Эдвард (оборачиваясь к камину). Отвратительное дело.
Генриетта. Да, ты прав. (Идет вправо мимо софы.) Я все-таки пойду прогуляюсь.
Эдвард. Тогда я тоже пойду с тобой.
Генриетта. Мне хотелось бы побыть одной.
Эдвард (присаживаясь на софу). Я пойду с то бой.
Генриетта. Разве ты не понял? Я хочу побыть одна, с моим покойником.
Эдвард. Прости. (Умолкает.) Генриетта, я ничего тебе не рассказывал… Я думал, тебе этого лучше не знать. Но ты и сама понимаешь, что я тоже сожалею.
Генриетта. Сожалеешь? (С легкой улыбкой.) Что Джон Кристоу мертв?
Эдвард (озадаченно). Я хотел сказать, мне очень жаль тебя. Я знаю, это большой удар.
Генриетта (резко). Удар? Нет, Эдвард, нет. У меня достаточно сил. Я могу выносить удары. Может быть, это удар для тебя? (Обходит софу, останавливается слева.) Интересно, что ты почувствовал, когда увидел его мертвым здесь, на полу? Наверное, радость? (Обвиняюще.) Скажи, ты обрадовался? Только честно.
Эдвард. Конечно же нет, Генриетта. У нас с Кристоу не было ничего общего, но…
Генриетта. А я? Ведь я нравилась вам обоим, не так ли? И это действительно нисколько вас не связывало, скорее, напротив…
Эдвард. Генриетта, не говори с такой злобой. Я понимаю, ты переживаешь большую потерю, у тебя горе.
Генриетта (мрачно). Разве это горе?
Эдвард. Что ты имеешь в виду?
Генриетта (себе, со вздохом). Так быстро. (Направляется к камину.) Все проходит так быстро. Миг жизни… Один вздох… И… Смерть… Уход… Пустота… Да, пустота. А мы здесь сидим, уминаем сандвичи, прихлебываем кофе, называем друг друга живыми. А Джон, который был живее любого из нас, уже мертв. (Выходит на середину.) Ты знаешь, у меня в ушах звучит одно лишь слово: “Мертв, мертв, мертв, мертв, мертв…”
Эдвард (подходит к Генриетте, обнимает ее за плечи). Генриетта, прекрати! Генриетта, перестань!
Генриетта (берет себя в руки, спокойно). Разве ты не знал о моих чувствах? Ты что думал? Что я буду просто сидеть в углу и просто хлюпать носом в изящный дамский носовой платочек? А ты будешь стоять рядом на коленях, умильно потупясь, и гладить мою руку? Ты думал, что для меня это будет тяжелым ударом, но я его перенесу?
Эдвард убирает руки.
А ты меня будешь красиво утешать? Ты просто прелесть, Эдвард, но… (Обходит его, идет к софе, садится слева.) и ничего больше.
Эдвард (болезненно). Да, я всегда это знал.
Генриетта. На что, ты думаешь, было похоже то, что произошло сегодня? Никто особенно не переживает, кроме меня и Герды. Ты рад, Мидж напугана, Генри досадует, Люси развлекается на свой, разумеется, деликатный манер. “Ньюс оф уорлд” выходит вовремя. Неужели ты не видишь, что все это напоминает фантастику, ночной кошмар?
Эдвард (направляется вправо). Да, я того же мнения.
Генриетта. С той минуты мне кажется нереальным все, кроме Джона. Я понимаю, я была груба с тобой, Эдвард. Но я ничего не могу поделать. Я не могу свыкнуться с мыслью, что Джон, который был таким живым, теперь мертв.
Эдвард (обходит софу). И что я, наполовину мертвец, остался жить?
Генриетта (быстро встав, поворачивается к Эдварду). Я так не думаю, Эдвард.
Эдвард. Ты думаешь именно так, Генриетта.
Генриетта делает рукой жест, выражающий безнадежность, поворачивается и уходит направо, оставив окно открытым. Эдвард провожает ее отсутствующим взглядом. Слева входит Мидж.
Мидж (выходит на середину). Бр-р! Как здесь холодно.
Эдвард (равнодушно). Да.
Мидж. Куда все подевались?
Эдвард. Я не знаю.
Мидж (стоя в центре). Что-то не так? (Закрывает окно на террасу, затем идет вправо и закрывает окно в сад.) Это ты открыл все окна, Эдвард? (Трогает его за руку.) О Боже, ты просто ледяной! (Берет его за руку и ведет к камину.) Иди сюда, я разожгу огонь. (Берет коробок спичек с каминной полки, разжигает огонь.)
Эдвард (возвращается к креслу, задумчиво). Дорогая моя, дитя мое, Мидж. (Усаживается.)
Мидж. Я не дитя. В Ансвике еще остались еловые шишки?
Эдвард. Да. Там всегда у камина стоит полная корзина шишек.
Мидж (со вздохом). Прекрасный Ансвик.
Эдвард (смотрит вправо, в сторону французского окна, ведущего в сад). Но одному там жить нельзя.
Мидж. Генриетта вышла в сад?
Эдвард. Да.
Мидж. Что за странная причуда? Там дождь.
Эдвард. Она очень расстроена. Ты знаешь о том, что она и Джон Кристоу?..
Мидж. Что между ними была связь? (Встает, кладет спички на каминную полку.) Да, конечно.
Эдвард. Похоже, об этом знали все.
Мидж (оборачиваясь). Все, за исключением Герды.
Эдвард. Черт бы его побрал, этого Джона!
Мидж (подходит к Эдварду, становится на колени рядом). Дорогой, не надо. (Берет его за руку.)
Эдвард. Даже мертвый, он держит ее.
Мидж. Не надо, Эдвард, прошу тебя.
Эдвард. Она так переменилась с тех пор, как мы в Ансвике…
Мидж. Мы все переменились.
Эдвард. Я нет. Я остался прежним.
Мидж. А я?
Эдвард. Ты тоже.
Мидж (отпускает его руку, отводит взгляд, резко). Откуда ты знаешь? Ты ни разу не посмотрел на меня.
Эдвард вздрагивает, пристально смотрит на нее, гладит рукой по щеке.
А ведь я женщина, Эдвард.
Слева входит Гаджен. Мидж встает.
Гаджен. Сэр, инспектор приглашает вас в столовую.
Эдвард (поднимаясь). Да, разумеется. (Уходит влево.)
Гаджен закрывает за ним дверь. Мидж идет мимо кресла вправо. Во время следующего диалога Гаджен собирает посуду с кофейного столика и ставит на поднос.
Мидж. Миссис Кристоу все еще отдыхает?
Гаджен. Насколько мне известно, да, мисс. Доктор Мердок оставил ей несколько таблеток и наказал мисс Симонс давать их ей каждые два часа.
Мидж. Можно кому-нибудь подняться к ней?
Гаджен. Думаю, в этом нет необходимости, мисс. На мисс Симонс вполне можно положиться.
Мидж. Не сомневаюсь.
Гаджен (направляется к двери слева). Благодарю вас, мисс.
Гаджен уходит влево, унося поднос с кофейными чашками. Мидж закрывает за ним дверь. На террасе за окном появляется Генриетта, стучит в стекло. Мидж подбегает, впускает Генриетту и закрывает за нею французское окно.
Мидж. Как ты меня напугала! (Кивает вправо.) Я думала, ты придешь оттуда.
Генриетта (подходит к огню). Я походила вокруг дома. Как здорово, что ты разожгла огонь!
Мидж (идет влево к софе, обвиняюще). Что ты сделала с Эдвардом?
Генриетта (равнодушно). С Эдвардом?
Мидж. Да. Когда я вошла сюда, он выглядел просто ужасно. Он был мрачнее тучи.
Генриетта (оборачиваясь). Мидж… Мидж, если ты так беспокоишься об Эдварде, почему ты сама не сделаешь для него что-нибудь?
Мидж. Сделать? Что ты имеешь в виду?
Генриетта (неприязненно). Я сама не знаю. Ну хотя бы вскочи на стол и заори на него. Привлеки как-то к себе внимание. Разве ты не знаешь, что с такими, как он, по-другому нельзя?
Мидж (садится на софу слева). Не думаю, чтобы Эдвард даже после этого обратил на кого-нибудь внимание, кроме тебя, Генриетта.
Генриетта. С его стороны это крайне не умно.
Мидж. Возможно. И все-таки это так.
Генриетта. Он даже не может вообразить, что я собой представляю! Он до сих пор питает иллюзию, что я такая же, как прежде. Я ненавижу Эдварда.
Мидж. Нет, Генриетта, ты не можешь его ненавидеть. Никто не может ненавидеть Эдварда.
Генриетта. Я могу.
Мидж. Но почему?
Генриетта. Потому что он напомнил мне кое о чем, что я очень хотела бы забыть.
Мидж. О чем же?
Генриетта. Об Ансвике.
