ли? Ну, как ты их на сельхозработах-то?
В л а д и м и р. Я?!!
Ф е д о р. Ну, не ты, дак другой кто. К нам тоже приезжают студенты по осени. Раз, ночью уже, захожу за ворох зерна, темно… Кто это, думаю, там копошится, а там…
Е л и з а в е т а (перебивает). Во, еще это начни при ребенке рассказывать.
Ф е д о р. Да чего ты — ребенок, ребенок… (Обрисовывая живот.) А это-то у ребенка что, дух святой? Если уж она ребенок, ничего не знает, не соображает, дак это-то как получилось?
Е л и з а в е т а. Это ты у своего спроси, как получилось. Ишь, вырастил, а теперь еще и посмеивается сидит.
Ф е д о р. Кто посмеивается? До смеху мне, как же. Счас еще браконьер твой пьяный заявится, совсем потом обхохочешься.
Е л и з а в е т а. Вот и пусть придет. Он тебе язык-то живо укоротит. А то ишь моду взял: жесты всякие при ребенке.
Ф е д о р. Да Владимир про это первый заговорил, чего ты на меня-то? Ты лучше давай веди своего (снова делает жест) «ребенка», а то мы сюда не чай пить прибежали.
Е л и з а в е т а. Ты мне если еще раз покажешь…
Ф е д о р. О, уж и при тебе нельзя! И ты тоже «ребенок», ничего не знаешь, не понимаешь?
Е л и з а в е т а (Владимиру). Ну вот как с ним разговаривать? Счас приведу. (Федору.) Но если ты еще хоть одно слово, хоть один жест свой бесстыжий покажешь…
Ф е д о р. Ладно, веди, веди.
Елизавета выходит.
Ишь, жесты ей не по нутру. Тут теперь не о жестах надо думать, а… Ну, что записал?
В л а д и м и р. Пока ничего.
Ф е д о р. Ты там помяни, как она созналась, что моргала.
Владимир пожимает плечами.
А чего, может, это-то и есть самое главное. С чего начинается-то все? Моя вон тоже с этого начинала, а теперь я уж двадцать с лишком лет проморгаться не могу. Ты начни с того, что девки теперь совсем облахудрились. Курить начали, пьют вместе с ребятами да еще и губы красят. Какая же тут устойчивость? А ребятам что, на дармовое-то?
В л а д и м и р. По-моему, нормальные.
Ф е д о р. Кто, ребята, что ль?
В л а д и м и р. Все. И парни, и девчонки.
Ф е д о р. Коли так, чего ж тогда писать будешь?
В л а д и м и р. Ну, может получиться материал на морально-этическую тему. О любви и дружбе.
Ф е д о р. Ну-ну, давай! Счас Матвей придет, он нам покажет и любовь и дружбу. (Ходит по комнате, трогая вещи.)
В л а д и м и р. Я-то здесь при чем? Я на работе.
Ф е д о р (все так же прицениваясь к вещам). Ага, он шибко будет разбираться, на работе ты или на культурном отдыхе. Это уж потом разберутся, когда поздно будет. У крышки гроба.
В л а д и м и р. Он что, ненормальный, что ли?
Ф е д о р. Говорю же тебе — поджигал меня. А если уж в своем доме поймает, тут и говорить нечего. (Смотрит в окно.) Куда эти-то подевались? Вот-вот заявится, а им…
В л а д и м и р. А может, в другом месте?
Ф е д о р. Чего?
В л а д и м и р. Ну, взять у них материал?
Ф е д о р. Плюнь ты да езжай отсюда, пока живой. Сами разберемся.
В л а д и м и р. Я бы с удовольствием, а как? Сбежал, скажут. Еще и в редакцию напишут.
Ф е д о р. Тебе что дороже: редакция или собственная голова?
В л а д и м и р. Ну что он — совсем ненормальный?
Ф е д о р. Говорю же тебе — псих, рецидивист лесной. Все кедровники пооббил. А может, и угробил кого там, откуда узнаешь-то — тайга. Пошли лучше к старикам. Они тебе еще на пять листов наговорят. Бутылочку возьмем, да там и так осталась недопитая. Ты пойми: там дело благородное — партизаны, а тут чего — внештатная беременность?
В л а д и м и р (с тоской). Я бы с удовольствием…
Ф е д о р. Ну и пошли, чего тут-то дожидаться?
В л а д и м и р. Ну хорошо. Только предупредить надо, попрощаться.
Ф е д о р. Да какое прощание? С белым светом ты тут распрощаешься. Пошли.
В л а д и м и р. Сейчас, тогда я записку. (Пишет.)
Ф е д о р. Во, это давай. Не на того, мол, напали. Ишь, с портретом им подавай! Написал? Пошли!
Идут к двери. Навстречу — Е л и з а в е т а с Л ю б о й. Федор только скрипнул зубами.
Е л и з а в е т а. А куда это вы?
В л а д и м и р. Мы…
Ф е д о р. А чего мы тут рассиживаться будем? На ковры твои любоваться?
Е л и з а в е т а. Тебя-то сюда и не звал никто. А вы как же, Владимир?
В л а д и м и р. Мы решили, пока вас нет, взять материал у его родителей. Мы ведь так и не взяли его полностью.
Е л и з а в е т а (кивая на Любу). А с ней как же?
В л а д и м и р. Потом. Я ведь, собственно, из сельхозотдела.
Е л и з а в е т а. Разбередили, значит, ребенка, а теперь — убегать?
В л а д и м и р. Да нет, мы только… (С мольбой смотрит на Федора.)
Е л и з а в е т а. Глядите, я ведь и председателю могу все рассказать. И до начальства, которое повыше, дойду, как к нашим детям относятся. Глядите.
Ф е д о р. Там-то мы материал не добрали. А партизаны поважней каких-то…
Е л и з а в е т а. Каких? Ну каких?
Ф е д о р. А всяких!
Е л и з а в е т а. А всякие-то в чужие дома нахально не лезут. (Владимиру.) Глядите, мы ведь и сами можем написать в газету. И приписочку сделаем. Вот, мол, как ваши корреспонденты относятся к детям простых колхозников. Если у кого-то у городской случись такое, так про нее, значит, можно писать, а если про дочку простого колхозника — так сразу деру?
Ф е д о р. А чего писать-то? Ты подумала, чего писать-то? Если бы она там перевыполнила или раньше сроку, а то… Нашла об чем хвастать.
Е л и з а в е т а. А это, по-твоему, не раньше сроку, не раньше? Другие теперь в техникумы да в институты пойдут, а ей?.. (Плачет.) А все из-за того, что твой кобелина об чем не надо раньше сроку начал думать.
Люба порывается выбежать.
(Крепко держит Любу за руку.) Погоди, никуда я их не выпущу, пока не напишут все, как было. Чтоб все через газету узнали, какое у твоего сыночка моральное лицо, чтобы ни одна девка после этого его к себе не подпустила.
Ф е д о р. Это еще посмотреть надо, какое у кого лицо.
Е л и з а в е т а. Вот и посмотрим. Садись, доча. (Владимиру.) А вы блокнот доставайте.
В л а д и м и р. Да-да, я все.
Ф е д о р (тоже садится). Ну и что, снова да ладом начнем: «Как познакомились?»
Е л и з а в е т а. Да хоть с чего. Только начинайте.
Ф е д о р (Владимиру). Начинай сразу с того, как они схлестнулись. А то так мы и за неделю не разберемся.
В л а д и м и р (Любе). У вас, вероятно, вначале была дружба?
Ф е д о р. Да какая там дружба! Раз в таком положении, значит, дружба черт знает когда кончилась. (Любе.) Ты скажи, Колька-то мой тебе хоть нравился или просто так это, ради интереса?
Е л и з а в е т а. Какой это еще у нее интерес может быть? Интерес — вот он, счас только проявляется. Интерес ему подавай!
Ф е д о р. Ты не жужжи, пусть она сама скажет, нравился или нет.
Е л и з а в е т а. Скажи ему, доча, скажи.
Л ю б а
