да, конечно! Волков бурундуками обозвали! Смертельная обида!
Мы вышли из дома и припустили к Танькиному дому. На душе скребли кошки.
Никакого пожара не было. Из открытого окна тянулась уже совсем тонкая струйка дыма, а за шторкой мелькала рыжая голова продавщицы.
— А что это происходит? — прошептала Марьяша, вцепившись в штакетины забора. — Чего это она окно открыла? Не май месяц на улице.
— Так в доме что-то горело. Проветривала! — я раздраженно взглянула на подругу. — Ты как здрасьте!
— Пошли, узнаем, что под заборами отираться? — Зинка толкнула калитку и вошла во двор. — Хозяйка, ты дома?!
Движняк за шторкой прекратился, но нам никто не ответил. Это еще больше меня насторожило.
— Танька! — крикнула я, не сводя глаз с окна. — Ты что, оглохла?!
— Нет, нужно в дом идти! Она что, издевается?! — Марьяна зло зашагала к крыльцу. — Чудаковатая, блин!
— Не заходите! Я занята! — вдруг раздалось из-за шторки. — Не до вас мне!
Марьяша медленно повернулась к нам и ее брови поползли вверх.
— Вы это слышали? Вот зараза!
— Просто скажи, что у тебя случилось и все! С тобой-то, все хорошо?! — Зинка подошла к окну, подмигнула нам и показала рукой, чтобы мы шли к калитке.
— Хорошо, хорошо! Уматывайте! — Танька явно была не расположена делиться своими проблемами.
— Ладно, бывай! Не хочешь разговаривать, живи, как знаешь! — крикнула Зина и притихла. Оборотни наблюдали за происходящим из-за забора и лыбились на все свои тридцать два клыка.
Мы вышли за калитку и обернулись. Шторка медленно отодвинулась в сторону и в этот момент Зинка высунула голову из-под карниза. Они с Танькой встретились взглядами, и та завизжала, а подруга громко выругалась в очень неприличной форме.
— Девки, сюда, быстрее!
Нас долго звать не надо было. Через минуту мы уже стояли у окна, а Зина лезла в него с наглостью гуляющего кота. Продавщица пыталась закрыть окно, но справиться с напором Зинаиды было затеей заведомо провальной. За подругой в окно влезли и мы, после чего пошли искать Таньку, которая рванула куда-то вглубь дома.
— Да что случилось?! — Марьяна совершенно ничего не понимала. — Ведет себя как дура, ей Богу!
Продавщица закрылась в самой дальней комнате и притихла. Все это вызывало у нас очень сильные подозрения, поэтому, когда Зинка взялась выбивать дверь, мы ее не только поддержали, но и помогли физически.
Дверь не выдержала наших килограмм и буквально через пару минут вся компания с открытыми ртами разглядывала плачущую Таньку.
— Ё-маё… — протянула Марьяша. — Это что, блин, такое?!
— Что, что… кто-то Таньке рога наставил! — хохотнула Зина, а мы зашикали на нее.
— Откуда они взялись? — спросила я, понимая, что без колдовства тут никак не обошлось. И причем это случилось сразу после нашего путешествия в Навь. — Танька, правду говори!
— Серьги я спёрла! — зло ответила она, размазывая слезы по щекам. — У Мороза-а-а-а! А-а-а-а-а! Они желания исполняю-ю-ют!
— Ты загадала, чтобы у тебя выросли рога? — снова засмеялась Зинка, и Танька еще больше разревелась.
— Я объем в прикорневой зоне загадала-а-а-а! И торт с вишне-е-е-ей! А-а-а-а-а!
— Ну, объем я вижу, — кашлянула я, скрывая смех. — А что с тортом?
— Вот! — продавщица повернулась и резким движением подняла халат. — Как вам?!
На ее заду красовался короткий ослиный хвост с густой кисточкой.
Тут же наша троица стала хохотать вовсю. Такого никто из нас не ожидал.
Но веселье длилось недолго. Танькино горе не могло оставить нас равнодушными, и мы взяли себя в руки. Нужно помочь человеку.
— Так, так… За все приходится платить… — Зина протянула руку, чтобы дернуть продавщицу за хвост, но вовремя спрятала ее за спину. — Закон мироздания во всей красе.
— Делать-то что?! — Танька смотрела на нас с такой надеждой, почухивая рога, что мне стало жаль ее.
— Снова загадать желание. Только нужно загадывать по правилам! — Зинка присела на кровать. — Тащи серьги!
— Они сказали, что я только через месяц могу снова попробовать! — всхлипнула продавщица.
— Причем здесь ты? Я загадывать буду! — подруга подмигнула нам. — Если что, не поминайте лихом.
— Зин, ты дура? — мне не нравилась эта идея. — Не надо ничего загадывать! Наверняка есть другой выход!
Но переубедить ее мне не удалось.
Как только Танька притащила серьги, Зина надела их и встряхнула головой. Они тут же запели звонким голоском:
— Динь-дилинь! Звон-перезвон!
Жизнь твоя как сладкий сон!
Загадай желание,
Например свидание!
Или бабью красоту,
Если прям невмоготу!
Можно денег два мешка!
Не бывает их лишка!
Торопись, скорей проси!
Или локоть укуси!
Марьяша не успела остановить подругу, хотя уже протянула руку, чтобы закрыть ей рот. И Зинка громко произнесла:
— Динь-дилинь! Хвост у Таньки сгинь!
А если придет за желание расплата,
Будут серьги виноваты!
Потемнеют и согнуться,
И узоры все сотрутся!
В комнате воцарилась тишина. Но она продлилась недолго.
— Паскудница! — прошипели серьги и в ту же самую минуту Танька охнула:
— Хвост пропал! Девочки, он пропал!
— Я же говорила! — Зина сняла серьги и протянула их мне. — Давай ты. Они точно мое второе исполнять не станут.
Я покосилась на продавщицу, которая смотрела на меня умоляющим взглядом и, вздохнув, надела серьги. В этот раз их голос звучал о-очень недовольно. Они спели свою песенку и замолчали в ожидании.
— Динь-дилиньте! Динь-дилиньте!
Рога у Таньки мигом сгиньте!
Серьгам тоже есть ответ —
За откат — потухнет свет!
В реку мигом вас закину,
В темный омут с черной тиной!
Рога пропали, а мои уши вспыхнули. Серьги обиделись.
Вроде бы все решилось, украшение мы у Таньки изъяли, чтобы у нее больше не было соблазна что-то загадывать. И тут Марьяша дрожащим голосом произнесла:
— А ведь за украденную в Нави вещь ответить придется… Тем более серьги Морозу принадлежат!
С Танькиными закидонами мы совершенно позабыли о волках. Похоже, они постояли у забора продавщицы да ушли восвояси, не дождавшись нашего появления. Но в тот момент нам было не до них.
Попрощавшись с Танькой, которая испытывала настоящее блаженство, каждую минуту проверяя голову и зад на отсутствие лишних «деталей», мы вернулись домой.
На кухне нас уже ждал Евпатий Гурьевич. Он сидел за столом, доедая последний апельсин, и выглядел довольно хмуро.
— Вы зачем клыкастых сюда позвали? — домовой швырнул кожуру в печь и пошурудил в ней кочережкой. — Придумали тоже! Эти такие наглые, что потом не выгонишь! Зверье лесное, что
