Вторая промашка касалась раскладной лодки, которую Льюис сконструировал сам. Каркас люди несли на себе через водопады и пороги. Обычную лодку пришлось бы тащить волоком, и на это ушло бы много сил. Все, казалось, было предусмотрено, пока судно не начали готовить для спуска на воду. Льюис, привыкший к восточным лесам и к каноэ из коры, думал, что и здесь он найдет подходящие деревья. Но леса тут были совершенно другими, а кора деревьев — тонкой. Не увенчалась успехом и попытка обшить лодку сыромятной кожей. Этот материал хорошо подходил лишь для небольших лодок индейцев-манданов. Но когда кожей обтянули детище Льюиса (назвал он его в духе изобретателей — «Эксперимент») и спустили на воду, лодка смялась в складки, появились трещины, и она тут же затонула.
Хорошо знающая родные места Сакаджавеа предупреждала о тупиках, непроходимых участках, вела к цели самым кратчайшим путем. Была пересечена каменистая пустыня с фантастическими фигурами и башнями, созданными эрозией. Но не меньшее впечатление, чем эти «бедленды» — сильно расчлененные формы выветривания и размыва песчаников и глинистых пород,— произвели «Врата гор». Так назвали Льюис и Кларк ущелье с отвесными скалами, которые, казалось, держатся чудом, на волоске, и того и гляди рухнут на плывущие лодки...
Но больше грозной природы путешественники страшились встречи с дикарями-гигантами, которые не только скальпируют белых, но и поджаривают их для закуски. В действительности же им чаще попадались изможденные болезнями, недоеданием и межплеменной рознью индейцы. Одно из племен — племя махасов — находилось в каком-то одержимом отчаянии и психозе: мужчины умертвили своих детей и жен только потому, что те не заболели оспой, как все остальные.
Не меньшее удивление вызывали манданы: мертвецов они помещали на высокие помосты, а не хоронили в земле. Про них рассказывали, что жили они в пещерах у берега подземного озера и однажды увидели проникшие к ним корни виноградной лозы. Нашлись ловкачи, которые поднялись по этим ветвям наверх. И тут открылся им благословенный край с охотничьими угодьями и плодами. Стали карабкаться и остальные. Но вот под тяжестью одной очень толстой женщины лоза обломилась. Половина племени так и осталась внизу, в подземелье.
Эту легенду манданов приводил в своей трехтомной «Истории великих путешествий» Жюль Берн. Среди его описаний не так уж много странствий по Североамериканскому континенту, но экспедиция Льюиса — Кларка удостоена такой чести.
До самых гор Сакаджавеа вела экспедицию по знакомым ей землям. В крае шошонов с ее помощью капитан Льюис добыл у индейцев лошадей, столь необходимых для дальнейшего пути по расчлененным и крутым горам. Поначалу шошоны отказались помочь «бледнолицым». Но когда в их вожде Камевите Сакаджавеа узнала родного брата, с которым ее разлучил плен, переговоры пошли успешнее и лошади были получены. Дорога становилась все тяжелее. «На что ни взгляни, все выглядит темным и хмурым», — записал Льюис в дневнике. Кончились «бобровые» земли, края обильной дичи, толсторогих коз, ягод и лука. Все чаще в отряде заводили речь о еде: ее не только нельзя было заготовить впрок, но и с трудом удавалось добывать для повседневного питания.
Как бы пригодился пеммикан! От индейцев путешественники знали, что это за еда. Готовят ее из растертого на камне в порошок сушеного мяса, костного мозга и ягод, залитых растопленным жиром. Густая масса раскладывается по специально приготовленным берестяным коробам. Эта питательная паста могла храниться в течение двух-трех лет, не портясь даже в жаркое лето. (Позже американцы будут готовить по этому индейскому способу подобные пеммикан-консервы для армии, для снабжения экспедиций, альпинистов.).
Вообще же к индейцам следовало бы присмотреться и прислушаться — они не такие дикие, как их хотели бы изобразить некоторые из «белых братьев». Наряду с примитивными, почти первобытными каменными топорами, луками и стрелами для охоты они создавали удобные, красивые изделия из кости, кожи, дерева. Береста умело использовалась для изготовления коробов, подносов, тарелок, мелких и глубоких сосудов. Свою берестяную утварь имел каждый член семьи. И, конечно, не из собственнических побуждений, а из соображений гигиенических: пользование общей посудой могло привести к распространению болезней.
Берестяные изделия (в том числе и челны-пироги) предпочитали окрашивать в красный цвет. А краска добывалась в определенном месте — к югу от озера Мистассин. Там находилась так называемая «гора красок» — единственное месторождение киновари в этой области на Лабрадоре. Сюда стекались индейцы из самых отдаленных районов, из разных племен, и никто не чинил препятствий, не заявлял своих прав на собственность, никому не возбранялась добыча драгоценной краски — забота о красоте примиряла даже враждующих.
А что касается собственничества, то оно выражалось в первую очередь в приобретении рабов — в иных индейских семьях их насчитывалось по трое-пятеро — из числа захваченных пленников. Сама Сакаджавеа рисковала стать тогда не разгибавшей спины работницей и наложницей, которую могли продать и обменять ее же краснокожие хозяева.
Но вместе с тем в очень многих племенах существовал и потлач. Этот примечательный обряд — событие в жизни рода. На праздник попадали только особо приглашенные. День, два, три длились угощения, развлечения, пляски, а потом наступал самый торжественный момент. Собравший потлач индеец раздавал гостям все приобретенное свое состояние — мол, знай наших, для хороших людей ничего не жалко, а я такой умелый и удачливый, что еще наживу и не такое богатство. Так демонстративно происходило перераспределение собственности, выказывалось пренебрежение к ней. Не без задней, конечно, мысли — возможно, такого доброго, щедрого, заботливого человека выберут когда-нибудь старейшиной, а то и вождем. Правда, вождей все чаще и чаше выбирали за военные успехи, а не за мудрость.
Кларк больше симпатизировал индейцам, чем Льюис. Это хорошо видно по их отношению к Сакаджавеа. Кларк называл ее уменьшительным именем Дженни и находил ее не лишенной привлекательности. Спустя годы после того, как закончилась экспедиция, он не забывал о героической индеанке, ее муже и сыне и делал все, что было в его силах, чтобы помочь им. Для Льюиса же она была просто «индейской женщиной, прекрасно знавшей языки местных племен». Однако в пути оба офицера опекали ее и однажды много потрудились, чтобы вылечить ее и ребенка. Впрочем, лечением в основном опять-таки занимался Кларк.
Льюис вообще, по всей видимости, не проявлял особого интереса к жизни индейцев, в то время как Кларк по завершении экспедиции стал начальником департамента по делам индейцев в Сент-Луисе и до конца своих дней (а прожил он еще достаточно долго и умер в 1838 году) считался среди индейцев самым уважаемым из белых Запада. Он пользовался у них большим влиянием, и ему даже дали индейское прозвище — Рыжеголовый Вождь. Кларк не просто относился с любовью к индейцам, но и изучал их языки, фольклор, собирал предметы обихода и одежды. Частный музей антропологии, созданный им с годами, считался для того времени лучшим в стране.
Но Льюис и Кларк были все же людьми своего времени, не идеализировали краснокожих и постоянно помнили об их «склонности к предательству». Ворота форта во время зимовки всегда держали на запоре и не забывали выставлять часовых. «Нам хорошо были известны предательства туземцев и то, как из-за своего доверия, искренности и дружбы поплатились жизнями многие из наших соотечественников». Такая бдительность позволила отряду без потерь дойти до Тихоокеанского побережья и вернуться обратно, несмотря на враждебность отдельных племен. Индейцев неизменно соблазняло оружие и имущество экспедиции — огромное богатство в их глазах.
И все же племена, встреченные в пути, были очень непохожими друг на друга. С кем-то складывалась настоящая дружба, с кем-то устанавливались прохладные отношения — белые и индейцы смотрели друг на друга со взаимным подозрением, третьи были настроены явно враждебно. Зажиточные и миролюбивые манданы к тому времени уже привыкли к белым людям (в основном торговцам пушниной из Канады) и были заинтересованы в торговле с ними. Высокомерные и воинственные сиу совершенно не могли себе представить, что на сцену выходит новый народ, более могущественный, чем они сами. Шошоны нередко голодали из-за нехватки ружей для охоты на бизонов, но все же были гостеприимны.
Успех экспедиции во многом определился правильным руководством и умением ладить с индейцами. За все два года пути с ними произошла лишь одна стычка и умер всего один солдат, но не от пули или стрелы, а от аппендицита (медицина того времени еще не знала, как избавиться от этого недуга). В наш век расовых и национальных столкновений нелишне обратить внимание на то, как в отряде Льюиса и Кларка уживались без каких-либо трений белые солдаты, негр-раб Йорк, индеанка Сакаджавеа, уж не говоря о ее метисе-сыне.
