АНДРОНИК. Но эта девица еще не умерла!
ПЛАКАЛЬЩИЦА. Ее измученная душа уже покидает тело, это пристанище скорби!
АНДРОНИК. Я знаю тебя! Иди прочь!
ПЛАКАЛЬЩИЦА. Меня нельзя прогнать. Я – везде. И нужно знать имя того, кого прогоняешь. А у меня нет имени: я – плакальщица.
АНДРОНИК. У тебя есть имя: Тьма Безысходная!
ПЛАКАЛЬЩИЦА. И как ты меня прогонишь?
АНДРОНИК. Тебя и прогонять не нужно. Тебя просто нет!
Плакальщица растворяется во тьме. Андроник наклоняется к Юнии, берет ее за руку.
Господи, какой дивный лик Ты сотворил! Не попусти смерти разрушить до времени чудесное создание Твое, юное и невинное!.. Именем Иисуса Назарянина, Сына Воды и Огня, встань! Встань!
Юния открывает глаза и поднимается на ложе.
ЮНИЯ. Кто ты? Я не знаю тебя!
АНДРОНИК. Мое имя – Андроник. Всего три дня, как я в Тарсе. Я вылечил здесь одного человека, который уже не мог ходить. Об этом пошли слухи, а сегодня мне сказали, что по соседству умирает, неведомо от чего, девица, молодая и невинная. А я вижу, что ты и прекрасна, что не видел я прежде такой прекрасной девицы… Твои родные плакали и просили, чтобы я вернул тебя им. Они поверили, что я могу это сделать, и я смог.
ЮНИЯ. Ты – врач?
АНДРОНИК. Нет, я – посланный.
ЮНИЯ. Куда посланный?! Кем ты послан?!
АНДРОНИК. Если ты захочешь пойти со мной, я приведу тебя к тому, кто послал меня.
ЮНИЯ. Как могу я с тобой пойти? Ты – человек мне чужой.
АНДРОНИК. О, как бы я хотел стать тебе не чужим, чтоб ты позволила взять тебя за руку и отвести!
ЮНИЯ. (Высвобождая свою руку из руки Андроника). Ты вернул мне жизнь, которая была мне не нужна, и, значит, она принадлежит тебе. Но моей руки ты должен просить не у родителей моих, а прежде – у человека, носящего иудейское имя Савл и римское имя Павел. Тебе придется отыскать его в Иерусалиме и испросить его согласия.
АНДРОНИК. Я отправлюсь теперь же!
Савл, в ужасе, отгоняет от себя видение. Видение исчезает, сцена светлеет.
ЛУКА. Ну что? Что ты видел? Перестань махать руками! Что с Юнией? Она умерла?
САВЛ. Юния… собирается замуж.
ЛУКА. Неплохая новость!
САВЛ. Что?!
ЛУКА. Ее намерение подсказывает мне, что она жива!.. И кто жених?
САВЛ. Некто Андроник. Он направляется в Иерусалим просить у меня ее руки!
ЛУКА. Выходит, тебе не надо плыть в Тарс. А то вы разминетесь.
САВЛ. Лука, ты что-нибудь знаешь об Иисусе Назарянине?
ЛУКА. Что именно хочешь знать ты?
САВЛ. Значит, ты знаешь о нем много?!
ЛУКА. Не слишком. Но что тебе до него?
САВЛ. Я без конца слышу это имя. Оно то и дело врывается в мою жизнь!
ЛУКА. А не хочешь по порядку? Ты словно сам с собой разговариваешь. Будь добр, сделай усилие, чтоб я тебя понял!
САВЛ. Послушай, Лука: трибун Луций, твой приятель, почитает Иисуса Назарянина за живого бога, потому что тот вылечил его сына! Мой учитель Гамлиэль, утверждает, что Иисус Назарянин – развратитель народа, которого нужно найти и схватить, как разбойника! А моя Юния отдает себя в жены заклинателю, который излечил ее от лихорадки именем Иисуса Назарянина! Он меня преследует! Словно он меня знает и чего-то хочет от меня! А я даже не видел его никогда!
ЛУКА. Ты видел его.
САВЛ. Как?! Где?!
ЛУКА. Вспомни то видение, которое было тебе непонятно: по ту сторону Масличной Горы, в селе Вифания, высокий человек поднимается по склону и говорит: «Здравствуй, Лазарь, вот – Мария, пусть она будет тебе сестрой».
САВЛ. Так это был он?! Высокий человек с волосами до плеч?!
ЛУКА. В том нет сомнения.
САВЛ. Но как ты объяснишь, что перед тем Юния сказала мне: «Савл, взгляни на гору»?!
ЛУКА. Возможно, тебе показалось, что это сказала она? Она ведь не зовет тебя Савлом!
САВЛ. Ты меня пугаешь… По-твоему, это он говорил со мной голосом Юнии?!
ЛУКА. Я просил тебя дать мне время разобраться, и сейчас я шел к тебе с этим.
САВЛ. Говори! ЛУКА. Мне все не давало покоя это «путешествие туда и обратно», которое Назарянин предложил Лазарю. Случай привел меня в дом Лазаря. Представь, я не нашел в нем никакой болезни. Он отказывался от пищи, но умер не от голода, а потому что хотел умереть. Он сам мне об этом сказал – чтоб я не пытался его врачевать.
САВЛ. Разве человек может быть властен над смертью?
ЛУКА. И я спросил его о том же! Он отвечал: «Это – смотря какой человек». И добавил, что говорит не о себе, но что есть у него друг, имеющий такую власть!
САВЛ. Иисус Назарянин!
ЛУКА. Слушай дальше. Я тщетно выпытывал у Лазаря, почему он хочет умереть. А потом спросил его, почему он никогда не позволяет Марии оставаться с ним наедине, зачем он так жесток с ней, которая так любит его? И тут он мне и говорит: «Я люблю Марию так, что мне мало прожить с нею жизнь: я хочу разделить с нею вечность. Я хочу научиться, как это сделать. Я ухожу, чтобы приготовить нам с нею брачный чертог».
САВЛ. Брачный чертог?!. И он не показался тебе безумцем?!
ЛУКА. Скорей мудрецом. Мудрость принимает вид безумия, когда не может все объяснить немудрым. Лазарь знаком с греческой философией…
САВЛ. Но Лука! вспомни про корзину с рыбой и про тряпицу с заклинанием от духа тления! Может ли мудрец, философ, содеять такое?!
ЛУКА. Мне тоже это сначала показалось наивным. Но подумай: ведь если причина Вселенной есть Вселенский Дух, то и каждая вещь должна иметь причиной некий дух. Отчего же не быть и такому духу, от которого происходит тление? А дух может говорить с духом! Человек может договориться с духом, поскольку он сам – дух!
САВЛ. Вечно ты отшучиваешься, Лука…
ЛУКА. Погоди, это – не все. Перед смертью Лазарь обнял Марию и что-то шепнул ей. После погребения она не удержалась и сказала мне. Он шепнул ей: «По наступлении субботы, на закате солнца, мы соединимся с тобой»!
САВЛ. Господи! И что это по-твоему значит?
ЛУКА. Одно из двух: либо сегодня умрет Мария, либо…
САВЛ. Либо что?!
ЛУКА. Оставим догадки: попробуй увидеть все сам! Солнце садится.
САВЛ. Увидеть что?!
ЛУКА. То, что вот-вот может случиться по ту сторону горы! Это и есть моя главная к тебе просьба. Поспеши, солнце заходит. Видишь там, на склоне горы, ослика, ползущего по дороге? Это – Никодим. Может быть, и он застанет что-нибудь удивительное.
Входит Гамлиэль со свитком в руке.
ГАМЛИЭЛЬ. Прежде ты всегда сам находил меня, Савл, а теперь старый учитель должен разыскивать своего ученика! Никодим виделся с тобой?
САВЛ. Нет, равви, он передал мне через Луку, что я нужен тебе.
ГАМЛИЭЛЬ. Однако ж ты не спешишь ко мне: ты, видно, очень занят!
САВЛ. Я хотел прежде разузнать что-нибудь; я помню, чего от меня ждут по пятницам.
ЛУКА. Пожалуй, я пойду: вряд ли теперь ты разузнаешь что-нибудь для меня, Савл…
САВЛ. Я сделаю это, Лука, обязательно сделаю!
ЛУКА. Что ж… не упусти время. (Кланяется Гамлиэлю и уходит).
ГАМЛИЭЛЬ. Не слишком ли ты дружен с этим греком?
САВЛ. Я видел от него только доброе, равви!
ГАМЛИЭЛЬ. Ну хорошо, хорошо! Ты должен потрудиться, Савл, Суббота близится!
САВЛ. Именно это я хотел сделать сейчас.
ГАМЛИЭЛЬ. Есть предположение, что Иисус Назарянин с учениками движется к Иерусалиму со стороны Иордана. Очень возможно, что он заночует в Вифании. Тебе ведь кое-кто известен из дома покойного Лазаря, не так ли?
САВЛ. Да.
ГАМЛИЭЛЬ. Стало быть, ты можешь увидеть происходящее в этом доме. Тебе неизвестно лицо самого лжепророка, но у меня есть для тебя подсказка. Неделю назад судьба столкнула тебя с человеком из пригорода по имени Иуда, сын Симо́нов. Он – ученик Назарянина и не отлучается от него ни на шаг. Если ты его увидишь, это будет означать, что где-то рядом – тот, кого мы ищем.
САВЛ. Если Иисуса Назарянина схватят, что с ним сделают?
ГАМЛИЭЛЬ. Его подвесят на столбе. Его вина заслуживает смерти. Его распнут.
САВЛ. Совет Старейшин может казнить?
ГАМЛИЭЛЬ. Зачем? Его передадут римлянам как бунтовщика, и римляне его распнут.
