В советском плену оказалось почти 0,5 млн солдат из этих стран. Исходя из этой цифры можно предположить, что их общее число на Восточном фронте было никак не меньше 2 миллионов!
Многочисленные карательные отряды (около 80 батальонов) в помощь фашистам были в период войны созданы в странах Прибалтики, прежде всего в Латвии и Эстонии. Они уничтожили сотни тысяч военнопленных и мирных советских граждан в Прибалтике, в Ленинградской и Псковской областях, в Белоруссии. На памятнике погибшим солдатам эстонского легиона СС, установленном в 1991 г., написано: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за родину и свободную Европу в 1940–1945 годах» (подчеркнуто мной. — Ю. С.). То есть это памятник тем, кто сражались вместе с гитлеровцами за «свободную Европу». (Сотрудники ИВИ МО РФ подготовили подробный научный доклад на эту тему. См.: Советская Россия. 29.01.2005.)
В-третьих. Еще важнее тот неоспоримый факт, что, по словам английского историка А. Тейлора, «Европа стала экономическим целым, которым управляли исключительно в интересах Германии» (Вторая мировая война: два взгляда… с. 423). Экономика почти всей Европы работала на фашистов, включая даже нейтральные страны (Швецию, Швейцарию). Огромное количество вооружений производили чешские заводы «Шкода», французские «Рено» и др. Перед войной интенсивно наращивали военное производство американские заводы в Германии «General Motors», «Ford», IBM. Более того, около 10 млн квалифицированных специалистов Европы (ИТР, ученые, квалифицированные рабочие) трудились на немецких заводах. Далеко не все делали это по принуждению. Не забудем и тот факт, что оккупированные страны платили Германии огромные налоги. «Взимание с Франции оккупационных расходов, — пишет А. Тейлор, — обеспечивало содержание армии численностью 18 млн человек» (Вторая мировая война: два взгляда… с. 421).
А как же движения Сопротивления фашизму, о которых так много говорится на Западе и в России? Они были во многих странах, но не стоит преувеличивать их размах и значение (за исключением православных Югославии и Греции, где в движениях Сопротивления участвовали сотни тысяч бойцов). К примеру, во Франции в движении Сопротивления погибло примерно 20 тыс. человек, а в гитлеровской армии — до 50 тысяч (Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. М., 1960, с. 234). Движения Сопротивления стали заметно усиливаться лишь после коренного перелома на Восточном фронте.
В-четвертых. Англия, США, Франция не были безусловными союзниками СССР. На деле они нередко подыгрывали Германии, затягивая войну, стремясь измотать силы Советского Союза. Эти страны хотели посредством войны нанести максимальный ущерб не только Германии, но и Советскому Союзу. Черчиллю не нравился режим Гитлера, но он в сущности ничего не имел против его целей в отношении СССР. Посредством Советской армии наши союзники воевали с фашистской Германией. Посредством гитлеровских войск они боролись с Советским Союзом, истощая его материальные и людские ресурсы.
Вспомним бесконечное затягивание союзниками открытия «второго фронта», хотя он вполне мог появиться уже в 1942 г. В этом случае войну, по мнению крупнейших американских и английских военных специалистов, включая даже Д. Эйзенхауэра, можно было закончить в 1943 г.! И каких огромных потерь можно было избежать! Вспомним также в связи с этим, что документы о переговорах заместителя Гитлера Рудольфа Гесса в Англии до сих пор остаются, вопреки строгим британским законам, засекреченными (в Англии ходят слухи, что они уже уничтожены). Очевидно, английской политической элите есть что скрывать! Есть все основания предполагать, что между Германией и Великобританией была достигнута какая-то договоренность, которая серьезно компрометирует руководителей Великобритании. И в реальности Англия в основном делала вид, что воюет с «Третьим рейхом». Показательны данные о потерях британских войск. Великобритания за 6 лет Второй мировой войны потеряла около 300 тыс. человек убитыми, что в 2,5 раза меньше, чем ее потери в Первую мировую, и почти в 100 раз (!) меньше, чем потери Советского Союза в Великой Отечественной войне…
Из массы фактов обратим внимание на секретную директиву Объединенного комитета начальников штабов вооруженным силам США и Англии в начале 1945 г. (она опубликована в 1977 г. английским историком Д. Ирвингом). В ней предписывалось проводить «максимум террористических бомбардировок… Первоочередная задача — разбить с воздуха транспортную сеть… ибо Советский Союз достиг на востоке таких успехов, которых англо-американское командование не ожидало. В случае дальнейшего быстрого продвижения на запад может сложиться обстановка, в высшей степени нежелательная для правительств и командования Англии и США… В военном отношении мы должны действовать так, чтобы позволить немцам усилить свой Восточный фронт, чего они могут достигнуть главным образом ослаблением Западного фронта» (см.: Яковлев Н. Н. Избранные произведения. М.: 1997, с. 202).
Истинный смысл и назначение открытого в 1944 г. «второго фронта», как справедливо считал российский исследователь В. В. Кожинов, заключалось в том, чтобы остановить стремительное продвижение Советской армии. «Второй фронт» против Советской армии! Кому-то эта мысль покажется дикой, но это не домыслы, а просто парафраз слов У. Черчилля: «…Надо немедленно создать новый фронт против ее (Советской армии) стремительного продвижения» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 3. М.: 1997, с. 574).
Черчилль и многие другие также стремились к объединению Европы прежде всего для борьбы против СССР, против ненавидимого ими социализма. Обратим внимание на вывод выдающегося российского ученого, участника войны А. А. Зиновьева: «Война фашистской Германии против СССР по сути являлась попыткой стран Запада раздавить коммунистическое общество в СССР. Причем социальная война (то eсть война социализма и капитализма. — Ю. С.) является главной и фундаментальной частью Второй мировой войны. Наконец, это не была война одинаково виноватых с точки зрения ее развязывания партнеров. Инициатива исходила со стороны Запада» («Литературная газета», 2004, № 45). Но это была война не только против социализма, но и против исторической России.
Симптоматично, что все эти и того же рода факты почти не присутствуют в публикациях и передачах о войне, имеющих выход на широкую публику. Они сознательно замалчиваются.
Знание и осмысление этой правды о войне позволило бы лучше понять многие предпосылки, причины, события и характер Второй мировой войны, в полном объеме осознать величие нашей Победы. Тяжелые поражения первых месяцев войны объясняются не только и не столько просчетами руководителей СССР, сколько реальным соотношением сил воюющих сторон (базируясь на нем, немецкое командование рассчитывало закончить войну максимум за 5 месяцев, а военный министр США и его начальник штаба считали, что СССР может продержаться не более 3 месяцев). Красная армия была фактически обречена на поражения в первый период войны. Учтем к тому же незавершенность подготовки к войне и внезапность — для советского руководства — нападения Германии на СССР.
Осознание этих и многих других фактов дает возможность лучше понять и послевоенные отношения Западной Европы и России, и многие современные события в Европе. Может быть, тогда мы лучше поймем то, что понял — не сразу, а после 30-летнего пребывания на Западе! — русский философ И. А. Ильин: «Живя в дореволюционной России, никто из нас не учитывал, до какой степени организованное общественное мнение Запада настроено против России и против Православной Церкви. Мы посещали Западную Европу, изучали ее культуру, общались с представителями ее науки, ее религии, ее политики и наивно предполагали у них то же самое дружелюбное благодушие в отношении к нам, с которым мы обращаемся к ним; а они наблюдали нас, не понимая нас и оставляя про себя свои мысли и намерения» (О русском национальном самостоянии. В кн.: И. А. Ильин. Наши задачи. Париж-Москва, 1992, с. 199). На большинство русских (русскую интеллигенцию) и во времена Ильина, и сегодня не производят никакого впечатления наблюдения и предупреждения наиболее глубоких, трезвых и прозорливых мыслителей. Даже прочтя «Россию и Европу» Н. Я. Данилевского, почти никто не осознавал глубокий смысл его предупреждений: «Европа не знает (нас), потому что не хочет знать; или, лучше сказать, знает так, как знать хочет, — то есть как соответствует ее предвзятым мнениям, страстям, гордости, ненависти и презрению». Нашему пониманию недоступны причины и истоки этой прикрытой политкорректностью, но совершенно реальной предвзятости и ненависти.
