Д. Ж. А насчет…
Лепорелло. Что вы! Есть одно солнце на небе! И только настоящий хозяин может так тебе врезать!
Оплеуха.
О!
Д. Ж. Для профилактики.
Лепорелло. Вот именно! А этого чертова Командора мы в гробу видали в белых тапочках! (Распаляясь.) Охламон! Заграбастать Прекрасную Анну! Не по чину берет! Выродок! Несу письмо! (Подпрыгнул.) Уж когда я служу… (Вопит.) Люблю служить! (Услужливо.) Но обычно с письмом вы всегда посылали цветы.
Но Дон Жуан не слышит его. Он стоит, постепенно погружаясь в свою страшную задумчивость, и выражение горя и добра снова на его лице. В тишине за окном становится слышен гам, гул голосов.
(Бросаясь к окну, грозно.) Что за шум, когда хозяин мыслит? (Замеру окна.) Там — тысячи! Боже мой!
Д. Ж. (вяло). Пришли…
Лепорелло. Сударь, улица запружена! Милиция! Мы погибли!
Рев сирены.
Д. Ж. (бормочет). Как я старался себя завести… А все равно… Скучно… видимо, возраст, сорок семь уже все-таки.
Лепорелло (заорал). Вы что стоите, сударь?
Д. Ж. Прекрати визжать.
Раздаются глухие удары в дверь и крики: «Откройте, откройте немедленно!»
Лепорелло. Все! Не уйти! Хана!
Д. Ж. Старый козел! Мы никогда не уходили в дверь в присутствии женщины! Подбери свой живот и… (Он распахивает окно.)
Лепорелло (в ужасе). Как?!
Д. Ж. (выталкивая его в окно). Вперед! По крышам! И только посмей мне разбиться! С таким письмом!
Лепорелло (лезет на крышу). А деньги на цветы?
Д. Ж. Болван! Цветы у нее! Стоят на столе! Я послал ей мысленно сто шестьдесят роз!
Лепорелло (уже с крыши). Как… вы остаетесь?
Д. Ж. (глядит вниз с любовью и нежностью). Увидеть их всех…
Удары в дверь. Под мощными ударами дверь распахивается, и вбегает человек.
Человек. Попрошу документы.
Д. Ж. (не оборачиваясь, глядя в окно). Нету.
Человек. То есть… как?
Д. Ж. Потерял, пока летел. Ветром унесло. Душа ведь нараспашку.
Человек (ласково). А чем здесь заниматься изволите?
Д. Ж. Двойное фото: я молодой, веселый, здороваюсь с собой — пожилым и печальным и пальцем себе грожу, а вы мне мешаете!.. Некорректно. Ну, я пошел.
Человек (усмехаясь). Не понял.
Д. Ж. А чего же тут не понимать. Я ведь русским языком говорю. (Рявкнул.) Ушел я. (И Дон Жуан, раздвинув стену, исчезает.)
Человек бросается за ним, судорожно шарит по стене и вытирает пот со лба.
В квартире Командора. Осторожно входит Лепорелло. Он снял туфли и проходит в носках, чтобы не испачкать пола.
Лепорелло. Побеспокоить позволите?
Командор (мрачно). Сам пришел? Ну, рассказывай, бедолага.
Лепорелло (развалясь в кресле). Не понял? О чем?
Командор. Ну и нахал ты, папочка! Мало того что безобразие учинил — меня вон в главк вызывают. (Глотает валидол.)
Лепорелло. Опять ничегошеньки не понимаю. О каком безобразии речь?
Командор (даже поперхнулся). Да ты… (Еще проглотил валидол.) Сегодня в пятнадцать пятнадцать около вашей фотографии толпилась очередь. По протоколу в очереди стояло сто двадцать тысяч двести восемь клиенток.
Лепорелло. Ах… ах…
Командор. А в это время, несмотря на рабочий час, на дверях красовался замок! Замок, Леппо Карлович, — в пятнадцать пятнадцать!.. А сто двадцать тысяч клиенток стояли за фотами! Транспорт остановился, милицию вызывали!
Лепорелло. Так вы об этом? (Совсем легко.) Но это все не так: злые языки, Иван Иваныч.
Командор (глотает таблетку). А как?! Как было?! Второй валидол — умру я с тобою!
Лепорелло. Ну, во-первых, фота была закрыта потому, что в главке совещание по багету устроили, а сто двадцать тысяч двести восемь женщин стояли совсем не к нам!
Командор. А куда же?!
Лепорелло. Не выяснено: сами не помнят. Женщины — что с них взять! Твердят, будто дома сидели, обед готовили и вдруг — будто ветром их сдунуло.
Командор. Чем?
Лепорелло. Ветром… А после ветра им сразу показалось, что они в Севилье…
Командор. Где?!
Лепорелло. Вот и я тоже спросил: «Где?» — «В Севилье», — говорят! А некоторые, страшно сказать, про Рим упомянули… А другие — про Трою какую-то… Ужас! Ну а потом все вместе они такое загнули — про Дон Жуана!
Командор. Про кого?
Лепорелло. Про Дон Жуана… Ну, дежурный старшина только за голову схватился: протокол в корзину, всех отпустил, а сам быстрее на бюллетень и в дурдом слег.
Командор. Третий валидол глотаю… Ты мне русским языком скажи: что они тебе в жалобную книгу записали?
Лепорелло. Не пойму я вас. Я про Дон Жуана толкую, а вы мне про жалобную книгу… Чепуха какая-то! Чиста у меня жалобная книга, как белые ручки вашей супруги, раскрасавицы Анны… Как ее здоровье, поинтересуюсь?
Командор. Значит, выкрутился, прохвост?
Лепорелло (мрачно). А прохвоста, Иван Иваныч, отметаю.
Командор. Да что с тобой сегодня, Карлыч?
Лепорелло. А вы мне не тыкайте. И вообще, я вас о здоровье раскрасавицы спросил, а вы мне опять не ответили! Некорректно!
И вот тут из другой комнаты раздался голос Анны.
Голос Анны. Боже мой! Какая прелесть! Откуда? (И появилась Анна с букетом роз.) Ванюша, это ты?! (Протягивае трозы.)
Командор. Что… я?..
Анна. Ну, розы, вся комната моя в розах!
Командор, проглотив таблетку валидола, молча рванулся в соседнюю комнату.
Лепорелло (встав за Командором). «Ну и розы! А какие крупные, как мухи в жару!»
Командор (вернувшись, мрачно Анне). Откуда розы?
Анна. Я сама не знаю. Я вхожу в комнату и вижу…
Командор (кричит). Откуда розы, я спрашиваю?!
Анна. Перестань сейчас же так со мной разговаривать! Я объясняю: вошла и стоят розы. Что еще?
Лепорелло. Не понимаю, чего расстраиваться! Это же розы стоят, а не червяки.
Командор (не слушая, яростно). Откуда розы?
Анна. Перестань кричать! (Ушла, хлопнув дверью.)
Лепорелло. Беспокоитесь? Еще бы! Такая раскрасавица!.. Но, Иван Иваныч, хочу обратить внимание — там их двадцать связок. Я подсчитал — по восемь штук в связке. Значит — сто шестьдесят роз… Так что и не беспокойтесь — ухажер больше трех розочек…
Командор (щедро). Ну, шести!
Лепорелло. И то … если грузин! Нет, это не ухажер. А может, это организация?!
Командор (только рукой махнул). Ну откуда они взялись? Не в милицию же звонить?!
Лепорелло. Ни за что! Зачем грубая сила, когда у нас есть разум. Значит, факт налицо: сто шестьдесят штук. Ишь, как пахнут! (Заговорщически.) Короче, Шекспир — у него и ответ есть.
Командор. Не понял.
Лепорелло. Еще бы! Такой плохонький был, бабы его не любили, ну ни в какую не любили! Хозяин у него одну, ну, в час отбил!..
Командор. У кого?
Лепорелло. У Шекспира. А гляди, кем он оказался… Но мы отвлеклись… Значит, у Вильяма Шекспира есть такая фраза. (Визгливо.) Пошла фраза: «Есть многое на свете, друг Горацио, чего не снилось нашим мудрецам». Мысль понятна? Интеллигент, он всегда должен допускать возможность чудесного. Ты же интеллигент, папочка, у тебя образование высшее, ты вон в теннис играешь. Короче, в мысли на расстоянии можешь поверить? (Кричит.) Не задумывайся! Можешь или нет?
Командор (растерянно). Ну… могу…
Лепорелло. Ав жизнь на других планетах?
Командор. Могу.
Лепорелло. Ну, а в Дон Жуана? Вот сейчас откроется дверь и войдет!
Командор (ошалело). Могу.
Лепорелло (целует его). Тогда все спокойно. Короче, эти розы и послал Дон Жуан.
Командор. Ты что же хулиганишь? Я же с тобой как с человеком…
Лепорелло (печально). А еще говорили — можете поверить… Эх вы! Ну пусть супруга ваша, раскрасавица, нас рассудит. (Кричит.) Анюта!
