Все остальное – неважно!». Стражи вежливо кивнули нам и распахнули двери.
Свет ворвался в коридор. Красные и голубые блики ослепили глаза, музыка не остановилась, но мне показалось, что все стихло. Огромный зал огнем горел внизу. Разноцветные люди, разноцветные бокалы и башни из угощений мелькали повсюду, так что глаз не мог задержаться ни на одном из них. Под потолком проплывали гигантские золотистые шары, внутри которых будто что-то двигалось. Несколько лестниц по обе стороны от нас и несколько парадных входов на противоположной стороне залы. Шесть дверей тут и пять там, по каждой для Объединения. Все они были распахнуты, наша же открылась последней.
Громогласный голос ворвался в уши, объявляя о появлении первого советника девятого Объединения и его спутницы. На моем имени и титуле голос запнулся. Дарио ущипнул меня за руку, заставляя выпрямиться, и окинул собравшихся гордым взглядом. Хотя, по моему мнению, гордиться было нечем. Нас поприветствовали аплодисментами, и только после этого мы начали свое шествие вниз по лестнице, затем вдоль расступившейся толпы и прямо к первому советнику третьего Объединения, Дэвиду Руквелю. Он смотрел на нас с легкой усмешкой, как на маленьких детей, которые пытаются привлечь к себе внимание вызывающим поведением. И тем не менее я чувствовала исходящее от него напряжение. Рядом с советником стояла Брон. Она омерзительно сладко улыбалась, так что невозможно было смотреть. Я отвернулась и прошла мимо с самым равнодушным видом. Руквель поприветствовал Дарио и обратился ко мне:
– Добро пожаловать в третье, мисс Кастерли! Вас, должно быть, высоко ценят, раз вы появились в обществе первого советника. Это радует. Доверие и верность в наши дни представляют особую ценность.
Я ответила ему стандартными вежливыми фразами, надеясь, что скоро мне разрешат уйти со всеобщего обозрения. Но пока объявляли других советников девятого, спускающихся за нами согласно занимаемому рангу, мы оставались на месте. Наверное, им было обидно, что после нашего появления никто уже не обращал на них особого внимания. Меня прожигали взглядами. Здесь собрались все сливки общества – советники, руководители городских управлений, богатые жители Городов – и все со своими женами, мужьями или любовниками, юными сыновьями и дочерями, которых нужно было поженить. Для них я воплощала все самое странное, опасное и презираемое в этом мире, и теперь я стояла среди них, да еще и под руку с первым советником. До меня долетали шепотки: «сумасшествие», «наглость», «О чем они думали?», «Вдруг она накинется на нас?», «Где ей прятать нож, идиот!», «На ней, похоже, нет белья. Бесстыдница. Дикарка», «Я слышал, у нее на спине есть огромный шрам от когтей медведя», «А где метка, метка-то где?», «И почему нам нельзя поразвлекаться с дикарями? Это так возбуждает…», «Говорят, она умеет колдовать, как думаешь, она устроит сегодня шоу?» и прочее и прочее. Мое лицо горело. Я не понимала, почему их хваленый этикет позволяет им без стеснения обсуждать меня самым отвратительным образом. Они и не думали сбавлять громкость. Какая-то девушка схватила за руку своего усатого отца, а может, и мужа, и вдруг выпалила:
– Надеюсь, ее увезут до полуночи, а то всем известно, что ночью она превращается в волка и может в бешенстве здесь всех покусать. Я не хочу даже думать об этом!
Я повернулась в ее сторону, и та в ужасе закатила глаза:
– Она смотрит на меня, она все слышит! Она же не укусит меня теперь?!
Я не удержалась и с хитрой улыбкой покивала ей в ответ, а потом постучала по запястью, намекая на время. Девушка зашаталась и повисла на своем спутнике. Ей пришлось выпить два бокала шампанского, чтобы немного прийти в себя. Я усмехнулась.
– Не обращай внимания, – раздался над ухом шепот Ворона. Я вздрогнула, совсем забыв, что страж все время стоит за спиной. – Они обсуждают каждого изгнанника. Они боятся, но скрывают это за оскорблениями и шутками.
– Знаю…Спасибо.
Присутствие стража немного успокоило меня, и я снова оглядела зал. По левую руку от нас стояли другие амнистированные. Я оглядела их лица и прокрутила в голове все имена. Большинство из них выглядели неуверенными, и только двое держались с тем достоинством, которое отличает людей, привыкших бывать на публике, – «бывшая» жена одного из советников и мужчина, у которого в досье стояла подпись «лекарь». Они с мягкой улыбкой оглядывали зал, тихо беседовали с другими советниками и изящно попивали из хрустальных фужеров. Я еще раз окинула всех амнистированных взглядом. Нет, почти все они не похожи на настоящих изгнанников, и как только другие не замечают этого?! Их глаза никогда не видели Пустоши, и только в двух людях я могла признать настоящих Теней. Наташа смотрела с недоверием на всех, особенно на меня, что очень огорчало, а взгляд Марка казался застывшим, он нервно дергался, если к нему обращались, и я чувствовала, как остро он хочет убраться отсюда. Я покачала головой. Разница между этими людьми была очевидной, только слепой или тупой не заметил бы ее. Если, конечно, захотел бы увидеть.
Дарио, наконец, заканчивал свою великосветскую беседу, когда мой взгляд столкнулся с еще одним человеком. Дмитрий. Когда-то я считала его своим Аполлоном и сыграла с ним в своих мечтах полсотни роскошных свадеб, а теперь я смотрела на него и чувствовала только светлую тоску по беззаботному прошлому. Дмитрий смущенно улыбнулся и, так как советник оставил меня одну, не забыв бросить пару пожеланий о моем поведении, подошел ко мне. Я оглянулась на Ворона, но тот неожиданно куда-то исчез. Мы остались с Дмитрием наедине.
– Здравствуй, Алиса, поздравляю, сегодня тебе оказали большую честь!
– Хотела бы я сказать, что думаю по этому поводу, но боюсь, что перед сотрудником ОБ следует выбирать выражения.
Он усмехнулся:
– Наверное, это твоя самая длинная речь в моем присутствии.
Я со стыдом вспомнила, как не могла и слова связать рядом с ним.
– Наверное. Кроме того вечера, – ляпнула я и замолчала. Лицо Дмитрия помрачнело, и он отвел глаза. – Извини, я знаю, это всего лишь твоя работа. Ты бы мне не помог.
– Мне жаль, что так случилось, Алиса. Если бы…
Я отмахнулась:
– Это все уже в прошлом. К тому же ты помог мне попрощаться с семьей. Так что спасибо!
– Кстати, как они, все хорошо?
– Да, – протянула я, – хорошо.
Дмитрий заметил, как изменилось мое лицо, но понял это по-своему:
– Потом им позволят уехать в
