— Да, из Тирано.
— Ну, тогда вы сами знаете, как все это делается, не мне вам рассказывать.
— Кое-что я, конечно, слыхал, но все стороной, сам этим не занимаюсь. Говорят, опасно.
— Что верно, то верно — опасно. Но какие в этом деле работают ребята! Я таких всегда уважал — смелые, лихие. Таких, как говорится, застукать не так-то просто.
— И все-таки они попадаются.
— Верно. А знаете почему? Головы им на плечах не хватает. Слышал я, например, об одном парне. Он и свой товар через горы носил, и на других работал. В деле он был шесть лет; казалось бы, все ходы-выходы знал, а погиб, как новичок. Случилось это пять лет назад на Лугано — он переправлял под водой кофе и попал под винт катера.
— Может, его акваланг подвел?
— Вполне возможный вариант. Но я не об этом говорю. Я о том, что все дело было организовано без головы: к чему вообще эти кровь, выстрелы, риск? Можно же все сделать по-человечески, как делают деловые люди. Мы же не «вестерн» снимаем, мы же просто делаем деньги.
— Вы говорите «мы». Значит, вы тоже занимаетесь контрабандой? — спросил Венци.
Его давно заинтересовал разговор. «Может, это и есть мой шанс?» — думал он. Венци внушал доверие этот энергичный незнакомец. «До чего хваткий парень! А что до удачи, то тут одного взгляда достаточно, любой скажет, что он родился в рубашке!»
— Зачем же так грубо? Конечно, я не занимаюсь контрабандой. Мое амплуа иное. Может, слышали, есть такая фирма «ТИР» (1 «ТИР» — «Международные автомобильные перевозки», так же как и «ТИФ» — «Международные железнодорожные перевозки» — осуществляют транспортировку различных грузов и странах Западной Европы. При этом обе компании в целях сокращения времени доставки получили право перевозить товары без промежуточных таможенных досмотров. Досмотр совершается только в пунктах отправления и доставки. Целостность грузов гарантируется пломбами. — Прим. авт. ). Так вот я посредничаю между этой фирмой и итальянскими заказчиками. Если, к примеру, вам нужна партия отличных шведских раскладных стульев, скажите об этом мне — и считайте, что стулья у вас уже на складе.
— Да нет, раскладные стулья мне как-то не нужны. Я вам не представился...
— Откровенно говоря, в этом нет нужды. Я о вас знаю все, что нужно, синьор Джусто Венци. Берите еще сигарету...
Венци был поражен. Он решил держаться поосторожней, предполагая, что «спортсмен» предложит ему выполнить какую-нибудь опасную операцию. Но он поразился еще больше, когда услышал, что все, что от него требуется, — снова стать шофером.
— Я хотел бы, чтоб вы меня поняли, — продолжал собеседник. — Вы, конечно, можете попытать свою судьбу и заняться самостоятельной контрабандой. Немного, но кое-что вы на этом заработаете. Если, конечно, не погибнете где-нибудь в горах или не сядете в тюрьму. А ведь у вас, сколько я знаю, скоро будет ребенок. Вы можете, разумеется, попробовать свои силы и в ремесле спаллоне. Дело более доходное, но не менее опасное. Причем тут есть два обстоятельства, над которыми здравомыслящий человек не может не задуматься. Первое — это то, что кофе после 1966 года, когда ввели более строгие штрафы и увеличили «сроки» за его контрабанду, стало не очень выгодной статьей. Куда выгоднее сейчас перевозить вот такие сигареты. — При этом «спортсмен» перебросил пачку, которую держал в руках, через стол к Венци. — Но сигареты занимают много места. Сколько их перетащишь на спине! Во-вторых, сейчас развелось столько этих спаллоне, что между ними началась настоящая конкуренция. Того и гляди начнут стрелять друг в друга, такая шумная компания. Скажу откровенно, мы (только не задавайте мне глупых вопросов насчет того, кто это «мы») решили несколько подсократить их численность. Передадим по списку полиции, она их примет с удовольствием...
Джусто Венци был рад тому, как все устроилось, а несколько рейсов, прошедших гладко и хорошо оплаченных синьором «спортсменом», создали у него впечатление, будто новая его работа почти совсем безопасна. Опасность, собственно, караулила его только в одном месте — когда он проезжал итальянскую таможню. Таможенники имели право остановить любую показавшуюся им подозрительной машину. Но делали они это только в том случае, если подозрения были близки к уверенности: ведь за досмотр, обычно сопровождавшийся чуть ли не полным демонтажем машины, в случае неудачи таможня должна была расплачиваться. Останавливая же большие грузовики «ТИР», таможня оплачивала и эту задержку.
Итак, миновав таможню, Джусто обычно начинал прикидывать, на что он пустит очередной «гонорар».
Вот и этот августовский рейс проходил как по-писаному. Получив в Милане задание, он перегнал свой грузовик в Амстердам. Там в порту разыскал нужный склад, а на складе — нужного чиновника (на банковский счет которого, как Венци знал, заранее переведено полмиллиона лир. Знал Венци и о том, что амстердамское отделение их «фирмы» уплатило не меньше трех миллионов лир за найм склада).
Товар был погружен быстро. «Раскладные стулья», — прочитал на накладной Венци. — Да, фантазией они не блещут... Раза два только проставили «яйца», да еще раз — «тара для пивных бутылок», а так все «раскладные стулья».
Настоящего товара — сигарет, по подсчетам Венци, было миллионов на тринадцать-четырнадцать. Значит, чистый доход хозяев после вычетов всех «накладных расходов» — на эти дурацкие стулья, на подстраховочную «подмазку» некоторых таможенников, наконец, на него, водителя, — после перепродажи сигарет будет не меньше двадцати-восемнадцати миллионов лир. Конечно, ему, Венци, перепадут крохи, но он не жаловался — все равно столько он раньше никогда не зарабатывал, да и работа казалась ему довольно простой.
Правда, теперь-то он знал, что хозяева рискуют гораздо меньше, чем он, — если даже товар задержат, их убыток не будет велик, они ведь ухитрялись официально застраховать контрабанду. Он рисковал большим — свободой. Но ведь пока все шло прекрасно!
Джусто быстро проскочил Западную Германию, Швейцарию. Наконец, позади итальянская граница. На 205-м километре он свернул на проселочную дорогу и через полчаса подъехал к складу.
Его ждали. Система работала безукоризненно.
Минут через двадцать пять началась разгрузка. Венци приходилось водить и крытые автопоезда. Там все было проще по той причине, что продумано все очень хитро. Особые механизмы — или на гидравлике, или даже электронные — после простого нажатия кнопки поднимали крышу или выдвигали боковую стенку — ту, что ближе к кабине.
Когда же ему, как, например, сегодня, выпадало перегонять грузовик, крытый брезентом, он обычно развлекал себя, пытаясь отгадать, как же они будут вскрывать сегодня. Обычно ребята, работавшие на складе, едва он въезжал, облепливали грузовик, как муравьи, ища подходящие пломбы. Затем иглой расширяли отверстия в них и вынимали нитку. Обратно запечатывали пломбы также нехитро: пинцетом, проложив войлок или вату (чтоб не испортить печать), сжимали нитку.
Сегодня, однако, воспользовались вторым способом. Кусачками разъединили кольца заднего борта, через которые проходит придерживающий брезент трос, и подняли брезент. Сигареты в традиционной упаковке складных стульев заменили на настоящие складные стулья и, подложив огнеупорную прокладку, заварили кольца и «обработали» их какой-то жидкостью так, чтоб сварка была незаметна. Можно было ехать.
Тут и начиналась работа Джусто Венци. Дело в том, что у него, как и у каждого водителя грузовика компании «ТИР», была карта с точным маршрутом следования, на которой было обозначено точное время на прохождение того или иного участка дороги. Всякое отклонение от графика — например, по причине аварии — Венци обязан был регистрировать в полиции.
Расчет строился на том, что Венци сумеет нагнать те два часа, которые потратили на перегрузку. Ему всегда это удавалось. В тот августовский дождливый день не удалось...
На предельной скорости он вылетел через ограждение и, перелетев газон, врезался в грузовик, шедший по встречному полотну шоссе...
Смерть четвертая
«...Довольно туманная картинка получается, — подытожил Венци. — Как там? Характерно для большинства человечества... Вот про этих, к примеру, двух синьоров такого ведь не скажешь. У них и лица-то особенные. Они-то себе цену знают. Взять хотя бы того длинноносого. Эдакий себе на уме, подтянутый, осторожный. Как тут его, интересно, расписали?
«Зачес назад (волосы гладкие). Такая прическа выдает в человеке бережливость, сознание собственной силы, практичность. В то же время это признак ограниченного воображения, грубости и определенной склонности к насилию. Обычно эти люди страдают недостатком объективности и редко пребывают в хорошем настроении».
Вот пишут! — удивился Джусто. — Значит, если гладкие волосы и зачесаны назад, то уже и грубый, с определенной склонностью к насилию! Значит, подлец! Натравить одних людей на других — вот чего они добиваются, шакалы!».
