взяв телефон, отправился наверх, к Вере Антоновне. Та меня выслушала, грустно кивнула, словно понимая, и пожала плечами. Головко меня слушать не стала, обвинила в меркантильности и выгнала взашей из кабинета. Только Трубин радостно улыбался, когда ввалился на кухню в обед. Естественно, если ебешься с начальством, то ты неприкасаемый. До поры, до времени, само собой.
Настроение в «ВебЛайне» было дерьмовым. В моей смене к середине июня осталось всего шесть человек. Из старичков – Даша Черкасова и Настя Самсонова. Когда девчата подошли ко мне и спросили насчет долгов по зарплатам, я пожал плечами. А что я мог им еще сказать? Пашинян резвилась в админке, как жирный кит-убийца, но на выписываемые ей штрафы уже никто не обращал внимания. Какая разница, если долги выплачивают частями, да и то не всегда. Те, кто не выдерживал и увольнялся, вообще ничего не получали. Но меня удивляло другое. Никто из ушедших не додумался стукануть в трудовую инспекцию. Людям попросту было похуй. «ВебЛайн» высосал из них всю способность к сопротивлению.
В июле уволился Алекс. Он нашел работу в Нижнем Новгороде и, недолго думая, написал по собственному. Я позвонил Губареву и после получасового разговора все же добился, чтобы Алексу выплатили половину долгов. Вместе с ним ушли еще пять менеджеров, Вика Жигуленко и Олеська Липатова.
– Теперь будешь Марка терзать. Он за старшего остался, – сказала она. Мы стояли на улице. Я курил, а Олеся улыбалась. Сегодня был её последний рабочий день.
– Не сомневайся, бяша, – буркнул я, закуривая сигарету. – Ты тоже в «Мед Центр»?
– Нет. Пойду в банковской сфере опыта набираться, – помотала она головой. – В «ЮгИнвестБанке» позиция руководителя отдела по работе с проблемными клиентами есть, куда меня и взяли. Отдохну недельку, дела порешаю дома и вперед.
– Молодец, – улыбнулся я и, вздохнув, посмотрел на здание офисного центра. Три года я здесь. Три года, пролетевшие за один вздох.
– А ты? – спросила она. Я пожал плечами.
– Сложно все. Знаешь, Антон был прав.
– В чем?
– Полгода прошло и «ВебЛайн» развалился. Вопрос времени, когда офис закроют.
– Все равно, Денис. Прекрасное было время, – в холодных глазах Олеськи блеснуло тепло. Она обняла меня и, вздохнув, отстранилась. – Береги себя.
– Ты тоже, бяша. Увидимся.
– Увидимся, Петровский, – ответила она и, развернувшись, отправилась на стоянку к своей машине. Еще один крепкий кирпичик выпал из шатающего основания.
Через три дня, когда я вышел в смену, меня перехватила у кабинета Орешек.
– Денис, ты до десяти сегодня?
– Или до одиннадцати. По обстоятельствам, – ответил я. Лера чуть подумала и кивнула.
– Зайдешь ко мне в семь?
– Да, конечно.
– С меня кофе и печеньки, – добавила она, заставив меня рассмеяться.
– Хорошо, солнце. Тоже чего-нибудь у Гены возьму.
– Договорились, – улыбнулась она и убежала по лестнице наверх.
Без пяти семь я оставил отдел Лео и, захватив маленький кремовый рулет, вышел из кабинета. Центр обучения располагался рядом с нашим, поэтому идти пришлось недалеко. Проходя мимо туалета, я услышал чей-то плач, но мотнул головой и прошел мимо. В последнее время в туалете часто кто-то плакал.
Орешек уже ждала меня и, увидев, как я захожу, попросила повернуть в замке ключ. Когда я подошел ближе, то присвистнул, увидев на её рабочем столе две чашки с кофе и тарелку с печеньем.
– Шикарный стол, солнце, – улыбнулся я и поставил рядом рулет. – От нашего дома вашему.
– О, спасибо, – кивнула она. Затем вздохнула и, подойдя ко мне, уткнулась лбом в грудь.
– Устала? – ласково спросил я и провел ладонью по волосам. Мягкие, пахнут цветами. Как и всегда.
– Не поверишь насколько, – глухо ответила она и подняла голову. В глазах я прочитал то, что ожидал. Поэтому последующие слова Орешка не стали сюрпризом. – Я уезжаю, Денис.
– Ожидаемо, – буркнул я. Когда в её взгляде мелькнуло удивление, я вздохнул. – Погоди. Уезжаешь?
– Да. В Питер. Сегодня я написала заявление и Головко разрешила не отрабатывать две недели. Все равно обучать некого, а если и появятся, то Степа справится.
– В Питер, – повторил я. Сердце неприятно кольнуло острой иглой. – Получается, что это прощальный ужин? С кофе, печеньем и рулетом. Знал бы, бутылочку винца захватил.
– У меня есть, – покраснела Орешек и, вернувшись к столу, вытащила из ящика бутылку красного вина.
– Пойдет, – коротко кивнул я. Сердце снова кольнуло. – Ты с ним едешь?
– Да, – она прячет взгляд, а на щеках стыдливый румянец. Но я не виню её. Виню почему-то себя. – Сережа там бизнес новый открывает и необходимо личное присутствие…
– Ты не хочешь уезжать, да? – она снова краснеет и пожимает плечами. Вздохнув, я взял бокал вина и сделал глоток. Кислит.
– У меня выбора нет. Если я откажусь… – Орешек не договорила, нахмурилась и мотнула головой. Но я видел, что маска, которую она носит, вот-вот спадет.
– Выбор есть всегда, солнце, – перебил её я. – Даже пидорасы вроде него неспособны противостоять выбору, который ты делаешь.
– Один выбор я уже сделала, – тихо ответила она и, прижавшись ко мне, поцеловала.
Я не сопротивлялся. Её губы были мягкими и нежными. Чуть солоноватыми, как во время первого поцелуя на том корпоративе. Почти год прошел, а я помню, будто это вчера случилось. В груди стало жарко и голова закружилась, но не от вина. Этот поцелуй пьянил похлеще любого алкоголя. Однако я напрягся, когда рука Леры скользнула вниз и попыталась расстегнуть ремень. Отстранившись, я удивленно на неё посмотрел. В глазах твердая решимость и… слезы.
– Нет, Лер. Не надо, – хрипло сказал я, отводя её руку в сторону.
– Почему?! – в голосе обида. Губы дрожат. В глазах злые искорки. – Ты не хочешь?
– Хочу, – кивнул я и покачал головой, когда рука снова попыталась скользнуть вниз. – Хочу тебя насовсем.
– Что? – этого она явно не ожидала. Да и я сам, признаться, удивился, когда слова легко сорвались с губ.
– Я не хочу тебя на один раз, как прочих. Я хочу тебя насовсем, – повторил я и, легонько стукнул себя пальцем по паху. – Лежать, малыш! Ложная тревога.
– Денис, я…
– Ну, да. Я сам не ожидал, что скажу это, – криво улыбнулся я и, глотнув вина, хмыкнул.
– Я не могу. Я боюсь… – шепнула она, прижавшись ко мне. Я снова погладил её по волосам и задумчиво кивнул.
– Знаю. Сложно взять и сделать самостоятельный шаг, когда тебя ломали на протяжении стольких лет.
– За меня уже все решили, – снова повторила она. Я вздохнул и поставил пустой бокал на стол. Затем поцеловал её в щечку и, улыбнувшись, пошел к двери. – Денис…
– Не
