этом мире, или может быть только рядом с этим местом. В прошлый раз говорил об этом, и в этот раз напомнил. Значит это важно. Но что такого в этой информации.
Вымотавшись, Мирра улеглась, намереваясь уснуть во что бы то ни стало. Не днем же потом спать, а ночью куковать в темноте. Но и без того тревожный сон, а она еще ни разу не спала в этом месте крепко, не шел, а в голове все прокручивались события ее не особо интересного пребывания в этом мире. И слова Адрия, потому что больше никто с ней не разговаривал. Не считать же за разговоры оскорбления, насмешки и приказы.
Адрий что-то говорил о страшном запустении и голоде, после того, как Сфирья умирает, и до того, как найдется новая. Тогда уж он вновь расцветает. Еще н говорил, что этот мир создала первая сфирья, и она же прокляла. Или не она?
Перевернувшись на бок, Мирра тяжело вздохнула.
А в тот первый раз, перед тем, как появился старик, Адрий сказал что-то про хороший урожай, про благополучные времена, которые настанут от того, что Сфирью посадили под замок. Уже настали. Эти благополучные времена уже настали, так как ее — Мирру, посадили под замок. Они уверены, что она — Сфирья. И подтверждение тому, что кругом все цветет.
А ведь с самого первого мгновения, когда Мирра узнала от Адрия, что от нее зависит то, каким будет все окружающее: будет ли голод, или наоборот, она старалась желать этому миру, каждому живущему здесь человеку, быть в безопасности, быть сытым, живым и здоровым. И до сих пор желает. Но оказывается, что это лишь подтверждает, что они поймали того, кого надо. А значит будут держать ее взаперти.
От нахлынувшей обиды, она вновь вскочила на ноги, не в силах бездействовать. Ей хотелось поругаться с кем-нибудь, накричать, может даже подраться и хоть как-нибудь отомстить за подобное отношение, наказать хоть кого-нибудь. Ну уж если не с кем ругаться и драться, так хотя бы стукнуть кулаком по стене. И она, не со всей правда силы, саданула кулаком по шероховатой стене. Боль обожгла руку, но легче не стало. На глаза навернулись слезы, уже не только обиды, но и боли. А в довершение всего, возвращаясь к постели, Мирра запнулась обо что-то и упала. Думать, что под ногу подвернулась мышь, или даже крыса, не хотелось. На четвереньках добравшись до своего ложа, Мирра легла на бок, подтянула колени к груди и заплакала навзрыд.
Надо что-то делать. Но что она может здесь, взаперти? Только думать и представлять.
Через некоторое время рыдания стихли, но слезы продолжали литься из глаз и Мирра даже не пыталась их вытирать. А перед глазами стояло воспоминание о том, как они с Адрием разговаривали перед походом в купальни, а в голове созрело решение о том, как именно наказать всех этих людей.
Слезы высохли, в темнице стало заметно светлее — видимо начались предрассветные сумерки, но Мирра так и не заснула, да уже и не пыталась.
* * *
Макс проснулся от какого-то завывания и грохота. В казарме всполошились все. Снаружи доносились крики, и топот пробегающих под окнами людей. Потом зазвонил колокол. А ведь Макс даже не догадывался, что здесь такой имеется. Церквей он не видел. Потом он резко смолк. Зато крики стали громче.
Другие мужчины, расквартированные в казарме, повскакивали и принялись торопливо надевать снятые вещи: кто-то одевался, кто-то прилаживал на пояс оружие, а кто-то всего лишь обувался.
Макс никогда прежде не одевался так быстро. В армии он не служил — мать постаралась. А здесь пришлось наверстать упущенное.
— Что случилось? — спрашивал он у пробегающих мимо, но никто даже не останавливался.
И только несколько парней — такие же новички в этом мире, как и он, пожимали плечами и растерянно переминались с ноги на ногу.
В окне мелькнул Свен. Макс дернулся было, но тот уже исчез.
— Ну пойдем что ли тоже на выход, — предложил кто-то совсем рядом, я потом прошел мимо.
Макс и все прочие, кто еще оставался в казарме, потянулись к выходу. Но и за дверью они продолжили растерянно наблюдать за всеобщей суетой. Хотя площадь между корпусами казарм уже опустела. В проходе между столовой и комендатурой показался Свен. Он что-то высматривал, глядя в их сторону, а потом помахал, призывая подойти к нему, а сам скрылся за углом. Макс поспешил туда, товарищи по несчастью не отставали.
Когда они добежали до места, где буквально только что был их десятник, там уже никого не было.
— Ну и куда теперь- то? — вздохнул Макс.
Он несколько раз крутанулся на месте, но кроме их растерянной компании из пяти человек, совсем никого не было видно.
— Да что, черт возьми, здесь происходит? — буквально вскричал кто-то за спиной Макса. — Дурдом!
— Может, пожар? — предположил другой голос. — Смотрите, там какое-то зарево.
Чья-то рука протянулась над плечом Макса, и он посмотрел в указанную сторону. Черное ночное небо и правда буквально на глазах становилось багровым, а гудение пламени доносилось даже до сюда.
— А чему там гореть-то? Здесь же все каменное.
— Макс, Том, ребята, вот вы где, — задыхаясь после бега, выпалил Стиви.
Остановившись, он наклонился и, упершись руками в колени, пытался отдышаться. Макс, с трудом оторвав взгляд от все сильнее краснеющего неба, перевел на него взгляд.
— Свен вспомнил про тебя, — продолжил Стиви, выпрямившись, — и про других, кто здесь недавно. Ну, в смысле, кто оттуда, — он неопределенно махнул рукой. — Он сказал, что вы растеряетесь. Здешние-то сызмальства знают, что делать, другие, кто давно здесь, проходили это не раз, — отдышавшись немного, Стиви так затараторил, что его едва можно было понять. — Марий, он пятидесятник, отправил меня к вам. Сказал, что там от меня толка ноль, мол, какая с пацана польза, только под ногами буду путаться, а здесь пригожусь. Ну, в смысле, не здесь, а с вами… для вас. Он велел рассказать вам все, что знаю, пока мы идем к восточным городским воротам. Вы из казармы-то все свои вещи забрали. А то вряд ли мы туда вернемся. Туда беженцев поселят.
— А что мы будем делать у ворот? — спросил Том.
— За порядком будем следить.
* * *
Мирра не спала всю ночь. Она лежала и не шевелилась. Но мысли в голове бурлили.
Получается, что Сфирья — проклятие и благословение этого мира. Первая преданная и убитая сотворяющая прокляла Сфирос, и тогда случилась сильная засуха, а следом
