цепь и внимательно следил за происходящим снаружи. За осмелевшей Лимми, которая бежала к нему, не таясь.
— Пай, — Лимми была рада, что Черный Пес ее ждал. Значит, он точно все вспомнил, скучал, беспокоился. — Я свой ранец отыскала. Видишь, еда сохранилась. А колдуна нет нигде. И там в избушке красивый дворец, ты знал?
— Рррр, — Черный Пес недовольно рыкнул, оскалился, вскинул передние лапы на грудь Лимми, прижимая ее к стене сарая.
— Пай, не злись, я только одним глазком глянула, — соврала Лимми, удивительным образом понимая, что Пай недоволен ее одиночными похождениями. И тут же выдала себя по полной. — Можно в доме спать, там полно места, а то тут на земле плохо. У меня все тело болит, каждая клеточка.
Пай боднул ее лбом и оглушительно залаял. Лимми виновато опустила голову. Она ослушалась Пая, не ждала его, где велели, но ведь тогда Пай вообще не очнулся бы. А сколько Лимми вчера с ним мучилась? Это разве ей не зачтется? Подумаешь, одна в избушку залезла, Лимми же была осторожна. Зря Пай так злится. Лимми обиженно тявкнула. И сама оторопела.
Черный Пес заморгал, попятился и улыбнулся. Вот точно, Лимми могла бы поклясться, Пай улыбнулся своей псовой мордой. И тут же облизал ей лицо и руки. Потянул зубами за ремень, вынуждая Лимми пойти за ним вглубь сарая. Кажется, ее простили. Лимми тотчас обняла Пая за шею, повисла, поджимая ноги, куснула как утром за ухо. Потом открыла ранец, достала припасы, подсовывая Паю колбасу и хлеб. Гордая собой.
Сейчас, после улыбки Пая, Лимми была готова к любым трудностям. Подумаешь, резануть руку. Да, запросто. Она сможет и не такое. Ради Пая, ради того, чтобы снова быть вместе с любимым. Лимми чувствовала в себе силу, недоступную ранее. Она пока не поняла, откуда сила взялась, но трусость Лимми, над которой подшучивали все, кому не лень, практически исчезла.
Лимми только переживала, что Пай сидит на цепи, а ключ она не нашла. Ошейник был литой, как его снять, Лимми догадаться не могла. Наверно, колдунские штучки. Конец цепи крепился к кольцу, вбитому в угловое бревно. Даже новой силы Лимми не хватило, чтобы выдернуть кольцо из стены. Идея не ночевать в сарае провалилась. Может, Пай сообразит потом, что делать, когда снова станет человеком.
Уютно привалившись к Черному Псу, Лимми почесывала его за ухом и рассказывала про дворец. Жалела, что не рассмотрела портреты в парадном зале. В таком дворце должны быть слуги, много слуг, но Лимми никто не встретился. Откуда это все? Подземные ходы, дворец, дом за ржавой оградой? Лес этот, в котором ничего зачарованного Лимми не увидела, кроме избушки. Заречье, где охотились на нее. В школе ничего про такое не говорили, и мама тоже ее не учила всему, что знала сама. Водилась с колдуном и помалкивала. Когда начало темнеть, Лимми спохватилась. Время идет, а она прохлаждается.
Перевернув ведро, Лимми медленно сняла сапоги, пошевелила пальчиками — ритуал раздевания она решила соблюсти в точности. Хорошо, что все останется между ними. Пай не проболтается, а Лимми тем более. Пай в этот раз проявлял интерес, встал, принюхивался. Едва Лимми повернулась спиной и нагнулась, стягивая штаны, Пай прыгнул на нее, прихватывая зубами за загривок. Лимми рухнула на четвереньки, а Пай обратился. Вот это да. Пай все понял, что надо делать.
По телу побежала дрожь, возбуждение охватило Лимми. На секунду она представила, как они выглядят со стороны, вспыхнула всем телом и прижалась к Паю. От восторга Лимми опять завыла ликующе и протяжно. Вой рождался внутри и управлять им Лимми не могла. Сознание выбило из тела, скрученного непонятными спазмами, и перед тем, как отключиться, Лимми успела услышать странный звон и громкий хлопок.
Лимми снился удивительный сон. Пай обнимал ее, гладил, целовал, шептал ласковые слова на ушко, а Лимми нежилась в его объятиях.
— Лим, щеночек мой сладкий, открой глазки.
Лимми мотала головой, она не собиралась просыпаться и выныривать из такого приятного сна. Наоборот, она будет спать весь день, только бы чувствовать руки и губы Пая на себе. Она повернулась спиной к голосу, который ее будил, и свернулась клубочком, пытаясь удержать дрему. Сильные руки прижали ее к теплому телу. И Лимми вдруг сообразила.
— Пай! — Лимми молниеносно развернулась и открыла глаза. — Пай! Ты здесь, со мной!
— С тобой, моя храбрая девочка.
Лимми кинулась на шею Паю и не сдержала слез. Сейчас, когда от нее больше не требовалось отвечать за двоих, она расклеилась и зарыдала. Пай ее не осудит, поймет, не посчитает неженкой. Он ведь сам сказал, что Лимми храбрая. Пай все понимал, он дал Лимми выплеснуть эмоции, потом помог одеться. Сам натянул на Лимми штаны, мягко оглаживая бедра и ягодицы, надел сапожки, застегнул каждую пуговку на рубахе, расчесал пальцами спутанные кудри.
— А как ты от ошейника избавился? — Лимми, наконец, заметила, что Пай свободен.
— Он сам вчера отлетел, когда я обратился. Неожиданно. Меня как током ударило, и бац, я уже не только пес.
— Ууу, — обиженно протянула Лимми. — А я не видела.
— Прости, маленькая, я сам не ожидал. У меня же мозгов почти не было. Как ты догадалась, что делать?
— Мама сказала, что надо три раза смешать жидкости. Древние штучки. Иначе все, навсегда псом остался бы, — голос Лимми дрогнул, пухлые губки скривились.
— Прости меня, Лимми, я вел себя как идиот, не смог тебя защитить.
Паю как ножом по сердцу были слезы Лимми. Он понимал, сколько стресса свалилось на Лиману. Его жена осталась одна, в незнакомой ситуации. И справилась. Не убежала домой, боролась за него. И еще один очевидный плюс имелся. Лимми научилась понимать его в псовой ипостаси и тявкать как настоящий пес. Очень быстро перенимала Лимми его повадки.
— Пай, пошли отсюда. Мне страшно, — Лимми вскочила и рванула из сарая.
Пай поспешил за ней. И вовремя. Ошейник, будто капкан, ощерился острыми зубами, цепь поднялась как змея на хвосте и прыгнула за ними. Останься они еще хоть на секунду в сарае, ошейник заковал бы Пая, потому что он снова стал псом. Не по своей воле. Но разум остался с ним. И Пай все понял. Их второе с Лимми слияние лишь на несколько часов позволило ему стать человеком.
— Пошли в избушку, — Лимми радовалась, что они сбежали. И что она сейчас покажет Паю настоящий дворец. — Там, в спальне, нам удобнее будет.
Пай чуть присел на
