Лопе де Вега - Собака на сене

Что ж,
Ты сам меня и выдаешь.
Ведь мне же нужен способ мщенья.

Остались краткие мгновенья,
Душа изныла в тяжком горе,
И ты ее в прощальном взоре
Вручаешь другу своему?

Как можно ревновать к тому,
Кого навек уносит море?

Ты, значит, едешь?

Видишь сам.

Постой, ты нужен госпоже.

Как, Теодоро, вы уже?

Я бы хотел к моим ногам
Приделать крылья вместо шпор!

Все вещи собраны в дорогу?

Да, как же.

Едет ведь, ей-богу!

А ты ревнуешь до сих пор!

Послушайте!

Я здесь, сеньора.

О, что за муку я терплю!
Вы едете. Я вас люблю.

Я только жертва приговора.

Мой деспот – родовая кровь,
И разве я боролась мало?

Вы плачете?

Нет, мне попало
В глаз что-то.

Может быть, любовь?

Должно быть, да. Наружу рвется
И хочет выйти как-нибудь.

Я уезжаю в дальний путь,
Но сердце с вами остается.
Я уезжаю без него;
Я буду сам в стране далекой,
Но верен красоте высокой
Служеньем сердца моего.
Какой приказ у вас найдется
В последний миг?

Как ноет грудь!

Я уезжаю в дальний путь,
Но сердце с вами остается.

Вы плачете?

Нет, что-то в глаз
Попало мне и больно гложет.

Мои страдания, быть может?

Я рад похитить их у вас.

Я кой-какие безделушки
К вам в чемоданчик заперла.
Простите: всё, что я нашла, –
Нестоящие побрякушки.
Возьмите их в чужие страны
И, украшая свой наряд,
Скажите так: «Они горят
Слезами горестной Дианы».

Пропали оба, что уж тут!

Не утаить любовной муки!

Что ехать! Пожимают руки,
Друг другу кольца отдают.

Диана поступает с ним
Так точно, как собака с сеном.

Обязывает вечным пленом.

Ни ей не сытно, ни другим.

Восторг души, прелестная Диана,
Послужит извиненьем старику,
Который к вам вбегает без доклада.

В чем дело, милый граф?

От вас одной
Укрылось то, что знает весь Неаполь?
Весть облетела всех в единый миг,
И я с трудом пробился сквозь толпу,
Спеша сюда скорей увидеть сына.

Какого сына? И чему вы рады?

Ужели вы не слышали рассказа,
Как я, тому уж скоро двадцать лет,
Отправил сына с дядюшкой на Мальту
И как его забрали в плен галеры
Али-паши?

Мне кто-то говорил
Об этом вашем горе.

И сегодня
Святое небо мне вернуло сына,
Избегшего опасностей и смерти.

Сеньор! Вы подарили мне, поверьте,
Большую радость.

А взамен, сеньора,
Я жду, что вы подарите мне сына,
Который служит и живет у вас,
К родному дому полный безучастья.
Ах, если б мать могла дожить до счастья!

Он служит у меня? Кто ж это? Фабьо?

Да нет, не Фабьо. Это Теодоро.

Как? Теодоро?

Да.

Но как же так?

Скажите, Теодоро: граф – отец ваш?

Вот этот вот?

Сеньор! Пусть ваша милость
Подумает…

О чем тут думать, сын,
Сын чресл моих! О том, чтоб умереть
В твоих объятьях!

Непонятный случай!

Ах, боже мой, сеньора! Теодоро –
Такой высокородный кавальеро?

Сеньор! Я от смущения потерян.
Так я – ваш сын?

Не будь я в том уверен,
Мне было бы достаточно взглянуть
Тебе в лицо. Я был совсем такой же
В дни юности!

Целую ваши ноги
И умоляю вас…

Не говори!
Я сам не свой. Какой прекрасный облик!
Храни тебя Господь. Какая статность!
Как величаво говорит природа,
Что ты наследник доблестного рода!
Идем, мой сын. Прими в свое владенье
И отчий дом и отчие богатства.
Вступи в ворота, на которых блещет
Герб, самый гордый в этом королевстве.

Сеньор! Я должен был сегодня ехать
В Испанию…

В Испанию? Отлично!
Испания – мои объятья.

Граф!
Я вас прошу: позвольте Теодоро
Опомниться и не в такой одежде
Явиться к вам отдать сыновний долг.
Я не хочу, чтоб он отсюда вышел,
Когда внизу так людно и так шумно.

Вы говорите, как всегда, разумно.
Мне больно с ним расстаться и на миг,
Но, чтобы пуще не поднялся крик,
Я ухожу, прося вас об одном:
Чтобы до ночи он вступил в мой дом.

Даю вам слово.

Сын мой, до свиданья!

Целую ваши ноги.

Ах, Камило!
Теперь и умереть не жаль!

Красавец
Ваш Теодоро!

Даже думать жутко.
И то боюсь, что я лишусь рассудка.

Сеньор! Позвольте ваши руки.

И не почтите то за лесть.

Мы заслужили эту честь.

Приветливость – секрет науки,
Как души низших покорять,
И вы, сеньор, нас обнимите.

Посторонитесь, пропустите.
Довольно глупости болтать!
Весьма почтительно, сеньор,
Целую ваши руки тоже.

У ног, что мне всего дороже,
Ваш раб вдвойне я с этих пор.

А вы не стойте тут напрасно.
Оставьте нас на полчаса.

Что скажешь, Фабьо?

Чудеса!

Теперь что будет?

Дело ясно:
Хозяйка больше не склонна
Лежать собакою на сене.

Съест наконец?

И при кузене.

Ах, хоть бы лопнула она!

Теперь вам ехать не придется?

Мне?

Вам не хочется вздохнуть:
«Я уезжаю в дальний путь,
Но сердце с вами остается»?