томительно долгих секунд Дарья осмысливала услышанное. Внезапно яростное восклицание сорвалось у нее с губ:
– Да как она только могла?! Это откровенное вранье! Я знаю, как Вы любите Вареньку, этот дом и всех его обитателей. Почему бы Вам не обратиться к Виктору: не сомневаюсь, он выведет Ангелину Ивановну на чистую воду. Да любой слуга скажет, что это неправда. Такого просто не может быть...
– Виктор уже знает и верит Геле, – с трудом проговорила Вера. – Его обожаемая женушка преподнесла информацию так, что племянник засомневался в моей преданности.
По лицу Дарьи пробежала тень.
– Неужели Виктор Вас уволил?..
– Нет, я ушла сама, – заявила Вера. – Ни дня больше не хочу провести рядом с Гелей, этой двуликой притворщицей.
– Хотите, я пойду к Виктору и попробую заступиться за Вас? – предложила Дарья. – И если моих слов будет недостаточно – Машенька станет еще одной свидетельницей. Дети не умеют лгать, их слова дороже золота.
Машенька, до этого убиравшая со стола, оторвалась от своего занятия и согласно кивнула. А потом засунула в ротик большой пальчик и принялась увлеченно его грызть.
Впрочем, ее мать привычным жестом тут же остановила этот порыв.
– Ах вы, мои милые защитницы, – растрогалась Вера. Бросила чемоданы на пол и порывисто обняла няню и ее дочку.
Непривычное поведение взрослых расстроило маленькую Варю, и она разразилась жалобным плачем. Подбежав к Вере, малышка обняла ее колени, интуитивно понимая, что ей придется расстаться с любимой бабушкой.
Поведение Вареньки отрезвило Веру. Она подняла девочку на руки, расцеловала в румяные щечки, прижала к своей объемной груди.
Когда внучка успокоилась, бывшая экономка обратилась к Дарье:
– Даже если Виктор принесет мне тысячу извинений, я не останусь в этом доме. А вам с Машенькой стоит подумать о себе. Если хотите сохранить за собой место, не конфликтуйте с Гелей и выполняйте все ее требования. Терпите столько, сколько сможете.
– Куда же Вы теперь отправитесь? – участливо поинтересовалась Дарья.
Губы Веры тронула слабая улыбка.
– Мне давно предлагают место в другом доме, так что я не пропаду. Возможно, платить будут меньше, но это не столь важно. Главное – у меня будет крыша над головой и порядочная хозяйка, а о чем еще мечтать экономке?
Сдерживая слезы, Дарья кивнула и пожала протянутую Верой руку.
– Удачи Вам на новом месте.
– Я буду скучать... – внесла свою лепту Машенька.
– Мне тоже будет вас недоставать, мои любимые девочки, – выдохнула Вера. – Ну, все, будет, иначе я и сама разревусь. Не дело являться в новый дом с заплаканным лицом.
Произнеся это, Вера по старой привычке властно окликнула одну из сновавших в коридоре горничных, вручила ей Вареньку и отдала последнее распоряжение в особняке Губановых:
– У малышки сегодня день рождения: отнеси ее в кабинет, к родителям. Совсем скоро съедутся гости.
Послав Дарье и Машеньке прощальный воздушный поцелуй, Вера с тяжелым сердцем покинула особняк, служивший ей домом многие годы. «Пока здесь хозяйничает гадюка, я сюда не вернусь», – думала она, закрывая за собой золоченые двери.
Несмотря на то, что Вера поделилась планами только с няней, о ее уходе прознали все слуги: у родового гнезда Губановых имелась сотня глаз и тысяча ушей. Шушукаясь и тягостно вздыхая, бывшие подчиненные экономки толпились на парадной лестнице. Не в одной голове в этот миг промелькнула мысль последовать за Верой.
Глава 12
Устроенный Ангелиной праздник имел грандиозный успех у приглашенных гостей. Малыши с упоением наблюдали за цирковыми номерами, наслаждались угощением, а их родители в это время восхищались находчивостью госпожи Губановой, щедро поливая хозяйку похвалами.
И только Варенька не разделяла всеобщего веселья. Она опасливо жалась к ногам отца и вздрагивала каждый раз, когда ведущий, разодетый в костюм клоуна, подходил к ней слишком близко. Как завороженная, смотрела девочка на его красный нос, туфли с острыми мысками и колпак с помпоном. Ее страшили яркие губы, растянутые в улыбке; бело-красный грим вызывал отвращение. Стоило аниматору сделать резкое движение, громко засмеяться, и девочка немедленно отворачивалась, крепко сжимала в кулачках подол нарядного платья.
Когда же клоун заплакал, извергая струи слез прямо на публику, Варенька не выдержала: испуганно вскрикнула и ринулась прочь из импровизированного шатра. Но побежала она не к матери и даже не в детскую. Ей хотелось немедленно очутиться в объятиях любимой няни, забыть о пугающих образах.
Виктор последовал за дочерью. Вместе с ней спустился в цоколь, остановился возле ничем не примечательной двери.
– Куда ты меня привела, малышка? – спросил он у дочери.
Варенька не ответила. Вместо этого распахнула дверь, забежала в светлую комнату, вскарабкалась на кровать и юркнула под одеяло.
Виктор присел рядом, заняв чуть ли не половину узкого ложа. Погладил дочку по сгорбленной спинке, приподнял край одеяла:
– Ку-ку! Кто это у нас тут прячется?
Варенька всхлипнула, подняла на отца заплаканное личико.
– Будет, красавица, – принялся утешать ее Виктор. – Тебе не понравился праздник?
Девочка отчаянно замотала головой, постаралась вновь спрятаться. Тогда Виктор сам забрался под одеяло, оказавшееся чересчур маленьким для двоих.
– Давай прятаться вместе, – предложил отец. – Знаешь, мне тоже не по душе такие торжества. Я бы предпочел отметить твой день рождения в узком семейном кругу.
Продолжая прижимать к себе дочь, Виктор скинул туфли, с ногами забрался на кровать. Варенька сразу же вскарабкалась ему на колени, уткнулась в широкую отцовскую грудь.
Убаюканные дыханием друг друга, оба они задремали.
Уже проваливаясь в тревожный сон, Виктор внезапно ощутил приятный запах, исходивший от постельного белья. Принюхался. Аромат мяты и полыни окутал его с ног до головы, укрыл невидимым защитным пологом.
Машеньке о-очень хотелось побывать на детском празднике. Девочка долго-долго уговаривала маму хоть краешком глаза взглянуть на те чудеса, которые творились в волшебном шатре.
Наконец, Дарья сдалась. Непрестанно озираясь по сторонам, провела дочку через черный вход в сад.
Высокие магнолии, усыпанные в это
