Шпехт (шепотом Хехту). Бери повыше!
Хехт. И что, действительно ваш друг?
Штоцек. Скорее… скорее друг моей жены. Как бы это сказать…
Хехт. Ничего не надо говорить. И так все понятно. (Встает.) Ну что ж, не будем вам более мешать. (Подает Штоцеку руку.) До вечера, мой дорогой.
Шпехт. Слушайте, а почему бы нам не устроить вечером в каминной маленький междусобойчик?
Жена Хехта. И не забудьте привести этого Арно!
Жена Шпехта. Захватите, пожалуйста, пилу, милый Штоцек! Сыграете нам что-нибудь…
Штоцек смущенно кивает. Все уходят. Он смотрит им вслед, затем устало садится на скамейку и отирает пот со лба. Щебечут птицы. Раздается смех Тилли. Штоцек вздрагивает и беспокойно прислушивается. Когда смех смолкает, Штоцек встает на скамейку и смотрит в ту сторону, откуда звучал смех. С противоположной стороны появляется Хойптляйн. Увидев Штоцека, он в растерянности останавливается и некоторое время наблюдает за ним. Штоцек тщетно пытается углядеть Тилли и Принца, отчего нервничает еще сильнее.
Хойптляйн. Штоцек!
Штоцек (испуганно). Да?
Хойптляйн. Опять дурака валяете?
Штоцек. Я… я просто гимнастику делаю! (Делает несколько гимнастических упражнений.)
Хойптляйн. Что, так вот один?
Штоцек. Да. То есть нет. С женой. Она здесь… (Показывает куда-то вдаль. Слышится заливистый смех Тилли; Штоцек опять вздрагивает.) Точнее — там! Окрестности изучает.
Хойптляйн. Как видно, получает от этого большое удовольствие. Расслабляется. Так и надо отдыхать! Чудо-то какое — весна! Все цветет, распускается, будит чувства, волнует кровь…
Штоцек (кричит в страхе). Тилли!
Хойптляйн. Да не паникуйте вы! Дайте ей насладиться любовью…
Штоцек. Любовью?!
Хойптляйн. Ну да, любовью к природе. Или вы что, боитесь, она оступится?
Штоцек (еще более испуганно). Тилли!
Тилли (кричит из-за декораций). Да, да, сейчас! Еще минутку!
Хойптляйн. Вот видите, все в порядке! Неужто и вы, находясь на природе, не чувствуете этот зов естества?
Штоцек (соскакивает со скамейки). Но моя жена никогда не оступалась. Она морально устойчива.
Под руку с Тилли появляется Принц.
Принц. А вот и мы. (Заметив Хойптляйна.) Салют!
Хойптляйн (растерявшись от такого панибратского приветствия). Салют!.. (Преодолев замешательство, Штоцеку.) Учитесь разговаривать с молодыми кадрами: без высокомерия, заинтересованно, просто! (Принцу.) Тоже наш? Из Волькенштейна?
Принц. В общем, да.
Хойптляйн. Наверное, уже давно на отдыхе? Видок у вас преотличный. Шахматишками не балуетесь?
Принц (после некоторого раздумья). Если не ошибаюсь, это такая китайская игра?
Хойптляйн (мгновенно изменившись в лице). Не будем о политике. Я, собственно, шахматист неважнецкий, так, для разговору спросил… Что ж, хорошего вам отдыха! (Штоцеку, погрозив пальцем.) А вы держитесь свободней! Раскованней! (Уходит.)
Штоцек (горестно). Все пропало. Теперь и Хойптляйн его видел.
Тилли. Но ты же сам нас позвал!
Принц. Так я постепенно познакомлюсь и с другими своими современниками. Займу свое место в обществе. Правильно я формулирую?
Тилли. Абсолютно правильно. У вас несомненные способности к ученью, мой принц!
Принц. А что? Мне нравится учиться, учиться и еще раз учиться! Однако не слишком ли мы официальны друг с другом? Зовите меня просто Арно, и давайте отныне перейдем на «ты»!
Тилли. Ничего не имею против, Арно. (Целует его.) Тогда и ты называй меня Тилли, а хочешь — Матильдой.
Принц (восторженно). Матильда! Бесподобное имя! (Штоцеку, в радостном возбуждении.) Какое счастье, что вы наконец назвали меня своим другом.
Штоцек. А куда было деваться в такой ситуации?
Принц. Пусть это послужит залогом нашей вечной дружбы! (Простирает объятия.) Дай обниму тебя, Норберт! Будь моим товарищем! Братом!
Штоцек. Нет, ни за что! (Отшатывается от Принца, совершенно выбитый из колеи.) Я так больше не могу! (Подходит к дереву.) Хватит с меня! Довольно! Должен же у человека быть покой!
Тилли. Что с тобой, Норберт? Что ты задумал?
Штоцек (начинает взбираться на дерево). Прочь! Прочь от всех! (Несчастным голосом.) Назад к природе!
Тилли. Ты сошел с ума! Немедленно слезай вниз!
Принц. Ведь это же не древо познания! Обыкновенный дуб!
Штоцек. Все равно! Я хочу покоя! Только покоя!
Тилли. Одумайся, Норберт! Будь благоразумен!
Штоцек (останавливается). Всю жизнь я был благоразумным. И что я с этого имел?
Принц (робко). Должность… Хорошую жену… Так называемую машину…
Тилли (так же робко). Да, наш «трабантик»… Дачу…
Штоцек (с горькой усмешкой). На черта мне теперь все это, когда у меня почва уходит из-под ног! Все, я выхожу из игры! С этой минуты умолкаю навеки! Никакая сила не заставит меня слезть с дерева! (Хочет лезть дальше; помедлив.) Тилли! Моя прощальная просьба к тебе…
Тилли. Какая?
Штоцек (срывающимся голосом). Принеси пилу!
Та же декорация, что и в предыдущей сцене, только теперь ночь, светит луна. Штоцек сидит с пилой на дереве и выводит какую-то грустную мелодию. На скамейке, словно два брошенных, растерянных ребенка, сидят Тилли и Принц. С прогулки возвращается Хойптляйн, однако, увидев столь странную сцену, останавливается в тени и, никем не замеченный, следит за происходящим. Мелодия обрывается.
Тилли. Норберт, умоляю тебя, слезь оттуда! Сколько можно — седьмой час сидишь на этом проклятом дереве!
Принц. Был бы ты отшельником или жертвой колдовства — я бы еще понял. Ну а так-то зачем?
Тилли. Дежурный вопрос моего мужа. Ведь правда же, Норберт? По любому поводу ты спрашиваешь: а зачем? Но теперь и в самом деле я хочу понять: зачем тебе это нужно? (Чуть не плача, Принцу.) Ах, он все молчит и молчит!
Принц. Меня этим не удивишь. Я сам, сидя в стене, молчал, правда лишь последние столетия. Первые несколько веков я прямо-таки рвал и метал, хотя по натуре своей человек не воинственный…
Тилли. Норберт — тоже. Точнее — стал таким. Привык, видно, что все и так идет своим ходом и нечего ему возникать. Когда же ему достается от шефа, он просто замыкается в себе и сообщает мне вечером, что хотел высказать ему днем. (Штоцеку.) Если хочешь, Норберт, мы сейчас же уедем домой. Может, там тебе полегчает?
Принц (в ужасе). А я? Что будет со мной? Один я здесь не останусь!
Тилли. Не волнуйся, Арно. Разумеется, мы возьмем тебя с собой. Верно, Норберт?
Штоцек издает мучительный стон и принимается снова играть на пиле.
Тилли (продолжает с живостью). А что в этом, собственно, такого? Посуди сам: о том, что Арно — принц, в жизни никто не догадается. Со своими лохмами он вполне сойдет за обычного парня. Для безопасности мы поселим его у себя… (Загораясь своей идеей.) Отведем ему маленькую комнату, купим модную одежду и заживем дружной семьей…
Принц (патетически). …втроем, пока нас не разлучит смерть!
Хойптляйн растерянно качает головой. Штоцек со все большим остервенением играет на пиле.
Тилли. Поначалу соседи, наверное, будут перемывать нам косточки, удивляться, как учтиво Арно держится и странно говорит. Но если ты займешься его политобразованием и он будет усердно читать газеты…
Принц. С превеликим удовольствием! (Штоцеку.) Между прочим, я неплохо играю на лютне. Могли бы по вечерам дуэтом играть: ты — на пиле, я — на лютне. (Тилли.) Да и в других делах я сгожусь: буду жарить быков на вертеле, разводить почтовых голубей и соколов для охоты, сочинять саги о победе социализма… Только у меня одна маленькая просьба…
