ЕКАТ. ВАС.
Ах, как все это мило!
ОСТРОГСКИЙ
Это море может.
Эту милость может
Море оказать...
ЛЕВИЦКИЙ
Острогский всегда бормочет какие-нибудь строки из Хлебникова. Несколько дней — эти, потом еще несколько дней — другие и т. д. Его жизнеописание можно будет со временем составить из полного собрания сочинений Велимира.
ЭВЕЛИНА (Острогскому)
Прекрасно! Я хочу слышать еще и Крученых!
ОСТРОГСКИЙ
Вы — чуткость дегустатора
густейших строк...
ЭВЕЛИНА
Я?
ОСТРОГСКИЙ
Нет.
Врагам —
всегда свирепый Вологдов...
МЕЛИК-МЕЛКУМОВ
...лихой дударь Филонова...
ЛЬВОВ
...могутный чернобровец...
КУКЛИН
Выпьем за все!..
Эвелина, Истленьев и сумрак. В отдаленном углу мерцают их золото, призрачность и неподвижность. Этот угол притягивает меня к себе и пугает...
ЭВЕЛИНА
Что это с вами сегодня? Вы так задумчивы! Я уже два раза промолчала, а вы не слышите.
ИСТЛЕНЬЕВ
Да, да, вы правы... Простите!
ЭВЕЛИНА
Что вам простить?
ИСТЛЕНЬЕВ (тихо)
Вашу правоту.
ЭВЕЛИНА
Какой вы странный и удивительный человек! Я слежу за часами, они следят за вами и не спускают глаз.
КУКЛИН (в сторону)
Они рискуют в таком случае остановиться.
ЛЕВИЦКИЙ (в другую сторону)
Или промчаться мимо времени...
Шум и веселье, и всеобщее оживление продолжались своим чередом.
КУКЛИН (захмелев)
О, Эвелина, Эвелина! Скажите нам, откуда вы появились, такая удивительная? Из какой страны? Даю вам на выбор четыре названия: Франция, Гренландия, Марс и... четвертую страну забыл...
ЭВЕЛИНА
Я из четвертой...
23 сентября
Странные стихи попались мне на глаза сегодня.
Стою, ржавея от любви,
На этой на железной крыше.
Я кровельщик, я столько вбил
В нее тоски хрипяще-ржаво-рыжей!
За мной стоит моя спина
С лицом израненным ветрами
И машет рукавами она,
Как в водосточно-железно-колено-вывихнутой драме.
Вечером явился Истленьев, один. Он поздоровался, очень приветливо посмотрел. Иногда он умеет необыкновенно хорошо войти.
Мы вдвоем. Во всем доме, кроме нас, никого нет. Мама и сестры в гостях у Львовых. Из-за спины Истленьева льется свет окон. Он сидит в своем кресле, в своем углу, в своем в.
ИСТЛЕНЬЕВ
Здравствуйте, Мария! Вот я и здесь... Здравствуйте! На улице холодно.
МАРИЯ
Здравствуйте, Владимир Иванович! Вот вы и здесь. Здравствуйте! На улице холодно?
ИСТЛЕНЬЕВ
Да, да, да.
МАРИЯ
Владимир Иванович, я вас давно хотела спросить...
ИСТЛЕНЬЕВ
Да, Мария, давно.
МАРИЯ
И что же вы ответите?
ИСТЛЕНЬЕВ
Что я вас люблю.
МАРИЯ
И Эвелину?
ИСТЛЕНЬЕВ (тихо)
И Эвелину.
МАРИЯ
Но... как же?
ИСТЛЕНЬЕВ
Сильно.
МАРИЯ
Какое странное раздвоение!
ИСТЛЕНЬЕВ
Какое странное раздвоение!
МАРИЯ
Какое странное раздвоение!
ИСТЛЕНЬЕВ
Какое странное раздвоение!
МАРИЯ
Что же будет?
ИСТЛЕНЬЕВ
Не знаю... Мне кажется, Мария, что будет... другое.
МАРИЯ
Оно уже началось.
ИСТЛЕНЬЕВ
Да, Мария?
МАРИЯ
Мария — да...
Наступает долгая пауза. Окна холодны. Темнеет с каждой минутой.
Разговор о поэзии:
МАРИЯ
Слова сложились, как дрова.
В них смыслы ходят, как огонь.
Это две неизвестных строки Даниила Хармса. Они не сохранились ни в напечатанном, ни в записанном виде. Их со слов Хармса запомнил Вологдов и вчера прочел Казакову.
ИСТЛЕНЬЕВ
Хармс?..
Снова пауза.
МАРИЯ
Ах, как бледен Пермяков иногда бывает!
ИСТЛЕНЬЕВ
Словно отражение в умирающем зеркале...
Часы разрубали темноту. Уличные фонари разрубали время. Звезды разрубали молчание — они, как ночные кровельщики, с грохотом ходили по крышам.
Отдирая куски железа и света, ветер проносился мимо, яростно настигаемый самим собой.
Улицы со свистом проносились, огибая каменные углы ветра. Жестяные номера домов, их черные числа отставали, не успевая. Улицы улетали, без названий и номеров, и исчезали и проваливались в закружившейся мгле под хохот и вой черного водосточного безумия труб.
Звезды. Куски и обломки лучей. Обрывки ветра и проводов. Номера, оставшиеся без домов висеть в воздухе:
№ 100
№ 1795
№ 3
№ восемьдесят три
№ 641,07
№ А, В, С
№ 17/?
№ §Кру4ех + ын%:!=
№ и т. д.
А также ржавая вывеска:
КЛАДБИЩЕ ДЛЯ ЖИВЫХ
Темно. Истленьев становится неподвижнее своего молчания.
ИСТЛЕНЬЕВ
Мария!
МАРИЯ
Мария!
ИСТЛЕНЬЕВ
Что?
МАРИЯ
85900016
ИСТЛЕНЬЕВ
Но почему так столько?
МАРИЯ
Потому, что больше я не могу!
ИСТЛЕНЬЕВ
Ах, Мария, если бы вы могли быть рядом и видеть себя!.. Вы так бледны, что ночь возле вас кажется особенно темной. Вы так прекрасны, что...
МАРИЯ
Но кто это?!
ЭВЕЛИНА (появляясь)
Это я.
МАРИЯ
Вы?!
ИСТЛЕНЬЕВ (в сторону)
Она.
ЭВЕЛИНА
Ночь, я иду по улице, какой-то помешанный бормочет навстречу, что он — фонарь и должен светить. Я бросилась прочь...
МАРИЯ
А что же помешанный?
ЭВЕЛИНА
Светил, пошатываясь.
МАРИЯ
Какая странная история!.. Вы так и шли с распущенными волосами?.. Как это, верно, было прекрасно!
ЭВЕЛИНА
При свете помешательства?.. (замечая Истленьева) Вы здесь?!. Вот неожиданность!.. В такое время!.. А я молчание приняла за тишину... Вы побледнели?
ИСТЛЕНЬЕВ
Я?.. Нет...
ЭВЕЛИНА
(в сторону) Бледность отрекается от самой себя... (Марии) Вы — тоже.
МАРИЯ
Это от окон... И к часам.
ЭВЕЛИНА
Я, кажется, в свою очередь собираюсь светить, как тот... фонарь... (Истленьеву) Вы молчите?
ИСТЛЕНЬЕВ
Эвелина!.. Мария!.. Я... Вы, Эвелина, появились...
ЭВЕЛИНА
Чтобы исчезнуть... (не глядя на Истленьева и Марию) Я ухожу... Прощайте!..
ИСТЛЕНЬЕВ
Куда вы?!. Постойте, Эвелина!.. Постойте! Вы — безумная, а там — ночь... и фонарь... Постойте!.. (выбегая следом за ней) Постойте!!!..
Из дневника Левицкого
21 сентября
Происходят события, которых я не могу понять. Эвелина и Истленьев исчезли из города. Одни говорят, что они — в Смоленске, другие — что в Новгороде, третьи ничего не говорят и только покачивают головами.
Вечером я — у Витковских. Мария очень изменилась за последние дни. Бледна, молчалива... и еще более прекрасна.
Угол Истленьева пуст, угол Пермякова сверкает глазами. Вдоль стен — незнакомые имена гостей.
1-Й ГОСТЬ
Что ни говорите, а говорить нечего.
2-Й ГОСТЬ
Совершенно с вами согласен. Совершенно с вами согласен. Могу повторить еще раз.
3-Й ГОСТЬ
Вчера со мной приключилась странная история. И вчера же она со мной не приключилась!
4-Й ГОСТЬ
Призраки существуют! Беру в свидетели всех или никого.
5-Й ГОСТЬ
Говорят, что среди людей каждый пятый — четвертый.
КУКЛИН
Да, это показала государственная перепись.
ПЕРМЯКОВ
(в сторону) Ха-ха-ха!.. (к гостям) Хе-хе-хе! Хе-хе-хе!
1-Й ГОСТЬ
От этого смеха мороз продирает по коже... и по мурашкам... чему он смеется?
2-Й ГОСТЬ
Может быть, моим усам? Так это глупо. Им уже давно никто не смеется.
3-Й ГОСТЬ
А что слышно про Истленьева и Эвелину?
1-Й ГОСТЬ
Ничего.
3-Й ГОСТЬ
А еще что?
2-Й ГОСТЬ
Одни говорят, что они в Смоленске, другие не говорят.
4-Й ГОСТЬ
Я не говорю.
5-Й ГОСТЬ
А я?
2-Й ГОСТЬ
А я не могу надивиться на красоту Марии! И зеркала не могут.
3-Й ГОСТЬ
И полночь не знает, за кем ей следовать — за красотой или за часами.
1-Й ГОСТЬ
Мое отражение в часах рябит от секунд.
4-Й ГОСТЬ
О, этот мертвый штиль зеркал!..
В сумраке — не видимый никем разговор с Марией:
ЛЕВИЦКИЙ
Мария! Мария! Когда же я услышу хоть одно слово от вас?.. Вот уже столько дней, как я оставлен в этой тени!
МАРИЯ
Пермяков, тот сам забирается в тень.
ЛЕВИЦКИЙ
Счастливый! — ему безумие помутило рассудок. А мне — нет.
МАРИЯ
Я не знаю, чем вам можно помочь... Ну, пересядьте поближе к свету.
