тёмная. В душе начинает подниматься непонятный страх. С детства боялась глубины и тёмной воды.
И тут Громов меня замечает и жестом подзывает к себе.
— Как спалось?
— Нормально. Я просто отключилась. Даже снов не видела.
— Отдохнула?
— Угу.
— Присоединяйся, — Громов кивком указывает на бассейн.
— Воздержусь. Мне пока нельзя, — не понимаю, какие эмоции сейчас преобладают: облегчение, оттого что мой отказ оправдан, и злиться мужчине на меня не за что или сожаление, что не могу поплавать в тёплой и такой манящей воде.
— И сколько ещё нужно воздерживаться? — приподнимает Влад тёмную аккуратную бровь.
— Думаю, дня три точно, а потом по состоянию. Но мы уже уедем к тому времени, — вздыхаю.
Громов молчит.
— Тогда присаживайся и просто составь мне компанию, — он указывает на лежак.
Опускаюсь и наблюдаю за Владом. Он расслабленно откидывается на бортик и впивается в меня пристальным взглядом. Кожа покрывается мурашками. Что в голове у этого мужчины? Почему-то становится не по себе.
— Я, пожалуй, пойду, — начинаю вставать.
— Я привёз тебя сюда, чтобы ты всё время просидела в спальне? — холодно произносит он. Интонация ударяет по нервам, и я тут же опускаюсь обратно, деревенея. — Мне хочется побыть с тобой вдвоём, дать тебе возможность привыкнуть, лучше узнать меня, но ты бежишь, даже не пытаясь пойти навстречу.
Молчу, поджав губы.
Громов рывком поднимается из воды, а я пытаюсь взгляд от идеальной фигуры отвести. По гладкой светлой коже катятся капельки воды, очерчивая безупречный рельеф.
Влад подходит и поворачивает моё лицо за подбородок, заставляя смотреть на него снизу вверх. Нервно сглатываю. От его близости всё внутри переворачивается. Я не знаю, чего мне ждать. Громов долго смотрит мне в глаза, а потом опускается на корточки, изменяя наши уровни. Гладит меня по коленям прохладными пальцами и молчит.
— Юля, — наконец, нарушает тишину, а я невольно вздрагиваю. — Неужели ты меня боишься? — хрипло интересуется. В голосе сожаление.
— Не то чтобы… — произношу тихо.
— Я хотя бы раз причинил тебе боль?
— Душевную, — отвечаю честно, не отводя взор.
— Всё за мужа своего бесхребетного переживаешь? — усмехается Влад и впивается пальцами мне в колени.
Шиплю.
— Извини, — он тут же ослабляет хватку. — Давай прогуляемся?
Киваю. Всё равно ведь не отвертеться. И не то чтобы я была против прогулки, скорее мне неприятна была компания. В присутствии Громова меня не покидало чувство, что я купленная им вещь.
— Тогда переодевайся, и я жду тебя в гостиной.
Останавливаюсь на лёгком васильковом платье с кожаным поясом и открытыми плечами.
— Ты очень красивая, Юля, — тихо произносит мужчина, как только я спускаюсь. Делает ко мне шаг и целует. Сейчас в нём нет напора. Только нежность. А ещё я улавливаю в нём странное напряжение, которое не могу объяснить.
Сам Влад надел лёгкие светлые брюки и рубашку с коротким рукавом.
— Только можно не подходить к океану? — спрашиваю тихо, когда поцелуй прерывается.
— Почему?
— Я боюсь тёмной воды, — говорю прямо.
— Тоже есть предыстория? — в голосе мужчины насмешка.
— Нет, — отвечаю односложно. — Просто боюсь, и всё.
— Хорошо, мы не пойдём к воде. Сходим вглубь острова. Там есть милое заведение с вкусными морепродуктами, приготовленными на огне и танцевальная терраса.
Мы неспешно шагаем по узкой дорожке, подсвеченной неяркими фонарями, и я наслаждаюсь ночными звуками. Стрекочут неизвестные насекомые, изредка раздаются выкрики птиц и мелких животных. Говорить с Владом не хочется. До подписания договора наше общение хоть и проходило на напряжённой ноте, но было каким-то живым, что ли. Сейчас всё заледенело. Не хотелось вести какой бы то ни было диалог. И Громов, мне кажется, чувствовал мой настрой и не лез.
Мы вышли к небольшому кафе, увешанному тысячами лампочек. Я такую красоту только в фильмах видела. Помимо нас здесь была ещё парочка посетителей. Тихо и уютно.
Влад что-то заказал, а потом впился в меня задумчивым взглядом.
— Я слушаю, — с небрежной улыбкой произносит он.
— Что? — не поняла.
— Претензии. Выскажи мне всё, что накопилось. Я хочу, чтобы это напряжение ушло.
— Прямо здесь? — вскидываю брови.
— А почему бы и нет?
— Мне кажется, что отношения лучше выяснять наедине, не вынося на всеобщее обозрение грязное бельё.
Влад усмехается.
— Считай, что мы одни. Выговорись. Мне надоело видеть перед собой снулую рыбину.
Я складываю руки на груди, чувствуя, как в душе поднимается настоящая буря.
Юлия
Усилием воли заставляю осесть, поднятую со дна души, мутную взвесь.
— Я не готова, — произношу тихо.
— Почему? Неужели сказать нечего?
— Есть, но слова как-то не идут.
На самом же деле мне просто не хотелось портить этот удивительный и немного сказочный вечер. Я старалась сохранить это волшебство, запечатлеть его в памяти, не пачкая скандалами прекрасную картину.
— Хорошо, — неожиданно легко соглашается Громов. Я привыкла к напору с его стороны и ожидала совершенно другой реакции, но мужчина отступил. Понял мои мотивы или просто дал ещё немного времени прийти в себя. — Но давай договоримся.
А вот и пресловутое «но». Рано радовалась. Кидаю на Громова настороженный взгляд.
— Я не настаиваю на этом разговоре, но и ты перестаёшь вести себя как ледышка. Либо выплёскиваешь всё, что накипело, кричишь, шипишь и даже дерёшься, но оживаешь. Либо просто размораживаешься, оставляя свои обиды где-то в тёмном углу до поры до времени.
Облегчённо киваю. Я снова ожидала чего-то неприятного от этого «но».
Ужин проходит вполне душевно. Влад разрешает мне выпить немного местного вина, чтобы я достаточно расслабилась, но не слишком захмелела.
— Как твой желудок? — интересуется.
— Вроде бы нормально, — пожимаю плечами.
Он кивает, и в следующий момент перед нами выставляют блюдо с дымящимся огромным омаром. Я даже забываю, как дышать. Перевожу взгляд с еды на Влада.
— Это просто пища, — спокойно говорит он и вручает мне небольшую вилочку на длинной ручке. Омар уже почищен, и мы можем беспрепятственно наслаждаться белым, нежным мясом.
Отправляю кусочек внутрь и тихонько стону от удовольствия.
— Я сейчас завидую этому членистоногому, — хмыкает Влад.
Непонимающе смотрю на мужчину.
— Хочешь лежать в чьей-то тарелке? — вскидываю брови.
— Хочу, чтобы ты также стонала, пробуя на вкус меня.
Краснеть я не умела никогда, а сейчас ещё и потеря крови этому не способствовала, но мне показалось, что щёки начинают покрываться алыми пятнами. Смущение вперемежку со злостью ударили в голову. А может быть, дело было в вине. Но, всё же, выпила я недостаточно, чтобы не контролировать своё поведение и слова. Просто поджала губы, стараясь не смотреть в сторону мужчины.
Слышу смешок, который ударяет по нервам. Креплюсь, чтобы не
