Мы для него теперь мана небесная. Практически последний шанс на жизнь. Знал же черт, что со мной разговаривать будет сложно, я калач тертый, и свое выторгую, так он тебя, зеленого для принятия квеста оставил. Жаль конечно, ну да ничего не поделать. Придется исполнять. Готовь свой калаш, оптику пристраивай, впереди охота на упырей, и легкой она не будет.
— А чего ты раньше не сказал, что тут такая гадость водится. — Максим не стал скрывать недовольства, от того, что от него утаили правду, не предупредив об опасности, а повели в дорогу как несмышленого телка. — Мне это не нравится.
— Меньше знаешь, крепче спишь. — Насупился Угрюм. — Не хотел я тебя пугать, вот и все дела, да и шансов наткнуться тут на мяскяйя вероятность небольшая, если бы не дождь, да ни непредвиденная ночёвка, давно бы проскочили, мы эту локацию, по самому краешку пройти должны были, уголок срезать. Кто же знал, что все так обернется.
— Давай на будущее, договоримся так: «Мы идем вместе, одно дело делаем, значит вместе и решения принимаем. Недомолвок и уж тем более обмана быть не должно. Если считаешь себя самым умным, то проваливай. Не люблю, когда меня в темную используют. Ты не мамка, чтобы мой покой беречь, а я мальчик уже большой, за себя отвечать сам привык. — Максим посмотрел в глаза собеседника, и тот не выдержав, отвел взгляд.
— Принято. Больше такого косяка не повториться. Извини. — Насупился он. — Хотел как лучше, не подумал. Привык после смерти Пули все сам решать. Сам видел народ какой живет в Сытухе…
— Договорились. — Гвоздев кивнул, принимая извинения. — Ночь прошла, дождя нет, и у нас новый квест. Давай думать, как его выполнять. Расскажи, кто такие ореки?
— Про зомби слышал? Кино и всякие там ужастики смотрел? — Хмыкнул Угрюм. Максим согласно кивнул. — Это что-то на них похожее. То же ожившие трупы, только отличаются от общепринятых тупых и медлительных стандартов. Убить практически невозможно, даже если раздробить череп, эта тварь только обездвижится, но и то не на долго, быстро осколки соберутся, сползутся улитками, и восстановятся в новую голову, о других конечностях я и не говорю, там вообще без вариантов. Быстрые, умные. В общем полная задница.
— Так и чего? — Расстроился Гвоздев. — Мы обречены?
— Есть способ. Сосульку в область сердца вогнать, но не простую, а ледяной сталактит. Такую можно в заснеженной области добыть, в ветренных пещерах. Только просто так орок к себе не подпустит, грудь под удар не подставит, ловок сволочь и силен, приблизишься порвет, и слопает. Обездвижить его надо для начала.
— Так вот для чего калаш? — Понял Максим. — Башку ему снести, и пока тот восстанавливается добить?
— Да. — Улыбнулся Угрюм. — Догадлив ты. Без своей тыковки, орок что тот мешок с дерьмом, выглядит и воняет противно, но не опасен.
— Идем тогда за сосульками? — Гвоздев решительно встал.
— У нас другого выхода и нет. — Кивнул Угрюм. — Только и там не так все просто. Там мало того, что убыр обитает, так еще и игроков-старателей полно, и они не розовые матрешки, улыбаться встрече не будут, места-то там богатые, сапфировые россыпи, и медные рудники, за них война идет. Еще там и холод собачий. Хорошо хоть накидки с собой меховые взяли. Как чувствовал я, что понадобятся. В общем легкой прогулки не обещаю, и померзнуть, и повоевать придется.
— Можно подумать, тут когда-то бывает по-другому. — Хмыкнул Максим. — Выбора у нас все равно нет, так что не пугай. Вставай да пошли.
— Это точно. Выбора нет, да и тебя напугать тяжело. — Вздохнул, вставая Угрюм. — Пойдем сопли морозить. Терпеть ту локацию не могу, но деваться некуда. — Он поднялся, и больше не произнеся ни слова, быстро пошел вперед, и Художник, проводив его задумчивым взглядом, двинулся следом. Путь неблизкий, а времени мало. Три дня на все про все.
Переходы между одной местностью, или по-другому между локациями, в Уйыне происходили молниеносно. Увидеть место такого разделения, мог только опытный игрок, обладающий определенным навыком, больше похожим на эфемерное чутье, а не определенные знания, потому как даже зная, что сейчас окажешься в другой климатической действительности, все равно испытаешь шок. Ведь видишь впереди ты одну реальность, а оказываешься в совершенно другой.
Подобные метаморфозы в знакомом нам, привычном мире, где все поддается законам логики, невозможны. Как можно объяснить, что только что изнывая от летней жары полуденного солнца, всего лишь делаешь шаг, чтобы сорвать приглянувшуюся малинку, с зеленого куста, прямо перед глазами, но тебя, в тот же момент, пронизывает ледяной ветер зимней стужи, а там, где только что манила к себе сочная ягода, появляется сугроб, и ты уже по пояс в снегу, но делаешь шаг назад, и вот она, вожделенная, но недоступная малина.
Или гуляешь по весеннему лесу, разглядываешь первые цветочки, слушаешь песню соловья, бредешь блаженно прикрыв глаза, наслаждаясь ароматами пробуждения жизни, и вдруг: «Бабах», и тебя окатило ледяным осенним дождем, а порывом ветра прилепило ко лбу, желтый листок увядающей природы.
Не может такого быть? Да вы просто никогда небыли в Уйыне, хотя я вам и не советую там оказаться.
Всего один шаг, и холод мгновенно проник под одежду, а снег захрустел под ногами. Максим развязал рюкзак и достал прихваченные из Сытухи меховые накидки, представляющие из себя просто продолговатый кусок выделанной шкуры волка, с завязками в области шеи, едва достающий до поясницы. Это подобие зимней одежды прикрывало спину и немного бока, но нисколько не грело грудь. Ноги, в мокрых сапогах, тут же замерзли, а вроде и не сильный морозец ущипнул за покрасневшие щеки и нос.
— Потерпи. — Угрюм завязал посиневшими пальцами, завязки накидки. — Это с непривычки, и от остатков сырости осенней локации на одежде. Тут недалеко есть лежка. Встанем там ненадолго, костер разведем, и просушимся для начала, иначе замерзнем.
Максим кивнул, соглашаясь. Спутник прав, надо обсушиться, и перекусить. Мир Ахтамака был слишком негостеприимен. Сырые дрова отказывались гореть, а нудный дождь, прекратился всего на несколько часов, и зарядил вновь, так и не прекратившись до самого конца пути. Здесь если и холодно, то хотя бы есть надежда на сухие дрова, и жаркий костер.
Дорога
