не оставив и шанса на спасение?
Пытаюсь вскочить с кровати, но Ярослав не пускает. Меня начинает трясти. Из горла рвутся рыдания, но я держусь. Есть ощущение, что это еще не все.
— Тише, тише, — чувствую нежные, успокаивающие поглаживания по спине.
— Как же так, Яр? Как они так могут? Его ведь там убьют… Боже…
— Все будет хорошо.
— Да какое там хорошо?! — взрываюсь и начинаю кричать. — Как может быть хорошо, если моего брата бросили там умирать его же начальники?
— Начальники бросили, а мы не бросим!
— Что? — переспрашиваю. — Что это значит? Яр?
— То и значит. Мы сами его вытащим.
— Но как же? Это же… Вас же накажут… Господи… — слезы уже бесконечными ручьями стекают по щекам. Даже не пытаюсь стирать их с лица, толку ноль.
— Плевать. Мы его там не оставим! — лицо Ярослава напряжено, губы — тонкая линия. Весь его вид кричит о том, как он зол. Понятное дело, ведь на месте моего брата мог оказаться любой из них. Представляю, насколько сейчас подорвана их вера в свое руководство. — А подробности тебе знать не нужно, малыш, — лицо Яра немного смягчается, когда он переводит взгляд на меня.
— Мне очень страшно, Яр, — с громким всхлипом кидаюсь к нему на шею. Он с готовностью прижимает меня к себе и начинает шептать что-то нежное, успокаивающее, но я не слышу.
Мое сердце разрывается от страха за любимого и за друзей, которых я знаю с детства. А то, что за Мишей отправятся все, мне сомневаться не приходится. Они — одна большая семья. Моя семья. Я не знаю, как пережить это все. А если с Яром, Мишей или кем-то из ребят что-то случится? Даже подумать об этом страшно. Панический страх потерять кого-то из них душит со страшной силой, не позволяет сделать спасительный вдох.
— Посмотри на меня, родная, — Ярик слегка отстраняет меня от себя, обхватывает своими ладонями мое лицо, губами собирает мои слезы.
Его руки такие теплые, родные… А глаза… В них плещется столько нежности и любви, что отвести свой взгляд просто невозможно. Яр говорил, что я стала его миром, а он стал — моим, смыслом моей жизни. Я столько лет страдала без него, столько слез выплакала и в те минуты отчаяния даже мечтать не могла, что когда-то не просто окажусь в его объятиях, что он меня полюбит и сделает своей. Любимой, женой, матерью его детей. Мы ведь не предохранялись вчера. Что если я уже?
— Настюш, — голос любимого мужчины снова возвращает меня из моих мыслей в реальность.
— Вы только вернитесь все живыми… — я не дура. Я понимаю на что они идут и какие могут быть последствия. Я хоть и не связана со “структурами”, но, что называется, “в теме”. Проанализировать риски и оценить последствия мне не трудно. Оттого еще страшнее за ребят.
— Все. Будет. Хорошо.
— Обещаешь? — наивно и, наверное, даже по-детски прошу, почти умоляю, веря в то, что дав слово, Яр не подведет.
— Клянусь.
— Когда? — спустя пару минут молчания задаю главный вопрос.
— Сегодня вечером.
Дальше мы молчим. Дальше слова не нужны. Оба понимаем что к чему. Только лежим в объятиях друг друга, не отводя взгляда, и лишь моментами срываемся в поцелуи. Будто пытаемся насмотреться и надышаться друг другом впрок. Никто из нас даже не думает о том, чтобы уснуть, несмотря на то, что часы показывают раннее утро.
Не хочу думать о плохом. Не хочу. Вселенная ведь нас слышит, правда? А значит надо мыслить в позитивном ключе. Все будет хорошо, слышишь, Вселенная? Все будет хорошо!
Настя
Время летит, неумолимо приближая нас к моменту расставания.
Почти весь день мы с Яром проводим в постели, наслаждаясь друг другом. Прерываемся лишь на походы в душ, где наш чувственный марафон продолжается, и на короткие перекусы. Но и нахождение на кухне нас не тормозит. Яр будто с цепи сорвался и мне страшно думать о причинах, которые заставляют его себя так вести.
За эти несколько часов мы проверили на прочность все горизонтальные поверхности в нашей квартире, но жажда друг друга так никуда и не делась.
Ближе к вечеру Ярику звонит Егор. Разговора я не слышу, но по напряженному лицу своего мужчины понимаю, что пора. Тело тут же охватывает дрожь. Желание “вцепится и не отпускать” пытается перехватить контроль над моим телом, но я держусь из последних сил. Я — жена офицера. Я должна быть сильной. Я должна верить в своего мужчину.
— Уже пора, да? — Яр, завершив разговор, подходит ко мне и крепко обнимает. Уткнувшись в его шею, дышу им, едва сдерживая рыдания, что рвутся изнутри, будто из самой глубины души.
— Пора, малышка. Пора.
— Тебе помочь собраться? — стараюсь взять себя в руки. Честно стараюсь, но выходит плоховато. Голос проседает от невыплаканных слез.
— Нет, не нужно. Я только переоденусь и пойду.
— Хорошо… Хорошо… — сама себе киваю и пытаюсь отойти, чтобы отпустить Яра в комнату. Кто бы знал сколько сил мне требуется, чтобы разжать пальцы, которыми я вцепилась в его футболку. Но Ярик не позволяет отойти ни на шаг. Все также прижимает к себе и рвано дышит. — Все будет хорошо, родной. Слышишь? — теперь моя очередь успокоить его.
— Больше жизни тебя люблю, Насть! — наклонившись, шепчет прямо в губы. — Больше жизни, — и целует так жадно, так отчаянно.
Отвечаю на поцелуй, приоткрываю губы, впуская язык Яра в свой рот. Взрыв вкуса на всех рецепторах и я стону ему в рот, цепляясь за него так, будто от этого зависит моя жизнь. Хотя, по сути так и есть. Он — моя жизнь.
Ярослав рычит, буквально разрывает свою футболку, которая сейчас на мне надета. Подхватывает за бедра и входит в меня одним мощным толчком. И когда только успел штаны с себя стянуть… Это последняя внятная мысль, что успевает промелькнуть в моей голове. Потому что потом начинается настоящее безумие, среди которого слышатся лишь наши стоны и порочные звуки наших соединяющихся тел.
— Это чтобы наверняка… — хрипит Яр мне на ушко, снова кончив в меня. Я сама едва соображаю от того оглушительного оргазма, что испытала минутой ранее, но смысл слов все же улавливаю. От этого щемит сердце.
— Я люблю тебя.
— Я люблю тебя, малышка.
А дальше Яр аккуратно ставит меня на ноги, скрывается в спальне и выходит уже полностью одетым спустя пару минут. Вот что значит военная подготовка. Одевается за время, пока горит спичка.
Я все также
