туда, куда увели его внука, в одночасье постаревший Танейонд поплелся к воротам, сгорбившись и старчески подволакивая ноги. Молодуха, нерешительно глянув на свекровь, окликнула детей и пошла за дедом. А Аннеке всё стояла, глядя на закрытую дверь, за которой скрылся Виго. Гилэстэл видел, как постепенно меняется её лицо — высыхают слезы, отчаяние и страх уступают место чему-то, похожему на решимость. Наконец во дворе кроме неё никого не осталось. Женщина скользнула взглядом по стоящим в тени террасы полуэльфам, повернулась и направилась к воротам.
— Так что, ваша светлость, завтра уезжаем? — полукровка присел на перила, оглядывая опустевший двор и покачивая ногой.
— Уезжаем, Астид. Но знаешь… — Гилэстэл задумчиво смотрел на удаляющуюся фигуру Аннеке. — Мы с тобой тут немного натоптали. Меня гложет чувство, что мы должны хоть как-то покрыть ущерб. Пойдем, пройдемся по окрестностям, полюбуемся озером. Золото возьми.
— Рыбок кормить? — усмехнулся Астид, спрыгивая с перил.
Неспешная прогулка по берегу озера закончилась у кузницы, рядом с которой стоял добротный бревенчатый дом под тесовой крышей. По обширному двору верхом на палке беззаботно скакал сын Лейнолла. Следом, заливаясь смехом, на коротких ножках семенила сестренка, за которой с визгливым тявканьем носились два длиннолапых щенка.
Увидев входящих во двор незнакомцев, вся орава сначала испуганно замерла, а затем шмыгнула к дому. Дети забежали внутрь, а щенки забились под крыльцо. Из-под него навстречу незваным гостям вылезла лохматая псина немаленьких размеров и, рявкнув для острастки басом, предупреждающе оскалила клыки.
— На место! — из дома на крыльцо вышла Аннеке и прикрикнула на собаку.
Увидев полуэльфов, женщина поклонилась.
— Иланы. Вам мастера Танейонда? Если вы по кузнечному делу, так он занедужил.
— Нет, иланна, — Гилэстэл сделал шаг навстречу и улыбнулся. Собака снова зарычала. — Мы хотели поговорить о вашем сыне. Можно войти?
Схватившись за грудь, женщина поспешно распахнула дверь. В доме было чисто, всюду царили порядок и основательность. Пахло молоком, сухими травами и хлебом. Старик, сидя за столом, с угрюмым видом неспешно выстругивал что-то из куска дерева. Брат с сестрой, устроившись под столом у его ног, катали тряпичный мяч. Из-за занавески, отделяющей половину дома, выглянула жена Лейнолла. На вошедших все посмотрели с недоверием и одновременно с затаенной надеждой.
— Благородные иланы, — старик отложил работу, встал и поклонился. — Что привело вас в мой дом?
— Долг и благодарность, — ответил Гилэстэл.
Он подошел к столу и положил на него тяжелый кошель.
— Я вам ничего не должен, — старик исподлобья глянул на князя. — Как и вы мне.
— Мы должны вашему внуку. Он спас нам жизнь на северных пустошах. Моё имя Гилэстэл, а это мой друг Астид. Мы из Маверранума. Если бы не Лейнолл, нас растерзали бы волки или растоптала урукхайская орда. Это всё, чем мы можем отплатить за его самоотверженность и отвагу.
— Благослови вас боги! — воскликнула Аннеке. — Вот что значит — благородные господа! Не чета некоторым!
— Аннеке, — кузнец с усталым укором взглянул на дочь. — Когда уже ты научишься держать язык за зубами?
— Я не сказали ничего дурного, — Аннеке потрогала кошель, горестно всхлипнула. — Я ведь была кормилицей Агнара! Они с Лейноллом росли вместе. Сколько раз мой сын от него беду отводил — и не сосчитать! Разве ж кто, кроме дикарей этих с пустошей, виноват, что молодой князь погиб? А его светлость, господин Виго… Разве ж так можно? Вот вся благодарность — железо вместо веревки.
— Ох, Аннеке, — старик бессильно покачал головой и сел, сложив руки на столе.
Астид оглянулся на шевельнувшуюся занавеску, за которой скрылась жена Лейнолла. Чутким ухом уловил сдерживаемые рыдания. Упущенный мячик выкатился из-под стола под ноги Астиду, за ним вылезли дети.
— Тилле, бери Магрит и марш на улицу! — приказала Аннеке внуку. — Простите, илан, дети есть дети.
Полукровка кивнул, изобразив благожелательную улыбку.
— Не слушайте вы эту болтливую бабу, иланы, — произнес Танейонд. — Его милость поступил хоть жестко, да по справедливости. Правнуки мои не с сиротской котомкой по миру пойдут — баронятами вырастут. А с титулом и судьба иная.
— Все одно зады подтирать будут тем, кто титулом пожирнее, — отозвалась Аннеке.
— Злая ты, — вздохнул кузнец. — Простите нас, иланы. Горе разум застит, болтаем всякое.
— Я понимаю, — сочувственно склонил голову Гилэстэл. — Не беспокойтесь, мы не расскажем его светлости.
— Ох! — спохватилась Аннеке. — Ваши милости может выпить желают? Вилия, помоги стол накрыть!
— Нет, нет, — поспешно отказался Гилэстэл. — Нам пора. Мы лишь хотели сказать, что ваш сын и внук — достойный воин. Я и мой друг всем сердцем сожалеем о том, что не можем изменить решение князя Таэрона. Прощайте.
К замку возвращались через поселок. Теплый летний вечер пах дымом очагов, возвращающимся с пастбищ мычащим стадом и земляникой. Со стороны озера доносился лягушачий хор, воспевающий сменившую дневной зной прохладу. Гилэстэл вдруг подумал, что и завтра здесь будет такой же спокойный, мирный, наполненный обыденными деламивечер. Где-то далеко или близко будут сражаться и умирать люди, где-то будет литься чья-то кровь, свершатся страшные, великие и судьбоносные события. А здесь будет пахнуть земляника и звучать лягушачье многоголосье.
— Кабак, — прервал его размышления Астид, указав на дом, мало чем отличающийся от других.
— По запаху опознал? — усмехнулся князь.
— По винным бочкам во дворе. Оценим местную кухню?
— Скоро ужин в замке.
Полукровка поморщился.
— Надоело смотреть на их постные скорбные лица. Кусок в горло не лезет. Пойдемте, а?
— Иди один. Я еще помозолю глаза Виго.
— Тогда нет смысла желать вам приятного вечера, — хохотнул Астид и направился к кабачку.
Гилэстэл занимался укладкой дорожных сумок, когда в его комнату вошел Астид — в легком подпитии и прекрасном настроении.
— Вернулся? — глянул на него князь.
— Зря отказались, там неплохо кормят, — полукровка уселся в кресло, убрав с него баул.
— Здесь тоже сносно готовят, — усмехнулся Гилэстэл. — А моё лицо портит аппетит Виго больше, чем его — мне.
— Я видел Аннеке, — сообщил Астид, — Её только что проводили к Виго.
— Пришла просить за сына, — понимающе кивнул Гилэстэл.
— Иногда материнские слезы имеют большую силу, чем княжье слово.
— Только не по отношению к Виго, — усмехнулся полуэльф. — Её слезам не размягчить его железный характер. Удивительно, что она этого не понимает.
— Она вообще странная. Видать, вскружил ей голову статус матери барона. Спрашивала у меня про старшинство, про внебрачных детей и их права наследования. Где-то её сынок, наверное, промахнулся до свадьбы, — хохотнул Астид.
— Про что? — встрепенулся Гилэстэл. — Когда она тебя спрашивала?
— Сегодня. В трактире меня нашла.
Гилэстэл на минуту замер, а затем, бросив Астиду: «Жди меня здесь», выскочил за дверь.
Окружив себя заклинанием невидимости, полуэльф торопился к
