поучаствовать в спасательной миссии, с тяжелым сердцем вспоминаю про непрочитанное смс от Агнии. Настроение резко уходит в минус. Несколько минут задумчиво гипнотизирую экран. Интуиция подсказывает, что содержимое ночного послания не связано с рабочими моментами, в чем я убеждаюсь практически с первых слов.
«Через час мы вылетаем в Москву. Завтра в Хамовниках в шесть. Погулял и хватит, Макс.»
Варвара
— Мой ты хороший. Расти большой и красивый, — ласково приговаривая, я протираю от пыли широкие сочные листья крупного фикуса в напольном горшке.
До того как мама попала под влияние зеленого змия, в нашей квартире было много комнатных растений. Она любила за ними ухаживать, разводила целые оранжереи на старых подоконниках и вот так же разговаривала с каждым, убеждая меня, что цветы нуждаются в общении не меньше, чем люди. От доброго слова растут быстрее и цветут дольше и ярче. Когда мама начала потихоньку попивать, ее задушевные беседы с растениями постепенно сошли на нет, и со временем все они зачахли и высохли.
Так что мамина теория никакая не выдумка, и став старше, я унаследовала ее тягу к цветам, но высаживала их не дома в горшках, а на небольшом клочке земли перед подъездом. Устроила там настоящий маленький цветущий оазис, радующий с мая по сентябрь прохожих и соседей. Помогать, правда никто, кроме бабы Нюры не спешил. Надеюсь, добросердечная старушка не бросит клумбы в мое отсутствие и будет хотя бы иногда поливать. А, может, и я в выходной вырвусь, чтобы прополоть и удобрить. Честно говоря, работы в таунхаусе Красавиных от силы на два часа в день, хозяева появляются редко, вечеринки устраивают тоже далеко не каждый день, придомовая территория практически сплошь засеяна газоном. В общем, развернуться тут особо негде, разве что уговорить Макса разбить пару-тройку клумб возле бассейна. Но кто будет за ними ухаживать, когда я уйду? Уж точно не Вика. Завянут же, жалко.
В том, что я у них надолго не задержусь сомнений нет. Дармоедкой быть не привыкла, а имеющийся фронт работ откровенно не тянет на те деньги, что мне платит Макс. Да и сложно мне здесь, душа не на месте, а что будет, когда он баб своих костлявых сюда начнет приводить? Раз перетерплю, второй, а потом, как выскочу, как выпрыгну, полетят шлюшьи патлы по закоулкам. Ему хоть бы хны, а у меня сердце в клочья. Себя тоже жалко и не меньше, чем засохшие цветы.
Услышав шелест шин по асфальту, бросаю влажную губку на пол и подскакиваю к окну в гостиной. Приехал? Дыхание сбивается от волнения, пульс гудит, приглаживаю растрепавшиеся волосы руками, юбку одёргиваю, жакет.
Нет, не он. Пыхчу от разочарования, наблюдая, как на стоянке перед домом паркуется спортивный Ламборджини с откидным верхом. Шикарная тачка, равнодушно подмечаю я, переводя взгляд на красивого солидного брюнета в зеркальных авиаторах за рулем. Серьёзный мужик, даже через стекло энергетика убийственная чувствуется. Сразу видно, что так просто к этому важному перцу на хромой козе не подкатишь.
К кому, интересно, гости? К Максу или Вике? В домофон, вроде, никто не звонил. Значит, код знают. Выходит, это кто-то из родственников, а их у Красавиных пруд пруди.
Тем временем, дверца пассажирского сиденья плавно ползет вверх, выпуская из салона изящную стройную блондинку, одетую в самые простецкие джинсовые шорты, топ на тонких бретельках и сандалии на плоской подошве. Недоверчиво пялюсь на ее сумочку, подозрительно похожую на мою, потом перевожу взгляд на шикарного мужика за рулем. М-да, мезальянс на лицо.
Девушка танцующей походкой топает прямиком к крыльцу и через пару секунд осторожно стучит в дверь. Мне немного неловко, но делать нечего — открываю.
— Ой, — ахает ангельски красивая блондинка, удивленно округляя бирюзовые глаза. Бегло осматривает с головы до ног и обаятельно улыбается, протягивая ладошку. — Меня Маша зовут, я сестра Максима и Виктории, а вы…?
Та-ак, что я помню о Маше? По-моему, ничего. Попробуй такую толпу зафиксируй в памяти.
— Варя. Я тут за порядком слежу, — пожав тонкие пальцы, пропускаю гостью внутрь и закрываю за ней дверь. Ее спутник, к моему превеликому облегчению, из тачки выйти не пожелал. — Чаю, может быть? Или кофе? — вежливо предлагаю я.
— Если можно, просто стакан воды. Пекло на улице, жуть, — Девушка неуверенно мнется, оглядываясь по сторонам. На вид ей лет двадцать, не больше. Хорошенькая, глаза огромные, кожа светлая, без единого изъяна. Хрупкая, ладная, словно фарфоровая статуэтка. А они точно все приемные? Если так, то складывается впечатление, что чета Красавиных кастинг по внешности перед усыновлением проводила, иначе почему они такие красивые? Я, правда, пока только троих видела…
Вернувшись из кухни со стаканом прохладной минералки, застаю Машу у окна, сосредоточенно наблюдающую за разговаривающим по телефону хозяином Ламборджини. Из машины он все-таки вышел, и теперь чинно расхаживает взад-вперед, завораживая уверенными движениями и скупой жестикуляцией.
— Твой? — фамильярно любопытствую я.
— Мой, — млеющим тоном отвечает Маша.
— Хорош.
— Не то слово, — на ее губах расцветает влюбленная улыбка, а у меня саднит за ребрами от белой зависти. Тоже так хочу. Чтобы мой и взаимно.
— На, попей, — вручаю Маше стакан, и она наконец переводит на меня искрящийся взгляд.
— Спасибо, Варя, — благодарит гостья, осушая половину. — Я к Вике приехала. Максим меня слезно просил с ней поговорить. Целую неделю собиралась. Может быть, уже не актуально… — она виновато пожимает плечами. — Дома только ты?
— Вика второй день где-то шляется со своим хахалем, а Максим сегодня должен со съемок вернуться. Точно не скажу во сколько. Бояре перед челядью не отчитываются, — как на духу выдаю все тайны мадридского двора.
— А ты давно тут работаешь? — загадочно улыбнувшись, интересуется Маша.
— Четыре дня, а что? — настораживаюсь я.
— Ничего, — она тепло улыбается. — Ты очень, милая, Варя. Надеюсь, Вика тебя не обижает? У нее тот еще характерец, да и Макс не отстает.
— Я сама кого хочешь обижу.
— Это хорошо, — поверив мне на слово, кивает Мария. — Я тогда в другой раз заеду. Надо было позвонить, но мы с Дмитрием Евгеньевичем рядом были, решили заскочить.
— Дмитрий Евгеньевич? — прыснув от смеха, переспрашиваю я.
— Это я по привычке, — поясняет гостья, лучисто просияв. — Он мой преподаватель. Точнее, был до перевода в Москву.
— Вроде не похоже твой Дмитрий Евгеньевич на преподавателя.
— Мы тоже всем универом так считали, — соглашается Маша. — Дима — адвокат, лекции у нас в Твери по праву читал.
— Круть. Влюбился и увез?
— Ну… почти, — судя по ее неуверенной интонации, роман с этим
