неместные. Они приехали со всей Кассандрики, чтобы служить в армии. Естественно, семьи они оставили там, вдали от столицы. Многие мои женатые товарищи годами не видят своих жён и детей…естественно, им трудно. Только н-не подумайте, что они ходят в бордели! Ходят только неженатые! Так вот…Наш день состоит из постоянных тренировок и парадов, так что вечером очень хочется развеяться и на славу отдохнуть…
Хиро смутно понимал, что Тома имел ввиду.
– Если убрать всё веселье и оставить лишь изнуряющую работу, человек быстро выгорит. И, более того, у него могут появиться психологические проблемы.
– Господин Хиро прав. С этой идеей госпожа и встала на колени перед Дворцом Правосудия, упрашивая Совет отменить приказ о снесении. Она…очень заботится о состоянии армии.
– Ладно, это всё понятно. Но почему все тут зовут её «Молодой госпожой Миямото»? – спросила Мия.
– С тех пор, как госпожа стала инспектором Квартала, она ввела очень много новых правил. Здесь запрещено обращаться друг к другу по титулу или званию. Квартал радостного отдыха – место без религий и войн, как обычно говорит госпожа.
***
Место без религий и войн? И это сказала девушка, что является главой религии и ведёт солдат в бой с вампирами?
Джек начал ещё лучше понимать, почему существовало такое противоречивое мнение об Амире. За прошедшие два дня он повидал многое, что скрывалось в стенах Дворца Правосудия.
Миямото Рин явно осуждалась своими поданными. Служанки постоянно шептались о ней, жрицы боялись её гнева, кардиналы люто ненавидели, называя ходячим бедствием. Он бы мог полагать, что Рин была изгоем во Дворце. Если бы не то, с каким трепетом к ней относился её отряд и люди, работающие в Квартале радостного отдыха.
Тома озвучил только своё видение, почему госпожа Амира умоляла Совет не уничтожать квартал. Однако она была тем человеком, который вряд ли скажет напрямую, о чём думает или чего хочет.
Ей приходится говорить то, что от неё хотят услышать люди. При этом её настоящие мотивы остаются загадкой для всех.
И всё же…в ней есть и своя искренность.
Возможно, она никогда не скажет чего-то вслух, но её действия говорят лучше всего.
Храмовники ненавидят её, потому ей пришлось подчинить их с помощью страха, чтобы не разжигать внутри религиозный конфликт, который может стать причиной разлада среди людей. Для жителей столицы и всей страны в целом она играет роль праведника и защитника, таким образом оправдывая их доверие. А для солдат…она своя.
На секунду Джек даже подумал, что она сама солдат. Но как жрица может быть солдатом? Даже если Рин идёт против устоев храма, она ведь не настолько сумасшедшая…
Внезапно он почувствовал знакомую энергию, высвободившуюся где-то в городе.
Вампиры очень чувствительны к энергии духовного оружия, потому легко запоминают её. И сейчас…
Он подскочил с кровати и выскочил через окно на улицу.
Он почувствовал ту самую энергию, с которой столкнулся в старой крепости. Энергию меча третьего ранга командира отряда быстрого реагирования. Он наконец-то нашёл зацепку, и решил немедленно найти этого человека.
Пока он двигался в сторону предполагаемого места выплеска, петляя в тени домов, он начал думать о том, по какой причине он с таким рвением ищет встречи с командиром.
Любопытство? Желание оценить необыкновенно сильного человека? Или же всё-таки это из-за непонятного чувства дежавю, которое сопровождает его каждый раз, когда он вспоминает глаза Танцующей Жрицы.
В его прошлом был человек с такими же глазами. Вероятно, он просто хотел уцепиться за призрачную надежду, которой по факту нет уже много лет.
Он пересекал очередную улицу, когда неожиданно магический след пропал. Просто растворился, словно его и не было. Джек тут же остановился и огляделся.
Она не могла пропасть так неожиданно. Неужели она использует заклинание подавления магического следа, чтобы её никто не обнаружил?
Холодный ночной ветер пронёсся вдоль дороги, поднимая пыль в воздух. Волосы Джека растрепались, но он не пошевелился.
Он всё ещё пытался использовать остатки своей вампирской интуиции, чтобы найти нужного человека.
Вообще, в такой ситуации лучшим было бы попробовать учуять запах крови того, кого ищешь, ведь вампиры очень чувствительны к нему.
Но здесь было два «но»: во-первых, тогда при сражении крепости он не смог в полной мере учуять запах Танцующей Жрицы из-за сильного пожара; а во-вторых, он уже многие годы не пил человеческой крови, оттого его навык запоминания запаха очень сильно затупился.
Джек недовольно цыкнул и медленно побрёл обратно по улицам в направлении Дворца Правосудия.
Тишина ночного Амирэна сильно отличается от столицы Красты. Пусть он и не видел своей Родины многие годы, но ночной Рало́кис он не забудет никогда.
Шум, крики кровяных рабов, постоянная опасность и запах крови.
Сцены из его детства столь сильно засели в его голове, что он не смог бы их забыть, даже если бы попытался. А ведь прошло очень много времени.
И сейчас, шагая по ночному Амирэну, где было очень мирно и спокойно, он смутно понимал, почему же он всё же спрятался именно в этой стране. Его связь с людьми была намного глубже, чем с его собственными сородичами.
Между тем в его нос ударил запах свежей воды и зелени, и он повернул голову в сторону.
Одинокий уличный фонарь призрачно озарял силуэт железной статуи.
Он, сам того не зная, случайно пришёл в последний оставшийся зелёный уголок Амирэна. Теперь он знал его название – «Сквер памяти».
По слухам, в год, когда она умерла почти 400 лет назад, ей было возведено несколько сотен памятников и храмов, в которых день и ночь жрецы молились о её перерождении.
Теперь же уцелевшей осталась лишь одна статуя, хотя Святая Амира была обожаема во всем мире и носила гордый титул «Спасительница». Этот титул был приписан лишь пяти магам во всем мире – тем самым пяти героям Мировой войны 400-летней давности.
Джек уселся на одну из скамеек так, что его голова скатилась к спинке и он буквально распластался. Его взгляд застыл на статуи, и он начал изучать её, попутно пытаясь не утонуть в затерянных воспоминаниях.
Какое-то непонятное наваждение заставило его сунуть руку в профунду и вытащить оттуда бутылочку саке, которую он купил в Квартале и приберёг для подходящего момента.
Открыв её, он снова уставился на статую и сделал глоток.
Приятный вкус вперемешку с обжигающей жидкостью растёкся по его горлу, оставляя ощущение непривычного тепла.
Вампиры сами по себе существа с холодной кожей. На севере, где расположена Краста, почти круглый год лежат снега, от того вампиры не чувствуют перепада температур – им абсолютно наплевать на это, в отличии от других рас.
Потому нынешний жар, охвативший его нутро, был для него напоминанием, что сейчас он более не находится в Красте. И это напоминание было для него очень приятным. Вероятно, по этой
