полной безопасности. Никто тебе не навредит. Сделай, пожалуйста, глубокий вдох, а после выдохни.
Кэтрин настороженно смотрела в ответ. Она послушалась Нейта: сделала глубокий вдох, а после выдохнула. Я запустил пальцы в волосы, пытаясь выровнять дыхание. Не хватало, чтобы мои переживания отразились на лице и загнали Кэтрин в ловушку. С улицы доносились звуки. Нейт не отстранился: притянул Кэтрин к себе и коснулся губами лба. Я отчаянно переводил взгляд с них на дверь, умоляя тех, кто снаружи, не заходить раньше времени. Но какого же было мое удивление, когда зашла Лили вместе с Кристофером. Он широко улыбался, поддерживая ее. Соседка Кэтрин нехило напилась и едва держалась на ногах.
— Убери от нее руки, — прошипела Кэтрин. Я помог ей перехватить Лили.
Нейт утащил Кристофера в свой кабинет. И я окончательно перестал понимать происходящее.
Лили что-то говорила. Я заметил влажные дорожки на щеках. Она плакала. Стал ли Кристофер причиной ее слез? И что он собирался делать?
Сомнения роились в голове, вызывая новые вопросы. Я не собирался делать преждевременных выводов. Сейчас главное отвести девочек в комнату и уложить их спать. И если Кэтрин могла самостоятельно идти, то Лили после каждого шага пыталась близко познакомиться с полом. Я подхватил ее под колени и на руках донес до комнаты.
— Тайлер, — тихо произнесла Кэтрин, как только мы оказались в комнате. Мне не требовалось больше слов, чтобы понять ее просьбу.
— Ложись спать.
Она безвольно кивнула и рухнула на кровать. Лили все еще была у меня на руках. Ее губы безостановочно двигались, но буквы во рту перемешались. Я занес ее в ванную.
— Тебя тошнит? — Лили качнула головой и едва не упала. — Лили, что случилось?
Глаза полные слез уставились на меня. Нижняя губа дрожала. Новые рыдание рвались из глотки. Лили шумно втянула носом воздух и уставилась в потолок. Растрепанные пряди волос разметались по плечам. Ничего не осталось от той девочки, которую я собирал на вечеринку. Разбитый, сломленный обстоятельствами ребенок, жаждущий внимания. Вот только чьего?
— Ты можешь рассказать мне, — аккуратно начал я, медленно дотрагиваясь до ее пальцев. — Кристофер что-то тебе сделал?
— Нет. — Резко ответила она и в подтверждении покачала головой. — Он помог мне дойти до корпуса.
— Он что-то предлагал тебе?
И снова отрицательный ответ. Я сделал заметку в голове, спросить об этом у Кристофера, ведь сейчас Лили — ненадежный рассказчик, к тому же у нее есть к нему симпатия.
— Почему ты плачешь?
— Я…, — воздух со свистом покинул ее легкие. Лили перебирала края платья, пытаясь найти в складках ткани ответ.
Я искренне считал, что многие проблемы и недопонимания можно решить разговором. Но при этом ненавидел вытаскивать слова клешнями из человека. Это бесполезно. Лили легко могла закрыться, не смотря на то, что не обладала должной силой. Мои вопросы каждый раз натыкались бы на стену молчания. И, возможно, я бы смог ее пробить. Если бы был уверен, что за ней не вырастит вторая. И так до бесконечности.
— Все дело в отце, — наконец сказала Лили. Я притих, в ожидании следующих слов. — Мне кажется, что он больше не любит меня.
— Почему ты так решила?
— Мы не общаемся. Видимся раз в несколько месяцев. Он постоянно на работе и отмахивается от меня деньгами.
— Когда это началось?
— После смерти мамы.
В легких стремительно закончился воздух. Я напрягся всем телом, пока слова Лили медленно оседали в голове. Тем самым она приблизила меня к своему очагу боли. Я хотел действовать аккуратно, но на несколько секунд провалился в собственное прошлое. Пустой взгляд серых глаз. Чуть приоткрытые губы, с которых сорвался последний вздох. Мой крик и звук разбитого сердца. Лицо Джеффа. Присутствие смерти в доме. Воспоминания накладывались друг на друга, утаскивая в спрятанное горе. Я провел ладонью по лицу. Не сейчас, не здесь, не в тех обстоятельствах.
Прочистив горло, я вдохнул полной грудью. Пальцы подрагивали от нахлынувших эмоций.
— Сколько тебе было лет?
— Девять.
— Как ты прожила это?
— Я…
Ей нечего было сказать. Потому что Лили зацепилась за проблему, которая показалась ей легче. С которой в теории она могла справиться. Но чтобы не возвращаться к смерти матери, Лили застряла в игнорирование отца. Непозволительно долго задержалась, таща за собой последствие собственного бездействия.
Лили не готова была разобраться с этим. В данной точке она лишь упивалась своим положением и искала подтверждения догадкам. Я не мог допрашивать, не делясь своим опытом. Но приоткрывать эту дверь было так неприятно.
— Маму убили, когда мне было тринадцать.
Лили перестала дышать. Испуг отразился на лице и плескался в голубых глазах. Она даже не представляла, какой красивой была. Даже сейчас: пьяная, с дорожками слез на щеках и потухшим взглядом.
— Джефф Гилл запер меня в комнате, а после спустился на первый этаж и убил ее. Сначала я во всем винил себя, ведь если бы был сильнее, то смог бы ее спасти. После я попытался выдвинуть обвинения на Джеффа, но никто не стал слушать тринадцатилетнего мальчика. Тогда я сконцентрировался на мести. Придумывал всевозможные способы убийства Джеффа, будто бы это помогло ее вернуть. Перед смертью мама подарила мне зажигалку. — Я вытащил из кармана ZIPPO и протянул Лили. Она с любопытством рассматривала гравировку. — Даже хотел спалить дом с Джеффом внутри.
— Что потом? — Шепотом спросила Лили, испуганно смотря на меня.
— Я принял тот факт, что моя мать мертва. Сел перед зеркалом и повторял до тех пор, пока слезы не закончились. Пока голос не сорвался. Пока осознание и принятие не поселились в каждой клеточке тела. Лили, моя мама умерла, но я нет. Тот вечер забрал ее, а не меня. А значит я обязан двигаться дальше. Ради себя.
Лили отшатнулась. Смотрела на меня, как на психа. И я догадывался почему.
— Я не могу проживать свою жизнь ради воли другого человека. Это не честно. И бессмысленно. Все мои решения будут приниматься, основываясь на чужом мнении. Я буду пытаться стать лучшим для кого-то, но не для себя. Тогда какой в этом смысл?
На мой вопрос не последовал ответ. Лили замолчала, обдумывая сказанное. Я предоставил ей паузу, но не такую большую, как она рассчитывала.
— Ты когда-нибудь говорила отцу, что тебе не хватает внимания?
— Нет. Ему удобней не замечать меня.
А дальше начался замкнутый круг: я задавал вопрос, Лили отвечала. Но ни на один вопрос я не получил честного ответа. Она просто использовала удобные формулировки, чтобы не раскрывать ящик боли.
— Лили, попробуй поговорить с отцом. Расскажи
