Сначала, значит, вы пришли, а потом она, жена моя, значит?
В л а д и м и р. Н-нет. Сначала мы с ней, а потом он.
Ф е д о р. Ну, Мотька, ответишь!
М а т в е й. Ага, такой, значит, уговор был: сначала вы, а потом он?
В л а д и м и р. Вероятно, я не знаю.
М а т в е й (как бы подытоживая, с видом человека, которому наконец все стало ясно). Та-ак!
Ф е д о р (Владимиру). Какой еще, к собакам, уговор? Я же прибежал к старикам: думал, огород отнимают.
М а т в е й (все так же зловеще, спокойно). Ага, огород, значит?
Ф е д о р. Вот именно — огород.
М а т в е й. Огород. Ну-ну. (Владимиру.) И дальше?
В л а д и м и р. А потом мы начали говорить о прошлом. Вернее, они больше говорили, я-то…
М а т в е й. Та-ак… Они, значит, больше?
В л а д и м и р. Я просто не знал, о чем говорить.
М а т в е й. Ясно. Сидели, значит, пили, вспоминали?
В л а д и м и р. Нет, не пили. Хотя, да, когда он пришел — немножко выпили.
М а т в е й. Его, значит, ждали. А как пришел — пить начали?
В л а д и м и р. Д-да… Хотя…
Ф е д о р. Кого вы ждали-то? Откуда ждали-то? Ты же меня до этого и в глаза не видел!
В л а д и м и р. А мне Елизавета Кузьминична сказала, что вы должны прибежать.
М а т в е й. Та-ак… (Федору.) Не было, значит, уговору?
Ф е д о р. Ничего не было. (Владимиру.) Чего ты несешь-то? Откуда она знала, что я приду?
В л а д и м и р. Не знаю. Она сказала, что вы должны подбежать.
Ф е д о р. Да откуда она…
М а т в е й (перебивает). Ясно. Значит, подбежал он, пить начали, про старое вспоминать?
Ф е д о р. Да со стариками мы говорили, со стариками.
М а т в е й. Ну а как же, и со стариками надо было, раз пришли.
Ф е д о р. Не «раз пришли», а из-за этого и пришли. (Владимиру.) Ты-то чего молчишь, объясни ему.
В л а д и м и р. Да… Мы пришли.
М а т в е й (Владимиру). Ну, а говорил он тебе, как на Лизке жениться собирался?
В л а д и м и р. Да. То есть не мне рассказывал, а так, вспоминали.
Ф е д о р (Владимиру). Чего ты плетешь-то, какая женитьба? Огород я прибежал отстоять. Ты же помнишь, как я забежал и сразу про огород спросил. Вы же огород отобрать хотели?
М а т в е й (Владимиру). Отнимали?
В л а д и м и р. Нет, зачем нам огород?
М а т в е й (Федору). Вот видишь, зачем им огород?
Ф е д о р (Владимиру). Ну вы же говорили про огород-то, вспомни?
В л а д и м и р. Нет, это не мы, это дедушка с бабушкой говорили.
М а т в е й (Федору). Ну, видишь? Это дедушка с бабушкой. А им зачем огород? (Владимиру.) Верно?
В л а д и м и р. Да, нам огород был совсем не нужен.
Ф е д о р. Да как не нужен-то? Тьфу! Ну, может, и не нужен. Но ведь матка-то сказала, что огород отнимают?
М а т в е й (Владимиру). Отнимали?
В л а д и м и р. Да нет, зачем нам огород!
М а т в е й (Федору). Ну, что теперь скажешь?
Ф е д о р. Да при чем тут огород-то?
М а т в е й. Вот и я говорю с самого начала: при чем тут огород? (Владимиру.) Ну, а потом?
В л а д и м и р. А потом ваша жена привела нас сюда. Я-то не хотел идти.
М а т в е й. А они, значит, тебя все равно притащили?
В л а д и м и р. Да. Видите ли, я из сельхозотдела, но ваша жена…
М а т в е й. Понятно. Прикрытие, значит. Если раньше вернусь, то, пожалуйста, корреспондент — и никаких подозрениев. (Встает с ружьем, как бы давая Федору последнее слово.) Ну, огород, значит, прибежал посмотреть?
Ф е д о р. Да чего ты… (Владимиру.) А ты-то чего здесь плетешь? Тебя же председатель к моим старикам направил?
В л а д и м и р. Да, мы пришли к ним поговорить о гражданской войне.
М а т в е й. И Лизка, выходит, о войне пришла говорить?
Ф е д о р. Да она-то здесь ни при чем, его послали-то!
М а т в е й. Вот именно, его послали, а она при чем? Зачем это она-то к твоим старикам заявилась?
Ф е д о р. А черт ее знает! (Владимиру.) Ты объясни ему, что я и духом не знал, что Лизавета там. А то он видишь чего шьет — сговорились. Вот и скажи ему, что я ничего не знал.
М а т в е й. Зато я теперь все знаю.
В л а д и м и р. Здесь какое-то недоразумение.
М а т в е й. Хватит, наговорились. Шибко уж долго, Федька, у нас с тобой это тянется. Когда-то должен конец быть. Тогда с Лизкой успел, теперь Любке жизнь покалечил, а мне-то чего ж прикажешь делать? Вон и студент на суде подтвердит, что не было у меня другого выхода. Не было.
Стук в дверь.
Голос Елизаветы: «Ну-ка, открой, счас же открой!»
Погоди, недолго осталось. (Федору.) Может, скажешь чего напоследок. Может, бабе, ребятишкам чего передать?
Ф е д о р. Ответишь, за все ответишь.
Голос Елизаветы: «Открой, а то счас брата позову. Любка, беги за мужиками. Милицию счас позову!»
М а т в е й. Твоя милиция на третий день после похорон заявится. (Федору.) Молиться-то не будешь?
Ф е д о р. Сам молись! Еще намолишься, в ногах потом молиться будешь.
М а т в е й. А я уж если чем и виноватый перед тобой, так прости. Не было у меня другого выхода. (Поднимает ружье.)
В л а д и м и р (вдруг кидается к Матвею, цепляется за ружье). Да вы что… Вы соображаете…
Ф е д о р. Отойди, убьет!
Громче стук и крики Елизаветы.
Голос Елизаветы: «Караул! Люди, убивает!»
В л а д и м и р. Вы же… вас же потом… это же не так просто…
Матвей вдруг спокойно отдает ружье Владимиру. Тот с опаской держит его, не зная, что делать.
М а т в е й (Федору). Скажи спасибо, что дробовка сломанная, а то б я тебя точно порешил. (Открывает дверь.)
В комнату врывается разъяренная Е л и з а в е т а.
Е л и з а в е т а. Ты долго мне будешь… Ты еще долго мне будешь нервы мотать… Тебе брат сказал… сказал, что в последний раз, сказал?
М а т в е й. В последний раз и было.
Е л и з а в е т а. Ты думаешь, передачу тебе носить буду, если из-за дурости своей попадешь куда, думаешь, носить буду?
М а т в е й. Перебьюсь.
Е л и з а в е т а. Вот дурак-то двухметровый, навязался же на мою шею такой дурак! Ну-ка выйди, счас же выйди отсюда, и чтоб я тебя больше не видела. Выйди!
М а т в е й. Я-то выйду, а вот он-то выйдет или его отсюда вынесут — это еще посмотрим. У нас кроме дробовки-то еще колун имеется. (Забрав у Владимира ружье, не спеша выходит.)
Ф е д о р (выйдя из оцепенения, вслед). Это ты в КПЗ, в КПЗ объяснишь! Нет, уж тут-то я… уж теперь-то он… Тогда не стал дело поднимать, а уж теперь-то…
Е л и з а в е т а. А ты тоже, нашел с кем связываться.
Ф е д о р. А ты видела… видела, что он тут вытворял?
Е л и з а в е т а. Не слепая.
Ф е д о р. А если б тебе… если б тебе последнее слово дали, как бы ты тогда, а?
Е л и з а в е т а. Хорошо, если б ты сказал последнее — да умотал отсюда.
Ф е д о р (призывая в свидетели Владимира). Нет, ты погляди, ты погляди на нее, выходит, я же… выходит, меня же и…
Е л и з а в е т а (перебивает). Да сломанная у него дробовка, сломанная!
Ф е д о р. А я откуда знал, откуда я знал, что сломанная? Раз в год и палка
