой же как и сородич, но кожа его была намного светлее.
— Мне бы хотелось, чтобы пока только Вы знали об этом. — Верманд разглядывал монитор взглядом ученого пытающегося достучаться до истины. — Двое были нормальные. Такие же как в Бергене. Но этот… он другой.
— В чем его отличие? — Военный сразу уловил легкий шлейф скрытого смысла.
— Он слабее. — Верманд говорил тихим, хриплым голосом, но с каждым словом его речь усиливалась и становилась очень уверенной. — Его кожа тоньше и стала похожей на нашу, в ней появились клетки, по принципу работы схожие с нашими, а верхний, очень тонкий слой стал отмирать, один в один как у человека. Его органы меньше в размерах…
— А мозг? — Быстро спросил военный.
— Объем мозга остался прежним, но количество нейронов и извилин существенно сократилось. Он стал не таким ярким, как у других, что повлияло на развитие остальных органов. Края челюстей уплотнились, язык стал более гибким, пищеварительная система так же стала меняться.
— Это не следствие начального развития? Может быть это подросток?
— Исключено, сер. — Отозвался ассистент Профессора. — Мы все проверили, не младше остальных.
Генерал опустился в кресло, задумчиво смотря в пол.
— Что же это такое? — Пробормотал он, задумчиво приложив палец к губам.
— Возможно, способ борьбы с нашим врагом. — С той самой уверенностью на лице и огнем в глазах сказал Верманд и повернулся, отчего его силуэт четко вырисовывался в свете мониторов. — Оружие, дарованное нам, но без знаний по его использованию. Надежда на будущее, далекое, но реальное. Маленький шаг на пути к пониманию строения целой цивилизации. Новая ступень эволюции. — Он усмехнулся, бросив взгляд на светлого пришельца. — Но я скажу — деградация.
Влажный чернозем блестел в лучах белого света, отчего могло показаться, что ночное небо было под ногами. Тонкие пальчики с аккуратными ногтями заботливо достали ярко-зеленый саженец из небольшого металлического ящика, наполненного водой. Осторожно, опасаясь повредить, они разгладили светлые, полупрозрачные корешки и, с не меньшей осторожностью опустили в заранее приготовленную лунку. Бережно накрыли их почвой, плеснули немного воды, и было готово.
— У тебя здорово получается. — Заметила пожилая негритянка, сидящая рядом.
— Спасибо. — Мишель смущенно опустила глаза и взяла следующий саженец. — Когда-то прочла учебник по садоводству. Но все знакомо так, будто бы делала это всю жизнь.
Руки посадили будущее растение и потянулись за новым, а глаза мимолетно глянули на часы.
— Скоро разговор? — Спросила женщина, перехватив этот взгляд.
— Через два часа.
— А разве вы не можете говорить, когда захотите?
— Мы пока только в процессе освоения этой техники. — Мишель вытерла лоб, отчего на коже осталась серая полоса грязи. — Хотя даже сейчас мы не можем в это поверить.
— Это удивительно… Но, если посмотреть с другой стороны, — женщина очень понимающе улыбнулась и пожала плечами, — в этом нет ничего удивительного.
— Почему Вы так думаете, мадам Имани?
— Когда сердца тянутся друг к другу, если эта тяга чиста и взаимна, может случиться что угодно. Возьми мои слова на веру, ведь я пожила на этом свете достаточно долго и знаю, что когда чувство настоящее происходят чудеса.
— Тоже самое сказал его друг, когда уговаривал попробовать. А год спустя мы уже общаемся два раза в день так, как будто никогда и не расставались. — Мишель заерзала на месте. — Удивительно — год назад мы едва улавливали друг друга, а теперь говорим как по телефону. — Она улыбнулась. — Странное чувство, как будто Тед говорит внутри меня, я слышу
