Так четыре года спустя экспонаты, опаленные войной, овеянные мужеством людей, их сохранивших, заняли свои места в залах новгородского музея.
Евграф Кончин Фото Е. Гиппенрейтора
Отца уводили ночью. В наручниках. Под дулами автоматов. На глазах у маленького сына. Полицейские перерыли весь дом, но того, что искали, не нашли. Отец спрятал партийную литературу в надежном месте. Он был коммунистом: Марсиано Вильягру бросили в камеру полицейского комиссариата Асунсьона. Сын Дерлис — ему тогда исполнилось семь лет — носил в тюрьму передачи отцу и его товарищам, участвовал в движении семей политзаключенных. В составе делегации вручил властям петицию с требованием освободить патриотов.
Дерлис вступал в политическую борьбу на пороге долгой ночи, опустившейся над Парагваем с приводом» к власти в 1954 году одной из самых мрачных и зловещих фигур в чреде латиноамериканских диктаторов. Группа генералов свергла тридцать пятое по счету с начала века правительство страны. Руководил военным переворотом только что вернувшийся из Соединенных Штатов генерал Стресснер — сын немецкого эмигранта, пивовара из Баварии.
«Нумеро уно»
На следующий день после переворота в стране было объявлено чрезвычайное положение. По улицам Асунсьона разъезжали бронетранспортеры с расчехленными пушками и громкоговорителями: офицеры призывали народ голосовать за новую власть. Нищим и голодным парагвайцам обещали райскую жизнь в обмен на отданные голоса. Так — под дулами пушек — «конституировали» президента Парагвая, генерала Стресснера — высокого, жилистого человека с ледяными глазами.
«Нумеро уно» — «Номер первый» — так стали величать в Парагвае генерала-президента. В чем, в чем, а в репрессиях и терроре, грабеже национальных богатств он, без сомнения, стал «номером первым». До пятидесяти процентов национального бюджета страны ежегодно уходят в карман Стресснера как главнокомандующего вооруженных сил — идут «на цели безопасности».
Всеми доходными предприятиями в стране, в том числе и тремя крупными публичными домами, владеют члены возглавляемой диктатором партии «Колорадо». Их супруги входят в женское крыло партии, которое с одобрения президента ведет дела столичного игорного дома: на доходы от сего предприятия содержится благотворительный институт, носящий имя дочери Стресснера.
Офицеры армии, которой командует диктатор,— важные держатели акций промышленных предприятий и одновременно крупные землевладельцы. Они же контролируют 80 процентов импорта. Они же заправляют самым доходным в Парагвае бизнесом — контрабандой.
Как-то Стресснер заявил, что его богатые генералы — а число их трудно поддается учету — это «плата за мир» в стране. И вправду, заметила английская газета «Обсервер», с приходом к власти диктатора «Парагвай стал мирным, как могила»...
Почти две трети сельских жителей этой аграрной страны лишены средств к существованию. Тысячи и тысячи парагвайцев в поисках работы нелегально перебрались в соседние страны. И это неудивительно. Доход на душу населения 280 долларов в год. Парагвайцы— один из самых нищих народов Латинской Америки.
Но, упаси боже, об этом в Парагвае ни слова! К «услугам» лиц, заподозренных в нелояльности, длительные сроки тюремного заключения, набор изощреннейших, садистских пыток. Тюрьмы крошечной страны — с населением в два с половиной миллиона человек — переполнены политзаключенными. В гористых, выжженных солнцем труднодоступных районах разбросаны многочисленные концлагеря — для противников диктатуры Стресснера. Диктатор Стресснер уже более ста раз продлевал чрезвычайное положение (существующее с 1954 года), хотя конституция не разрешает устанавливать его более чем на три месяца. В сельской местности, где живут в основном индейцы гуарани, власть полностью находится в руках «мбаретов» — уполномоченных полиции. Эти местные князьки распоряжаются жизнью и смертью крестьян. Жесточайшее наказание ждет человека, если у него обнаруживают всего-навсего транзисторный приемник, и, значит, он может слушать передачи зарубежного радио.
За полвека существования Парагвайская компартия была на легальном положении всего 200 дней. Остальное время — это опасная и героическая работа в условиях глубокого подполья; за членство в ПКП грозит тюремное заключение сроком на 5—7 лет.
Марсиано, отец Дерлиса
...Жизнь Марсиано Вильягры была полна событий удивительных — о них мальчику рассказывала бабушка Эмилия в те долгие месяцы после ареста отца, когда они жили втроем — бабушка, Дерлис и младшая сестренка Делисия.
Марсиано был сыном крупного землевладельца и крестьянки. Да, бабушка Эмилия в свое время прислуживала в доме помещика. Впоследствии, получив вольную, она стала жить отдельно, и Марсиано рос с матерью. Богатый отец выделил им участок земли, оплачивал обучение сына в военной школе в Асунсьоне… На каникулы Марсиано приезжал домой к матери, в городок Пирибевуй. Туда же приезжал иногда его дядя — студент факультета права университета, член компартии. Он-то и рассказывал молодежи Пирибевуя о марксизме.
К тому времени как Марсиано Вильягра женился, у него уже созрело решение выйти из военной школы: будущее, которое ожидало после ее окончания, шло вразрез с его взглядами. Естественно, отец-помещик был возмущен этим поступком. Но далее Марсиано сделал еще более «предосудительный» шаг: собрал неимущих крестьян и организовал на своей земле маленькую коммуну. Родилась крестьянская партийная ячейка. Дядя-юрист приезжал давать им уроки марксизма. Вскоре его исключили из университета за принадлежность к компартии.
Когда в Парагвае в 1947 году началась гражданская война, члены коммуны Пирибевуя ушли в лес.
Война закончилась быстро. Серия предательств привела к разгрому партизанской армии, которая уже приближалась к столице. Многие коммунисты были арестованы, в их числе Марсиано. Дети увидели отца в тюрьме после пыток. Фаланги пальцев у него были черные, обугленные от электрической иглы, которую всаживали под ногти. Выйдя через три года на свободу, он не смог устроиться в родном городе. Постоянной работы ему не давали. Перебивался как мог: служил в коммерческой фирме, ездил по стране с оркестрами народной музыки. Только свои, доверенные люди знали, что оркестранты эти были коммунистами.
Вскоре семья Вильягры распалась: жена Марсиано не вынесла тягот полулегальной жизни. Делисия осталась с матерью, а Дерлиса отец увез в Асунсьон. Там они и поселились в пансионате: Марсиано, бабушка Эмилия и Дерлис. В 14 лет Дерлис стал членом Федерации коммунистической молодежи Парагвая, познакомился с правилами конспирации, с печатным делом: в пансионате работала подпольная партийная типография.
Иначе складывалась жизнь Делисии. Мать вскоре вышла замуж за сахарного «короля». Девочка стала учиться в религиозной школе. Дома она постоянно слышала нелестные слова об отце, монахи в школе тоже проклинали всех коммунистов, настаивали, чтобы дочь искупила «семейный грех». Делисию стали готовить к пострижению. Узнав о планах монахов, Марсиано приехал к бывшей жене и уговорил ее отпустить Делисию в Асунсьон — в семью его сестры. И тут новый арест Вильягры...
Патриотов не покупают
Итак, Дерлис в одиночестве. Мать его не признает. Высокопоставленному дяде, у которого он временно жил в Асунсьоне, не нравится работа племянника в партии: чиновник боится за свою репутацию. Дерлис уходит в дом друзей, нанимается на работу в угольную лавку, по вечерам учится в школе «Генерал Диас». Директором там была жена руководителя Парагвайской компартии Антонио Майданы. Это знакомство во многом и определило дальнейшую судьбу Дерлиса. Он стал выполнять ответственные задания партии, учился на печатника в типографии, поступил на вечернее отделение Национального колледжа, возглавил патриотическую студенческую организацию «Центр 23 октября».
В 1958 году страну охватила крупнейшая в истории Парагвая забастовка. В знак солидарности с рабочими студенты покинули аудитории. Дерлис Вильягра был среди организаторов выступлений. Студенческая ассамблея созвала многолюдный митинг.
Невысокий и худенький, на вид совсем мальчик, Дерлис говорил страстно и убежденно. Он призывал товарищей вступать в компартию, не сдавать позиций и бороться против диктатуры до победы.
После митинга Дерлис возвращался домой глубокой ночью. На проспекте Эусебио Айова услышал за собой торопливые шаги. Оглянулся. К нему приближались четверо. Щелкнули наручники. Вильягру швырнули в крытый грузовичок, который двинулся к военной тюрьме...
Дерлис провел в застенке четыре месяца. Чиновники из «департамента расследований» полиции Асунсьона (Особое полицейское подразделение, печально знаменитое самыми изощренными пытками заключенных. Там по сей день работает много бывших нацистов — военных преступников, бежавших от возмездия из Европы в Парагвай. (Примеч. авт.)) взялись за него с особым рвением, надеясь выведать имена руководителей студенческого движения и адреса явочных квартир. После многочисленных допросов — ни один из них не обходился без пыток — Вильягру приволакивали в камеру без чувств. Товарищи приводили его в себя, лечили, заботились, как могли. Военный суд приговорил Дерлиса Вильягру. к высылке в концлагерь, расположенный в пустыне Чако. Там почти нет воды, кишат ядовитые змеи. Нестерпимый зной. Люди до полного изнурения трудятся в каменоломнях. Вильягре шёл девятнадцатый год...
