И ты, как его признанный сын. Придут, и что им у нас отнимать? Да, дом большой, комнат много, но в каком он состоянии. Ни один генерал в таких «хоромах» жить не станет. Курицы наши тощие его тоже не соблазнят, скорее он мужиков в лес за дичью погонит. Так чего нам его опасаться?
Руни поднялся и расправил могучие плечи. Я с трудом представляла, каким здоровым брат станет еще через несколько лет. Главное, чтобы дверные проемы не пришлось расширять. Вроде и волк, а иногда казалось, что медведи там у него в роду потоптались.
В печи весело затрещал огонек.
Взяв дощечку, Руни взглянул на меня и тяжело вздохнул. Что-то принялся писать. Показал мне.
«Если придут драконы, они тебя заприметят. Красавица ведь. Как мне их гонять от тебя? Дрыном?»
Прочитав, я засмеялась.
— Руни, да кому нужна женщина моих лет еще и с дочерью, когда в деревне полно молоденьких?
Его бровь приподнялась. Он усмехнулся, совсем как взрослый, и покачал головой, жирно намекая, что я наивна как дитя.
— Не придумывай, брат, — фыркнула на него. — Для них я буду доброй вдовой, готовящей вкусные лепешки, только и всего. Ушло время, когда на меня смотрели как на невесту.
Вроде произносила с улыбкой, а на сердце разливалась горечь. Так и умру, не узнавши, ни что такое любовь, ни какая она — ласка любимого мужчины.
Руни снова стер надпись и с гаденькой улыбочкой что-то там писал. Развернул и показал:
— «Сначала хотя бы до тридцати годков доживи, старушка, — прочитала вслух, — а потом на похороны монетки начинай откладывать». Ах ты паршивец, — вскипела я. — А ну, иди с Юниль в курятник, и чтобы к вечеру она шапочки курицам шить начала и считала их за лучших подружек.
Конь под молодым драконом занервничал и потряс головой. Ящер улыбнулся, отчего на его щеках появились ямочки. Может быть, я и купилась бы на столь невинный вид паренька, если бы не острый, холодный взгляд. Слишком уж взрослый.
Такой же я видела порой и у Руни.
— А что, если у твоего дяди не хватит силенок на меня? — вроде как шутя, уточнил он у Юниль.
Но моя пройдоха отступать была не намерена.
— Тогда я ему помогу. Вдвоем мы тебя точно на лопатки положим. А нет, так моя мамка тебе ремня надает. Она может!
Вот тут уже возмутилась я. Дочери достался от меня вопрошающий взгляд.
— А что? — она пожала плечами. — Ты можешь. Ты даже куриц не боишься.
— Аргумент, — захохотал главный в отряде. — И все же, девочки, где же деревня? Устали мы плутать. То ли свернули не туда, то ли дороги в нее нет.
— Вас там не ждут, — процедила, зыркнув на грубого блондина. — Нечего в нашем поселении воинам делать. И без вас живем впроголодь. А с вами и куриц последних лишимся.
— Ой, и хорошо, — скривилась Юниль. — Они такие страшные. Еще и за попу норовят клюнуть.
— Так пни разочек и перестанут, — предложил ей молоденький воин и тут же осекся, поймав на себе недобрый взор.
В глазах моей малышки вновь вспыхнул ведьминский огонек.
— Они же маленькие! — Палка в руках Юниль опасно затряслась. — Разве можно обижать маленьких да еще и животных?! Все Руни расскажу про тебя — уши оборвет.
— Юниль! — осадила я ее праведный гнев. — Идем домой, милая. Обед пора готовить.
Я отступила. Ледяной дракон с колючим взглядом натянул поводья и пошел на нас.
— Волчица, я не шучу, — зло рыкнул он, отбросив всю свою показную вежливость. — Я терпеть не могу ваше племя бешеных.
— Сами вы бешеный! — процедила сквозь зубы. — Только бешеные да красноглазые могут вот так себя с женщиной и ее ребёнком вести. Вы даже хуже! Те хоть человеческий вид растеряли, вы же вполне все осознанно делаете. Нужна деревня, так ищите. А я в свой дом врага приводить не собираюсь.
Ну а что мне еще оставалось делать? Конечно, я понимала, что основной его отряд наверняка находится недалеко от крыльца нашего дома. Возможно, они уже засунули носы в наши погреба да сараи. Главное, чтобы Руни сдержался.
За моей спиной раздалось низкое угрожающее рычание. Обернувшись, Юниль бросила ветку под ноги и помчалась к огромному черному волку.
— Руни! Руни, миленький, они мамку обижают! — вопила она. — Этот на самой большой лошади ее обзывает и пугает.
Ухватившись за шею зверя, она принялась по-детски наивно тыкать в драконов указательным пальцем.
— Не смейте трогать моего брата, — вот теперь мне стало по-настоящему страшно. — Он еще слишком молод и горяч. К тому же немой.
— На вид неслабый, — подметил молодой дракон. Его светлые зеленые глаза на мгновение заволокла тьма, указывая на темный дар. — Выходит, это он должен надавать мне по шее?
— Льюис, — осадил его главный, — мы сюда пришли не с местными ссориться. Ладно, не хотите помочь, так сами найдем эту деревню. — Он взглянул на меня. — С ребенком далеко от дома ты бы не отошла. Да и брат твой быстро вас нашел. Видимо, увидел, как в поселение вошли мои воины и рванул сюда.
Повернув лошадь, он словно специально прошел прямо передо мной, заставив отступить еще на несколько шагов. Внезапный порыв ветра ударил в спину. Повеяло влагой, и где-то за деревьями прогремел гром. Еще далеко, но гроза явно приближалась.
Дракон замер в седле и принюхался. Его ноздри раздулись. Опустив голову, он вновь взглянул на меня.
Я отошла.
Руни зарычал и, подойдя со спины, буквально вклинился между мной и всадником.
— Семью защищает, — проговорил кто-то из воинов. — Действительно, нам правду сказали и в деревне бешеных нет.
— Крестьяне мы, — произнесла, все так же глядя в холодные синие глаза, так похожие на темный лед. — Простой люд, ведьмы да оборотни. Или, по-вашему, раз перевертыш, так сразу тварь и безумный убийца? Иного быть не может? Сами-то давно на себя в зеркало смотрели?
— Вот да, — поддакнула Юниль, прижимаясь к Руни. — Девочек в лесу пугать. Фу такими быть!
Тот, кого назвали Льюис, усмехнулся и покачал головой.
— Вот специально накуплю куриц и запущу в твой огород, мелкая. А потом погляжу, какая ты смелая.
— Руни, порычи на него, — скомандовала моя мелочь. — Пусть знает, кого пугать.
И брат зарычал да так, что и у меня на затылке волосы приподнялись. Все же не простой он волк, а сын ханыма. А это чего-то да стоило.
Зеленоглазый дракон приподнял бровь. На его переносице я заметила забавные веснушки. Он определенно был старше Руни, но вот на сколько? Может, два года. Вряд ли больше.
— Довольно, — рявкнул главный. — Может, у тебя
