Никуда я тебя больше не отпущу.
— Спасибо. Без тебя они бы меня точно утащили.
— Лим, чем скорее ты все расскажешь, тем скорее мы закроем эту неприятную тему. Я видел глаза этой парочки. И мой опыт позволяет мне сделать некоторые выводы. Но лучше будет, если ты сама откроешься.
— Пай, я боюсь, что ты… — Лимми подошла к Паю, устроилась у него на коленях и спрятала лицо на груди.
— Не надо бояться, моя сладкия. Если хочешь пить — пей. Если тебе так легче, — Пай поднялся, держа Лимми на руках, и направился в гостиную. — Я виноват во всем, не ты.
— Ты не виноват, Пай. Они все равно бы меня нашли. Дома или у Гилдерина. Если бы мама не была в таком возрасте, они бы и ее забрали. Хотя у нее наследие отражей не проявилось. Ее родители не были отражами.
— А ты тогда как народилась, такая красивая? — Пай расположился в глубоком кресле, обнял Лимми обеими руками, прижался губами к виску.
— В прадедушку, — Лимми повозилась, устраиваясь поудобнее.
— Василька вернет деньги и записку, — Пай усмехнулся. — Я думал, она скажет, что выбросила ее.
— Ну да, выбросила, поди слюни на нее пускала, — Лимми обиженно шмыгнула носом, а Пай обомлел. От Лимми подобных слов он не ожидал. Вино, конечно, развязало язык, но раньше Лимми в голову бы не пришло такое сказать. Чертовы отражи, у них там что, вместо государства бордель?
— Лим, а чему ты училась? Тебя определили в учебный класс? — Пай сделал вид, что не слышал последних слов Лимми.
— Определили. Но, Пай! Я и в детстве в школе за партой не сидела, а теперь я взрослая и замужняя должна была сидеть? — искреннее возмущение Лимми умиляло.
— За партой не должна, — согласился Пай. — Ты и так у меня очень умная. Всему на лету учишься. Сидеть, а лучше лежать, ты должна в моей постели.
— Василька злилась на меня, упрекала, денег давала едва на мороженку. И то не каждый день. Я стала искать, как вернуться. Нашла тех, кто переходы за деньги предоставлял. Только у меня денег не было, — Лимми сделала большой глоток, отставила бокал, потянулась к Паю и поцеловала в уголок губ. — Было хреново, но я надеялась, что ты меня не забыл и ждешь.
— Я тебя ждал, любимая. Я просился с тобой, просто псом просился.
— Ты бы им задал, они не дураки, Черного Пса брать, — Лимми пьяненько хихикнула.
— Я еще им задам, Лим. За каждую твою слезинку, за каждую твою минутку в тоске, они заплатят. Дорого заплатят.
Лимми заморгала, слезы потекли по щекам, она глубоко вздохнула и попросила:
— Пойдем в кровать, возьми меня как вчера, мне надо.
— Конечно, моя девочка, все будет, как ты хочешь.
Под утро Пай почувствовал, как Лимми завозилась под боком, осторожно встала, укрыла его одеялом и на цыпочках вышла из спальни. Это было мило. Лимми научилась обращаться, но мышление у нее осталось человеческое. Она забывала, что слух и нюх у псов острее, чем у людей. Пай вспомнил забавные рассказы Лимми, как в детстве она пряталась от учителя в кладовке и тот находил ее всего за пару минут по запаху.
Лимми полностью вернула свой природный запах и Пай был этому очень рад. Кажется, все приходило в норму. Сумятица, начавшаяся с их первой встречи, улеглась. Те ошибки, что были сделали по незнанию, они уже не повторят. И Пай понял, какова Лимми, и Лимми осознала свою уязвимость. Они теперь всегда будут заодно, никому их не обмануть и не разлучить.
Пай бесшумно вошел в кабинет и тут же выдал себя громким смехом. Лимми сидела на полу в его кожаных штанах. Чтобы не болтались, затянула ремнем, но все равно штаны висели на бедрах, открывая верх ягодиц. Она высыпала свои шарики в большую миску и о чем-то сосредоточенно думала, глядя на них. На смех Пая Лимми обиженно тявкнула и надулась.
— Что смешного?
— Лим, я просто рад, что ты со мной, — Пай поднял жену с пола, усадил лицом к себе на колени и запустил руки ей в штаны, сжимая мягкие половинки. — Очень удобно, носи их.
— Пай! Я хочу такие штаны. Помнишь, ты мне подарил в Заречье? Они порвались, когда я…
— Когда ты обратился в самого красивую самку на свете!
— Еще рубашку! И…
— Дом? Ты просила, чтобы я купил тебе в Заречье дом.
— Вообще-то я думала про сапожки, — призналась Лимми. — С лезвиями. Вот, не уверена, что одного дома мне хватит.
— Хочешь все Заречье?
— Хочу! — зеленые глаза Лимми засверкали как драгоценные камни.
— Правильно, чего мелочиться, — Пай смеялся и тискал Лимми. — Я думаю, что даже покупать не придется, заявим твои права и все.
— А если провинции не согласятся?
— Лим, они и не пикнут, они все мне должны. Кроме Сосновой. Магда отмазала Рекса, но твой отец вряд ли будет против.
— В Заречье живет мой брат.
— Назначим его губернатором. Или ты сама хочешь управлять?
— Нет, я не хочу губернатором, — что-то насторожило Пая в словах Лимми.
— А кем ты хочешь?
— Контрабандистом!
— Лим!
— Пай!
Пару минут они сверлили друг друга глазами, потом Пай вздохнул.
— У меня такое чувство, что я смотрюсь в зеркало.
— А на что ты рассчитывал, выбирая отража в жены? — захохотала Лимми. — Я хочу все то, что хотел ты. У меня нет выбора.
— Я хотел этого от беспросветной жизни, от безденежья. Чтобы пробиться. Законные пути для меня, приютского щенка, были заказаны.
— А я просто как ты. Но в одном мы будем отличаться.
— И в чем же?
— Я — Белый Пес! Пусть думают, что я парень.
Лим гордо вскинула голову и Пай кивнул, а что ему оставалось. Спорить с Лимми он не собирался. Всего несколько дней назад Пай готов был отдать все, лишь бы Лимми вернулась. Неужели он не выполнит такую малость для жены. Выполнит, поможет, подстрахует, прикроет. Если Лимми хочет штаны, Заречье, контрабандный бизнес, она все получит. В лучшем виде.
— Два контрабандиста в семье многовато, конечно, — Пай расслабился, он принял решение и уже составлял в голове план.
— Нет, Пай, Черный Пес не вернется. Ты будешь занят другим.
— Только не говори, что я сливка общества.
— Но кто-то же должен принять нужные нам законы. Закрепить Заречье за мной, дать долине независимый статус.
— Лим!
— Пай!
В этот раз Пай сдался быстрее, разумное зерно в словах Лимми было. Если уж Пай представитель элиты по рождению, перекроил финансовые потоки страны и Совет провинций теперь под ним, то
