ФИЛИПП: А я уколол одну девчонку. Не сильно - легкий укол в спину. Чтобы она поняла, что я не шучу.
ПАРИС: А потом?
ФИЛИПП: На этом игра кончилась.
ПАРИС: Сколько сейчас времени?
ФИЛИПП: Нам пора уезжать.
ПАРИС: А мама?
ФИЛИПП: Я же говорил, что она собиралась всю ночь. Шелковые чулки, резинки и прочее барахло.
ПАРИС: Я ненавижу, когда ты так говоришь о маме.
ФИЛИПП: А что такого я сказал? Я люблю ее. Не могу без нее жить. Я сделал все, чтобы ее удержать. Ползал по полу, как Достоевский.
ПАРИС: Подумаешь? Тебе было все равно, когда мама плакала, когда ты бросил ее.
ФИЛИПП: Я ее не бросал. Я сделал все, что мог, и если со мной что-нибудь случится, виновата будет она, и ей это известно. Но сейчас мы хотим кончить дело миром. Ты с матерью поедешь со мной.
ПАРИС: А куда ты собираешься?
ФИЛИПП: Ни за что не угадаешь.
ПАРИС: В Арктике солнце встает в полночь. Ну, скажи, папа, куда ты собираешься?
ФИЛИПП: В место, которое дальше, чем Килиманджаро, и пустыннее, чем Сахара при лунном свете.
ПАРИС: В Африку?
ФИЛИПП: Необязательно.
ПАРИС: Мне всегда хотелось в Африку. Обожаю путешествия и приключения.
ФИЛИПП: Неужели, разбойник?
ПАРИС: Когда мы ездили на экскурсию в Йеллоустонский Парк, я думал там будет куча приключений, а вместо этого гризли ели из наших рук и пускали слюни. Скучища! Без дураков, па, куда ты собираешься?
ФИЛИПП: Хочешь, расскажу тебе притчу?
ПАРИС: Я наполовину сплю и вижу сон.
ФИЛИПП: В небесном царстве...
ПАРИС: Что это за история?
ФИЛИПП: Библейская. В небесном царстве один человек собрался в далекое путешествие и позвал двух своих слуг.
ПАРИС: Как забавно! В Библии все время говорится о слугах. Мама предупреждала: "Нельзя говорить слуга, надо экономка, уборщица или еще как-нибудь, - но не слуга. А то слуги уйдут".
ФИЛИПП: Хозяин разделил между слугами свое добро.
ПАРИС: Зачем?
ФИЛИПП: Потому что он собирался надолго уехать.
ПАРИС: Что он им оставил?
ФИЛИПП: Все свои деньги - свои таланты.
ПАРИС: Я не знал, что таланты - это деньги. Думал, это пение и танцы.
ФИЛИПП: Библейские таланты - деньги. Ну, так вот, хозяин дал одному слуге пять талантов, а другому - всего один. И немедля отправился в путешествие. Немедля - люблю это слово. Первый, что получил, пять талантов, пустил их в рост и сделал из них десять.
ПАРИС: На бирже?
ФИЛИПП: Вроде этого. Хозяина долго не было, а когда он вернулся и пошел к слуге, которому дал пять талантов, тот вернул ему на пять больше. "Прекрасно, - сказал хозяин. - Ты с толком использовал свои таланты. Да благословит тебя Господь".
ПАРИС: Ты обычно тратишь свои деньги. Бабуля говорила, что если бы ты купил акции, они бы принесли доход. Акции поднимаются.
ФИЛИПП: Неужели, разбойник?
ПАРИС: У тебя так много талантов, па.
ФИЛИПП: Потом хозяин пошел к слуге, которому дал один талант, а тот сказал: "Хозяин, я зарыл свой талант в землю - он все еще там".
ПАРИС: Зарыл в землю? А зачем?
ФИЛИПП: Потому что хозяин был строгим человеком, и слуга его боялся.
ПАРИС: А что сказал хозяин?
ФИЛИПП: Он сказал: "Я возьму твой талант и отдам слуге, у которого их десять, потому что тому, кто имеет, да прибавится. А у того, кто не имеет, да отнимется и то, что у него есть".
ПАРИС: Это несправедливо! По-моему, Библия на девять десятых несправедлива. И ужасно жестокая.
ФИЛИПП: Ты прав, разбойник. Она несправедлива.
ПАРИС: Хетти Браун считает, что у меня есть талант. Она говорит, что когда я играю на гитаре, я раскован, как Элвис Пресли. После ее слов, я стал и вихляться, как он. Здорово иметь талант.
ФИЛИПП: Еще лучше развивать его.
ПАРИС: Когда я так пою, Хетти воет.
ФИЛИПП: Неужели, разбойник?
ПАРИС: Зачем ты разбудил меня так рано?
ФИЛИПП: Для компании.
ПАРИС: У тебя похмелье, па?
ФИЛИПП: Нет.
ПАРИС: Ты бледен, как смерть.
ФИЛИПП: Со мной все в порядке, разбойник. Я уже собрался в путь.
ПАРИС: Ты никуда не поедешь один. (Начинает одеваться).
ФИЛИПП: Что ты делаешь?
ПАРИС: Одеваюсь. Я поеду с тобой.
ФИЛИПП: Прекрасная компания.
ПАРИС: Куда и зачем ты собираешься? Сначала сказал - в Африку. Потом, нет. В Мексику?
ФИЛИПП: Нет.
ПАРИС: В Европу?
ФИЛИПП: Нет, разбойник.
ПАРИС: Мама не любит Европу. У них нет штор на окнах, и там обязательно заработаешь понос.
ФИЛИПП: Ни в Африку, ни в Мексику, ни в Европу. Ни в одно из тех мест, где были твоя мать, я или ты. Она думает, что может нас бросить. Она ошибается.
ПАРИС: Кроме шуток, па, что все это значит? Куда ты собрался?
ФИЛИПП: Узнаешь, когда приедем.
ПАРИС: А мама?
ФИЛИПП: Я сто раз тебе говорил, - она уже собралась.
ПАРИС: Собралась. А я как раз собирался испробовать спиннинг. В пруду. Завтра - значит сегодня. Что это ты делаешь?
ФИЛИПП: Собираю книги.
ПАРИС: Зачем?
ФИЛИПП: Древние цари брали в плавание своих рабов, свои кубки.
ПАРИС: В какое плавание?
ФИЛИПП: В последнее.
ПАРИС: Ты говоришь так, что мурашки по коже бегают. Я боюсь.
ФИЛИПП: Почему?
ПАРИС: Если б я знал, я так не боялся.
ФИЛИПП: Почти рассвело.
ПАРИС: Я уже совсем проснулся.
ФИЛИПП: Время отправляться.
ПАРИС: Я не могу никуда идти в таком виде. (Показывает носки). Носки разные. Я надел один белый, а другой красный.
ФИЛИПП: Это единственная причина, по которой ты не хочешь ехать?
ПАРИС: Не только.
ФИЛИПП: Я помню октябрьскую луну моего детства. Кажется, лаяла охотничья собака. Радужное кольцо вокруг луны означало, что будет мороз. Ты когда-нибудь видел морозные узоры, разбойник? С их ледяными нежными узорами, проступившими на оконном стекле - розовые, золотые.
ПАРИС: Нет.
ФИЛИПП: Я не виню тебя, сын.
ПАРИС: Не винишь меня?
ФИЛИПП: Нет. Это бывает так. В нашем холодном доме, где не было центрального отопления, дядя Вилли разжигал по утрам плиту и ставил варить овсянку - старики поднимаются очень рано. И в то время как комната наполнялась теплом от пылающей кухонной плиты, снаружи по-прежнему был холод и зима. И на оконном стекле появлялись морозные узоры. Мы обычно говорили, что их нарисовал Дед Мороз.
ПАРИС: Самое время копать червей. Лучше всего искать их на рассвете.
ФИЛИПП: Или в поздние сумерки. Я тоже когда-то копал червей.
ПАРИС: Мы с Хетти решили выйти пораньше. Пойдем на пруд. А если не будет клевать - на Рокладское озеро.
ФИЛИПП: Ты не поедешь со мной?
ПАРИС: У меня важный день, па, все уже спланировано. Давай в другой раз.
ФИЛИПП: Я тоже помню, как спал между мамой и отцом и гонялся за девчонками с испанской колючкой. Я знал, что такое морозные узоры и черви. Было время, когда голос на улице и песня из детства были мне впору, я был писателем и писал каждый день. Я не был одинок. Я не был один. Я все помню. Интересно, будет ли и впредь каждое мгновение отражением предыдущего? (Почти шепотом). Я не могу этого вынести.
ПАРИС (кричит): Мама!
ФИЛИПП (шепчет): Теперь мне нужна только темнота. (Выходит).
Входит Молли.
МОЛЛИ: Господи, малыш, что случилось?
ПАРИС: Папа!
Слышен звук отъезжающей машины.
МОЛЛИ: Что с папой: Куда он поехал в такую рань?
ПАРИС: Не знаю, мама. Ничего не знаю.
МОЛЛИ (идет к окну, смотрит вслед машине): Малыш, будь добр, положи на место гитару.
ЗАНАВЕС.ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Время: неделей позже.
При поднятии занавеса: Хетти и Парис выходят из кухни.
ХЕТТИ: Какие занятные штуки на мебели. В знак траура?
ПАРИС: Обычные чехлы, завтра мы уезжаем.
ХЕТТИ: Что это за Бруклин?
ПАРИС: По соседству с тем местом, где мы жили. Мерзкое место, насколько я помню.
ХЕТТИ: Они похожи на траурные - такие белые, странные. Зачем твой папа это сделал?
ПАРИС: Он ничего не делал. Это был несчастный случай.
ХЕТТИ: Он съехал с дороги к пруду, который от нее довольно далеко. Все говорили, что специально.
ПАРИС: Мало ли что все говорили. Совсем не специально. Руль был неисправен. Мне Джон все объяснил.
ХЕТТИ: В деревне говорят: самоубийство.
ПАРИС: Самоубийство? Только слабые кончают с собой. А папа был сильным. Однажды он поднял сто фунтов, как пушинку.
ХЕТТИ: Где?
ПАРИС: На ярмарке, куда он меня взял. Папа любил ярмарки, праздники, суматоху.
ХЕТТИ: Я всегда боялась твоего папу.
ПАРИС: Вот задача. Если в чаще леса упадет дерево, и никого не будет рядом, ни единой души на многие миль вокруг, - будет ли слышен треск?
ХЕТТИ: Ну, может, кто-нибудь и услышит.
ПАРИС: А если там никого нет, я хочу сказать, вообще никого - будет ли слышен треск?
ХЕТТИ: Может, его услышит какой-нибудь зверек. Или крот.
ПАРИС: Зверек? Ну, конечно. Как я об этом не подумал!
ХЕТТИ: Почему ты такой странный?
ПАРИС: Я не странный, я видел папу в гробу на похоронах.
