души остаются вместе с ним.
— И если Утатане погибла, то…
— Нет, — не стал обнадеживать я Агари. — Она сама погибла не лучшим образом. Если она вообще погибла, то не попала в Чистый Мир так же, как и поглощенные ею души.
— Значит, так или иначе, в моих интересах помочь вам обнаружить ее саму или ее убийцу, — невесело подытожил Агари. — Что ж, я готов это сделать.
Н-да. Похоже, он потерял кого-то дорогого.
— Если от этого станет легче, — разворачивая полученный свиток, произнес я, — то Чистым Миром посмертие не оканчивается. Узы этого мира не смогут удерживать истинную душу вечно.
Сомневаюсь, что это как-то поможет человеку. Чистый Мир — это что-то потустороннее, оттого жуткое, но понятное и даже некоторыми ощущаемое. Для его принятия много усилий прилагать не надо. А вот какая-то там душа из Рюджинкё, которая в Чистом Мире не задерживается, а стремится к раю более высокого порядка — в это местным остается только верить.
Итак, что же у нас в свитке? В целом, часть этой информации я уже получил ранее, собственно, во многом благодаря Агари я много об Утатане узнал нового. Но тогда наши интересы просто временно пересеклись: Кайсен поддерживал легитимную, с его точки зрения, власть, и он видел, что я могу ему в этом помочь. О полном доверии тогда речи не шло. Да и сейчас, если уж на то пошло, о нем говорить рано, но прогресс налицо.
В отличие от меня, Кедоин следили за двором давно и целенаправленно, работа у них такая, для того и наняты. Поэтому и некая «Фузуки» их заинтересовала раньше.
— Удивляют меня методы, выбранные Утатане для своего политического дебюта, — пробежавшись взглядом по началу свитка, прокомментировал я содержимое. — Войти в ближний круг дайме, став наложницей или женой? Как-то это ненадежно.
— Почему же? — удивился Агари. — Проверенный временем способ. Всего полвека назад Чиноике тоже попытались сделать что-то подобное в Стране Молний. Я бы сказал, что для изменения политики государства это более логичный поступок, чем создание своей религии.
— Гм, тонко, Кейсан-сан.
— Я знала Кохару в молодости, — вставила свое слово Мейро. — Она была одной из первых учеников Академии и попала в нее в двенадцать лет. Академия стандартизировала обучение, Второй уже предвидел начало войны и оперативно готовил для нее воинов. Но до этого он же курировал образование в Конохе. И ты знаешь, какие были специальные курсы для куноичи до того, как чуть более двадцати лет назад в Академии появились классы для девочек.
Надо полагать, Мейро говорит о тех курсах, о которых сама знает не понаслышке и в результате которых она в итоге родила на свет меня.
— Хочешь сказать, она действовала так, как ее учили? — уточнил я.
— Она была талантливой в освоении искусств ниндзя, иначе не попала бы в команду Тобирамы. Но у нее всегда были проблемы с применением знаний на практике. Не все так всесторонне одарены, как Сарутоби Хирузен. Планирование — не конек Утатане, поэтому приобретенные ею до Академии знания не нашли применений в молодости. Но обучение на общих курсах только усугубило ее особенности, на мой взгляд. В нее были вложены слишком разные способы решения задач и методы достижения целей.
— Да, что-то подобное отмечал в Фузуки мой человек, — выслушав Мейро, пришел к выводу Агари. — Несмотря на то, что она имела контакты с Карой, Кохару предпочла самостоятельно пробираться в придворные. Мне кажется это не очень логичным.
— Кара? — удивленно уточнил я.
— А, вы, наверное, не в курсе, — досадливо скривившись, произнес Кайсен. — Это политическая группировка, для шиноби она интереса не представляет. В нее входят некоторые купцы южных гильдий и различные политики. Можно сказать, это сообщество по интересам, объединенное желанием ряда политических реформ. Перераспределение налогов, снижение пошлин на одни товары и повышение на другие, смена элит у власти — ничего необычного. Что-то вроде сообщества торговцев зерном на севере.
— Если Утатане имела связь с Карой, тогда не так уж она была плоха в планировании, — заметил я, возвращаясь к чтению.
— Дело в том, что своими связями она не воспользовалась, по всей видимости.
Да, в целом этот манускрипт многое проясняет в том, как и чего добилась Утатане, именуя себя Фузуки и используя свой вернувший молодость облик. Только я рассчитывал на несколько иное. Мне нужно было знать, есть ли какие-то в этой части ее прошлого зацепки на то, кем мог быть убийца Утатане Кохару. Мне в принципе не нравится, что на сцене внезапно появилась новая фигура, которую я никак не ожидал встретить. Но еще меньше мне нравится то, что она также внезапно пропала.
В ее смерти почти нет сомнений. Тело точно погибло, в этом можно быть уверенным после личного осмотра. Отравление с последующим запечатыванием чакры и души. Никаких улик, кроме яда, но это распространенная растительная смесь, которую достать не большая проблема — цветы, из которых яд добывается, в избытке растут по всей Стране Огня.
Может, она помешала своему же ученику, который, более Кохару придерживаясь реформ, и сейчас поддерживает поглощение Страны Неба Страной Пламени? Простой ответ, но все же лучше удостовериться.
Гм. Так, стоп.
— Нашел что-то интересное? — заметив изменение выражения моего лица, поинтересовалась Мейро.
— Кохару подозревала, что я похитил или скопировал свитки с описанием Бьякуго но Ин, — указав пальцем на строчки в свитке, пояснил я. — Она считала, что это произошло после смерти Данзо.
— Так. И что?
— Во-первых, мною был тогда похищен только один меч, — да и тот просто по пути. — Во-вторых, технику Бьякуго я и так отлично помню. Также, как помню, что я ее никому не передавал. Ее крайне затруднительно использовать.
— Но, похоже, Утатане увидела кого-то с похожей печатью, — заметил Агари. — Мой человек отметил, что «Фузуки» контактировала с Сора-ку. Это бандитский картель из руин города Страны Неба на юге страны. У них она искала сведения о Бьякуго но Ин. Они лидеры по продажам техник и оружия на черном рынке. Если техника Сенджу и была продана, то наверняка это было сделано через Сора-ку.
— Но Бьякуго но Ин не техника Сенджу, это печать Узумаки, — поправила Мейро. — Утатане не
