На пьедестал, очевидно, возводят не зря. Когда-то ее родное племя индейцев-шошонов заселяло Вайоминг, Монтану, Айдахо, Юту, теперь же они сосредоточены в индейской резервации близ города Лэндер. В двух милях от него находится кладбище, где, по другим предположениям, и похоронена Сакаджавеа. Надгробный камень свидетельствует, что она умерла 9 апреля 1884 года. 96 лет — это уже пример долгожительства, причем довелось ей жить и среди команчей, и среди манданов, и среди шошонов. Но ряд историков оспаривают это и утверждают, что скончалась она в 1812 году в Южной Дакоте в возрасте 25 лет от лихорадки. Истина, наверное, так и не будет установлена.
П. Супруненко, Ю.Супруненко
Уникальные следы человеческой истории встретили мы под Бахчисараем, в нескольких километрах от города.
...Зажатое отвесными обрывами ущелье Майрям-Дере. Каменистая дорога уходит вверх. После недолгого подъема видим с правой стороны дороги, в скальных обрывах,— гроты и пещеры, расположенные в геометрическом порядке. Дорога выводит на площадку, откуда к скалам поднимается широкая лестница. Можно остановиться: мы у порога одного из древнейших христианских монастырей Крыма.
На площадке нижнего яруса видны остатки дома настоятеля монастыря со звонницей и небольшой часовней. Широкая лестница ведет на площадку второго яруса и приводит в пещерную церковь, когда-то главную церковь монастыря. Стены обширного зала побелены, но сохраняют следы примитивной ручной обработки камня. Ряд грубых колонн, оконные проемы, примитивный купол, вырубленный в потолке. В небольшом углублении за колоннами видны фрески, варварски обезображенные уже в наше время. В полу несколько углублений — захоронения священнослужителей.
Успенский пещерный монастырь возник на рубеже VIII — IX веков нашей эры, когда Крым был частью Византийской империи. Влияние духовенства в Византии к тому времени настолько усилилось, что императоры правящей Исаврийской династии начали преследование духовенства и монашества под предлогом борьбы с инокопочитанием, которое рассматривалось как идолопоклонство. Многие монастыри Византии были закрыты, а монахи были вынуждены уходить к дальним границам империи — на северные берега Черного моря, в Крым, где вдали от людских глаз в неприступных скалах возникали новые монастыри. Одним из них был Успенский, он же монастырь Пречистой Богоматери в Салачике.
Красивая легенда о его возникновении гласит, что в давно минувшие времена пастух князя Тамарха пас скот в ущелье Майрям-Дере. Однажды он увидел на скале в десяти саженях от земли икону Богоматери, а перед ней — зажженную свечу. Пораженный столь чудесным явлением, пастух рассказал об этом князю, и тот приказал принести икону в дом. Несмотря на благоговение и почитание, которыми окружили икону, на другой день утром ее в доме князя не оказалось — она вновь стояла на скале в ущелье. То же повторилось и на следующий день. Тогда все поняли, что Богоматери неугодно, чтобы лик ее находился в каком-то другом месте, кроме той скалы, где впервые явилась икона. И решено было немедленно высечь храм в скале и лестницу в храм, что и было исполнено. В этом храме-пещере и поместили икону.
В середине XV века монастырь становится главной точкой христианства в Крыму — и это рядом с Бахчисараем, ставшим вскоре центром Крымского ханства! В монастыре находилась резиденция митрополита, и крымские ханы разрешили участвовать в богослужении знатным пленникам-христианам и послам христианских держав. Московские цари покровительствовали монастырю.
В 1778 году, по приказу Екатерины II, тридцать одна тысяча христиан покинула Крым. Их расселили на берегу Азовского моря, чтобы освоить эти земли. Организаторами этой акции были митрополит Игнатий — глава крымских христиан — и А.В.Суворов. Россия выделила на это 230 тысяч рублей, прислала из Азовской губернии 600 подвод. Естественно, что после такого оттока христиан Успенский монастырь пришел в упадок. Но не погиб! Оставшиеся на полуострове немногие православные потребовали от последнего крымского хана Шагин-Гирея возобновить службы в Успенской церкви. С большим трудом, угрожая тюрьмой, Шагин-Гирею удалось уговорить служить в монастырской церкви греческого священника Константина Спиранди. После присоединения Крыма к России началось возрождение Успенского пещерного монастыря.
Его стены помнят и оборону Севастополя: в монастыре располагался русский военный госпиталь. Умерших от ран хоронили рядом с монастырем, на противоположном склоне ущелья Майрям-Дере. Чтобы пройти к этим захоронениям сегодня, мы продирались сквозь настоящую стену деревьев и кустарников. Среди зарослей неожиданно открылась картина, заставившая нас остановиться в молчании. Почти на дне ущелья, среди буйства зелени и солнечных бликов, стояли каменные кресты. В траве — две строгие плиты из черного мрамора. На одной из них надпись: «Здесь похоронен генерал-адъютант барон П.А. Вревский, погибший 4 августа 1855 года в сражении при речке Черной на Федюхинских горах». Рядом похоронена его жена Анастасия Сергеевна, урожденная княжна Щербатова, скончавшаяся через 27 лет после смерти мужа. Так и лежат они вместе на старинном маленьком кладбище, скрытом от людских глаз...
На рубеже прошлого и нашего веков монастырь вновь превратился в крупный христианский центр. В нем существовали пять храмов, из которых три были вырублены в скале, дом настоятеля, трапезная с пекарней, два дома для приема гостей. Была проложена каменная дорога в Бахчисарай, построены бассейн и фонтан, высечены в скалах лестницы, ведущие в храмы и на вершину плато. К монастырю были приписаны церкви, находящиеся за его пределами, он владел землей и акциями «Общества пароходства и торговли по Черному морю».
В 1921 году, после окончания гражданской войны и установления советской власти в Крыму, монастырь был закрыт и разрушен. Казалось, он перестал существовать навсегда.
Однако... Прошли десятилетия, и мы идем по новой дороге, проложенной вдоль стен монастыря, поднимаемся по восстановленной лестнице, ведущей в Успенскую церковь, а в самой церкви видим следы горящих свечей у полуистертых икон, закопченные стены, растекшийся воск... Значит, здесь снова люди читали молитвы?!
А. Фурне, С. Болотова (фото)
Чашечку кафезинью, сеньор?
Бразильцы пьют кофе утром, днем и вечером. А также, естественно, в промежутках. Его обязательно предлагают и в доме, куда вы заглядываете «на огонек», и в приемной руководителя предприятия, и в шумной редакции газеты, и в парикмахерской как раз в ту минуту, когда вы уже сели в кресло, но брадобрей еще не успел накинуть на вас свою смирительную рубашку. Не говоря уже об открытых кафе на каждом углу, где вам предложат маленькую — на три-четыре глотка — чашечку крепчайшего «кафезинью».
Склонные к иронии бразильцы даже расскажут вам историю, как однажды парламент, не заметивший отсутствия председательствующего, не на шутку всполошился, когда в зале заседаний не появился служащий, каждый час разносивший между рядами поднос с пластмассовыми стаканчиками кофе... В отличие от миллионов своих соотечественников Силвио Виторину к кофе старается не притрагиваться, ну, хотя бы за два-три часа до начала рабочего дня: Силвио работает дегустатором на предприятии «Касике кафе солувел», том самом, чья продукция под названиями «Касике» и «Пеле» хорошо известна в нашей стране.
За своим рабочим столом он зачерпывает круглой полусферой-ложечкой густо-коричневый напиток из одной из стоящих перед ним чашек, подносит к носу, ловит аромат. Потом выплескивает кофе, окунает ложку в стакан с холодной водой и переходит к другой чашке. Позже процесс начинается снова, но теперь Силвио уже берет напиток в рот, несколько секунд как бы прислушивается к чему-то...
До этого мы с начальником отдела контроля за качеством продукции Адениром Жозе Гуалтиери ознакомились с несколькими кабинетами его отдела, где с помощью современных приборов готовая продукция подвергается разносторонним исследованиям на цвет, запах, влажность, плотность, растворимость, уровень кофеина и прочее. Так что дегустация — это как бы последний этап сенсорного анализа с точки зрения чисто человеческого восприятия.
...Растворимый кофе впервые появился не в Бразилии: его вызвала к жизни вторая мировая война, когда для тоскующих по уютному кофейному дымку американских солдат потребовалось выработать порошок, из которого легко, даже в окопных условиях, можно было бы приготовить ароматный напиток. Бразильские предприятия по производству растворимого кофе появились в шестидесятые годы. В том, что одним из первых среди них оказался «Касике», была своя логика.
