встречу с Алексом Хатчинсоном.
Я следил за работами Хатчинсона по физкультуре почти столько же времени, сколько занимался бегом. Он создал себе имя как переводчик научных статей о физических упражнениях, и все сообщество бегунов в 2018 году с большим нетерпением ждало выхода его книги «Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей» (Endure: Mind, Body, and the Curiously Elastic Limits of Human Performance). После публикации она стала сенсацией, и положение автора в качестве гуру науки о беге упрочилось еще сильнее.
Я летел в Торонто рано утром в середине января и наблюдал, как подо мной проплывал заснеженный пейзаж Онтарио. На мне были кроссовки для бега, а в рюкзаке ждал спортивный костюм вместе с солнцезащитными очками и парой бананов. За неделю до того было очень холодно, но в день перелета температура поднялась примерно до нуля.
Хатчинсон прибыл на место нашей встречи одетым для бега в зимних условиях: в черной вязаной шапочке и перчатках. Мы немного поболтали, а потом вместе отправились на пробежку по тропинкам Хай-парка. Я сразу же обратил внимание на то, как Хатчинсон контролировал технику бега. Когда он повел меня по одному из своих тренировочных маршрутов, казалось, каждый его шаг был максимально эффективен. Он сказал, что бо́льшую часть времени бегает вдоль реки Хамбер, но Хай-парк был хорошим местом для зимнего отдыха и находился недалеко от его дома.
Хатчинсон знал, что я пришел поговорить о смертности и оптимальном количестве физических упражнений, и не терял времени даром. Он сказал, что не очень доверяет большим когортным исследованиям, потому что существует слишком много переменных, которые невозможно контролировать. Он рассказал о статье Дэниела Либермана, в которой утверждается, что идеальной эволюционно обусловленной дозы физических упражнений не существует. Я читал эту статью много лет назад, но забыл, что этот тезис был в ней одним из основных. Алекс высказал много других хороших замечаний, но так как я пыхтел и не мог остановиться, чтобы сделать заметки, некоторые детали оказались утеряны. Это была моя первая попытка заняться журналистикой на бегу, и я понял, что мне еще предстоит решить несколько проблем.
Мы бежали ярким зимним утром вдоль замерзшего пруда Гренадер, время от времени останавливаясь на обледенелом участке. Затем отправились в долгий путь в гору, и мое дыхание участилось. Я сбавил темп, пытаясь разумно отреагировать на слова Хатчинсона. Наконец, к счастью, он повернулся, и мы остановились.
Мы с Хатчинсоном вернулись в ресторан, где встретились, и заказали обед. Я раскраснелся от пробежки холодным утром и был счастлив поговорить с кем-то, кто так хорошо разбирался в беге и столь охотно делился своими знаниями. Мы говорили о книгах на эту тему, которые нам нравились, об исследованиях человеческого тела, об идее природы и о наших детях. Вскоре настало время мне идти на другую встречу, а Хатчинсону – вернуться к своей жизни. Мы попрощались, и я ушел переодеваться из спортивной одежды в приличный наряд.
Позже в тот же день я улетел обратно в Оттаву, зная, что добавил еще одну нить в свое «дело о беге», пусть и раскрыл секрет идеальной дозы упражнений. Но меня заверили, что трудно – если не невозможно – переборщить с этим прекрасным занятием. И я понял: мы делаем что-то не потому, что это заставляет нас жить дольше. Нас мотивируют многие факторы.
Помимо изменений в сердце и продолжительности жизни, благодаря физическим упражнениям происходят перемены и в весе тела. Это еще одна тема, которую мы с Хатчинсоном затронули. Первобытным людям приходилось постоянно бороться за сохранение положительного энергетического баланса. Сегодня 70 % американцев имеют избыточный вес или страдают ожирением, среди канадцев таких 63 %. Более половины европейцев имеют избыточный вес или страдают ожирением. Показатели ожирения и сопутствующих ему заболеваний также растут в Индии, Китае и практически во всех других странах.
Похудеть очень трудно. Однажды я проходил практику у эндокринолога в центре женского здоровья. Мы принимали пациентку, пытавшуюся сбросить вес. Она перечислила все изменения, которые внесла в свой рацион питания, и всю физическую активность, которую добавила в жизнь. Сквозь слезы она рассказала нам, какой скудный получила результат после всех приложенных усилий. Эндокринолог посочувствовал ей: «Мозг – очень сложный компьютер, и, если он не хочет, чтобы вы худели, это очень трудно сделать».
Эта мысль надолго засела у меня в голове, и когда я увидел недавнее исследование, проведенное с участниками шоу The Biggest Loser в качестве испытуемых, вспомнил эти слова. Исследование отслеживало участников после шоу, чтобы увидеть, смогли ли они удержать вес. Жестокая реальность такова, что нет: большинство вернули по крайней мере половину того веса, что потеряли, а некоторые даже набрали еще. Было ли это потому, что им не хватало силы воли, чтобы сохранить здоровые изменения, которые они совершили под ярким светом реалити-шоу? Нет.
Как и в случае с нашей пациенткой в центре женского здоровья, их мозг изменил правила игры, чтобы попытаться вернуть первоначальный вес.
У большинства участников скорость метаболизма была намного ниже, чем следовало бы, учитывая их новую массу тела, возраст и пол.
Где-то в центре гормонального контроля мигала сигнальная лампочка, предупреждая организм о потере веса и призывая сделать все возможное, чтобы вернуть утраченное.
Последующее исследование, проведенное в 2017 году, более подробно изучило тех, кто смог сохранить значительную потерю веса – в среднем тридцать шесть килограммов – на протяжении шести лет [24]. Как показало и первоначальное исследование, метаболизм участников резко замедлился, в результате чего их организм сжигал в день на 500 калорий меньше, чем можно было ожидать. Те немногие, кто поддерживал сниженный вес, намного увеличили количество умеренной физической активности (до восьмидесяти минут в день), чтобы противостоять этому замедленному метаболизму. Важно отметить, что эти восемьдесят минут не были предназначены только для занятий спортом – время включало в себя все виды деятельности, такие как быстрая ходьба и уборка дома.
Остаются вопросы: почему мозг хочет вернуть телу его самый высокий вес? Почему не идеальный для нас?
Пока нет ответа. Вот что точно известно: хотя наш мозг и суперкомпьютер, иногда он может быть слабым офисным ПК, реагирующим на гормоны и стимулы так, что это может на самом деле вредить организму.
