не имею права портить семье вечер своим паршивым настроением.
Вырулив с парковки выезжаю из поселка. Пробки рассеялись и я откинувшись на спинку сидения прикидываю, где могу достать торт.
А дальше…
Дальше — яркая вспышка света, визг тормозов и острая боль в голову.
Контужено смотрю перед собой, пытаясь пошевелить челюстью и сфокусировать взгляд на одной точке. Панель управления плывет…
Хочу вдохнуть воздух, но боль настолько сильная, что закладывает уши.
Последнее, что я помню — ледяные пальцы на моих щеках.
Меня куда-то вытягивают и тащат от машины. Женский голос разрывается от рыданий…
Я ее не вижу. Твою мать, почему я ее не вижу?
С трудом поймав яркий свет вглядываюсь в заплаканное женское лицо. На ней слишком много косметики, так что возраст просто не разобрать. Длинные черные волосы распущены.
— Все будет хорошо — шепчет мне голос, а тонкие пальцы гладят мою щеку.
А я отупело смотрю в черные глаза стеклянным от слез взглядом и хриплю
— Мама?…
Кирилл
— М-м-м… — хриплю осипшим голосом и пытаюсь сесть в кровати.
Голова трещит так, словно по ней вмазали бейсбольной битой. То, что это не банальное похмелье говорит ни с чем не сравнимая головная боль и полнейшая темнота, которая жутко напрягает.
— Кирилл Андреевич, осторожнее… Вам нельзя делать резких движений…
Слышу женский голос справа и машинально поворачиваю голову в сторону звука.
В глазах по — прежнему темно и неприятно стягивает в их области.
Тяну трясущиеся руки к лицу и пальцами ощупываю…бинты? Что, блядь тут происходит?
— Что со мной? М-м-м-м-м… — резко сажусь и тут же хватаюсь за голову потому, что боль адская. — Какого хрена?
— Кирилл Андреевич. Вам нельзя делать резких движений. — голос становится жестче и требовательнее и строгая просьба уже сопровождается цепкой хваткой. Но я хожу в качалку и могу завалить эту женщину даже в слепую, поэтому на эмоциях скидываю ее руки с себя под громкий возглас
— Девочки, Василия Михайловича срочно.
Рвано выдохнув немного ослабеваю хватку, потому что силы мои заканчиваются и поднимается головокружение.
— Что ж Вы, Кирилл Андреевич с нашей медсестрой так не вежливо… — раздается басистый голос, который прерывается на какие-то перешептывания.
Возле меня разворачивается возня.
Меня укладывают на кушетку, я стараюсь дышать, но волнение и, что уж скрывать, страх подгоняют сердце.
— Ангелина Ивановна у нас тезка вашей матушки, у нее две прекрасные девочки растут, а Вы с ней бороться вздумали… — продолжает доктор.
Знаю, я к чему это все. Отвлекает он меня.
Но мой воспаленный мозг не сразу об этом догадывается поэтому я с опозданием дергаю рукой, в которую впивается тонкая игла. Но рука уже ожидаемо зафиксированна.
— Что со мной? — говорю пьяно и пытаюсь «раскрыть» глаза.
В темноте не уютно. Моя слепота бьет по нервам потому, что это пиздец. Я не могу ослепнуть! Просто, блядь не могу!
— Вы попали в ДТП. В Ваш автомобиль въехал пьяный водитель — начинает вкрадчиво врач и у меня тут же флешбеками всплывают картинки загадочной женщины, которая напомнила мне маму, или она ею и была? Может я сума сошел?
— Я ослеп? — хриплю с надрывом, потому, что принять такое просто не могу.
— Нет — поспешно отвечает врач — У вас черепно-мозговая травма. Удар пришелся в область головы и произошла контузия глаз с отслоением сетчатки. Мы провели экстренную операцию. О скорости восстановления пока говорить рано, но полная потеря зрения Вам не грозит.
От услышанного облегченно выдыхаю и даже немного расслабляюсь.
Я бы вряд ли пережил новость о потере зрения на долгий срок.
Это нешуточное испытание для нервной системы.
— Слепота носит временный характер — продолжает врач — и она скорее вынужденная, потому что пока Вы восстанавливаетесь, Вам нельзя напрягать глаза. В любом случае в повязке вы будите находиться до двух недель. Постепенно начнем ее снимать, под нашим наблюдением. Начем с помещения, в котором Вы будите находиться в темных солнечных очках, потом попробуем на улице. Скорее всего в последующем потребуется лазерная коррекция зрения, но это все будем делать постепенно.
— Я видел женщину — говорю с надеждой, что я не поехал умом.
— В автомобиле был только мужчина. Предположительно он постарался вас вытащить, но далеко утянуть не смог. Он же и сообщил об аварии.
— Что с ним? — я злюсь на этого гандона даже не смотря на то, что он пытался меня спасти, но мой голос уже звучит слабо.
— Он без сознания. У него тоже сотрясение, но более серьезного характера, нежели у Вас. При аварии его удар был не в голову, скорее всего он травмировал ее после вашего спасения — голос доктора заметно отдаляется и постепенно становится слышен, словно через вату.
Меня судя по всему снова утягивает в сон, потому что я опять на выезде из поселка. Вновь яркая вспышка, визг тормозов и образ…
Образ женщины…
Это мама…
А может она меня спасла?
Этот образ немного размылся и я не помню точных очертаний. А я их видел вообще? Мне кажется, что это была она. Я на днях, перед аварией видел с ней сон.
Она была худая и бледная. К сожалению такой я ее запомнил.
Прохладные пальцы касаются моей руки и через несколько секунд я ощущаю на своей ладони поцелуй.
«Яся»… улыбаюсь во сне.
— Как он? — слышу мамин голос все так же из под ваты.
Мама… Конечно со мной мама. Не призрачная из прошлого, и не Яся-карьеристка, а моя мама, которая болеет за меня всей душой.
— У него шок-это нормально. Показатели хорошие и повода для тревог нет. — отвечает доктор.
А я опять проваливаюсь в сон.
Хорошие препараты. Я словно путешествую между мирами…
Во сне я возвращаюсь в детство, где мы с мамой идем в школу, потом я впервые целуюсь с Яськой, вновь так отчетливо вижу наш с ней первый раз.
Я жду тебя, Ясь… Ты мне очень нужна…
Когда я вновь прихожу в себя чувствую в палате какое-то движение.
— Мама? — зову наугад понимая, что она скорее всего дома. У нас ведь дети Агачевых…
— Ваша мама недавно ушла, но она должна вернуться через час. — оповещает меня женский голос.
Выдохнув поворачиваю голову на звук.
— Как Вас зовут?
Если это та Ангелина-надо извиниться… Некрасиво себя повел. Синяков, наверное женщине наставил.
— Меня зовут Оксана. — голос огибает меня и оказывается возле головы, вероятнее всего проверяя датчики. — я медсестра.
— Очень приятно, Оксана — стараюсь быть дружелюбным. — мне можно на воздух?
Безумно
