Трупом занимаются полицейские, это спокойные, добродушные дядьки в штатском, которые уже успели принять свою дозу белого вина, и пахнет от них соответственно. Они производят замеры, снимают отпечатки пальцев, очерчивают контуры трупа мелом и т. д. В середине гостиной стоит инспектор уголовной полиции Рихард Фосс в плаще и шляпе, слева от него — старшая медсестра Марта Болль, решительный вид которой соответствует ее натуре. Справа на авансцене в кресле сидит полицейский и составляет протокол.
Инспектор вынимает сигару из коричневого портсигара.
Инспектор. Надеюсь, курить дозволяется?
Старшая медсестра. Здесь это не принято.
Инспектор. Пардон. (Прячет сигару в портсигар.)
Старшая медсестра. Чашечку чаю?
Инспектор. Я бы предпочел рюмочку шнапса.
Старшая медсестра. Вы находитесь в лечебном учреждении…
Инспектор. Тогда ничего не надо. Блохер, можно фотографировать.
Блохер. Слушаюсь, господин инспектор.
Фотографирует со вспышкой.
Инспектор. Как звали медсестру?
Старшая медсестра. Ирена Штрауб.
Инспектор. Возраст?
Старшая медсестра. Двадцать два. Родом из Кольванга.
Инспектор. Родственники?
Старшая медсестра. Брат в Восточной Швейцарии.
Инспектор. Известили?
Старшая медсестра. По телефону.
Инспектор. Кто убил?
Старшая медсестра. Прошу вас, господин инспектор, ведь бедняга больной человек.
Инспектор. Ну ладно: кто это сделал?
Старшая медсестра. Эрнст Генрих Эрнеста. Мы зовем его Эйнштейн.
Инспектор. Почему?
Старшая медсестра. Потому что он считает себя Эйнштейном.
Инспектор. Ах вот оно что. (Обращаясь к стенографирующему полицейскому.) Записали показания старшей медсестры, Гуль?
Гуль. Так точно, господин инспектор.
Инспектор. Тоже задушена, доктор?
Судебный врач. Несомненно. Шнуром от торшера. Эти психопаты часто обладают недюжинной силой. Потрясающее явление.
Инспектор. Так. Вы так считаете. Тогда я нахожу безответственным, что этих психопатов обслуживают женщины. Это уже второе убийство…
Старшая медсестра. Прошу вас, господин инспектор…
Инспектор. …второй несчастный случай за три месяца в лечебнице «Вишневый сад». (Вынимает записную книжку.) Двенадцатого августа некий господин Герберт Георг Бойтлер, считающий себя великим физиком Ньютоном, задушил медсестру Доротею Мозер. (Прячет записную книжку.) В этой самой гостиной. Этого бы не случилось, если бы вместо медсестер были санитары-мужчины.
Старшая медсестра. Вы так думаете? Сестра Доротея Мозер была членом женского клуба по спортивной борьбе, а сестра Ирена Штрауб — чемпионкой страны по дзюдо.
Инспектор. А вы?
Старшая медсестра. Я занимаюсь тяжелой атлетикой.
Инспектор. Могу я наконец видеть убийцу…
Старшая медсестра. Прошу вас, господин инспектор.
Инспектор. …ну, того, кто это сделал?
Старшая медсестра. Он играет на скрипке.
Инспектор. Что это значит «он играет на скрипке»?
Старшая медсестра. Вы же сами слышите.
Инспектор. Так пусть изволит прекратить. (Старшая сестра никак не реагирует.) Мне надо его допросить.
Старшая медсестра. Ничего не выйдет.
Инспектор. Это почему же?
Старшая медсестра. С медицинской точки зрения это недопустимо. Господину Эрнести в данный момент необходимо играть на скрипке.
Инспектор. Но ведь этот тип задушил медсестру!
Старшая медсестра. Господин инспектор. Речь идет не о каком-то там типе, а о больном человеке, которому надо успокоиться. А поскольку он считает себя Эйнштейном, он успокаивается, только когда играет на скрипке.
Инспектор. Может, это я рехнулся?
Старшая медсестра. Да нет.
Инспектор. От всего этого ум заходит за разум. (Вытирает пот.) Ну и жара здесь!
Старшая медсестра. Что вы, ничего подобного.
Инспектор. Сестра Марта, пожалуйста, попросите сюда главного врача.
Старшая медсестра. Из этого тоже ничего не выйдет. Фройляйн доктор аккомпанирует Эйнштейну на фортепьяно. Эйнштейн успокаивается, только если фройляйн доктор ему аккомпанирует.
Инспектор. А три месяца назад фройляйн доктор должна была играть с Ньютоном в шахматы, чтобы он успокоился. Нет, сестра Марта, во второй раз я на это не соглашусь. Мне совершенно необходимо поговорить с главным врачом.
Старшая медсестра. Пожалуйста. Но тогда вам придется подождать.
Инспектор. Сколько времени будет продолжаться это пиликанье?
Старшая медсестра. Четверть часа или целый час. Как когда.
Инспектор (с трудом сдерживаясь). Ну что ж. Я подожду. (Взрывается и орет.) Я подожду!
Блохер. У нас все готово, господин инспектор.
Инспектор (бормочет себе под нос). Я, кажется, тоже уже готов… (Пауза. Инспектор вытирает пот со лба.) Можете выносить труп.
Блохер. Слушаюсь, господин инспектор.
Старшая медсестра. Я покажу вам, как пройти через парк в часовню.
Она открывает двустворчатую дверь. Труп выносят.
Потом убирают все инструменты, которыми пользовались полицейские. Инспектор снимает шляпу, устало опускается в кресло слева от дивана. Все еще слышна игра на скрипке под аккомпанемент на фортепьяно.
Из комнаты номер 3 выходит Герберт Георг Бойтлер в костюме начала XVIII века и парике.
Ньютон. Сэр Исаак Ньютон.
Инспектор. Инспектор уголовной полиции Рихард Фосс. (Продолжает сидеть.)
Ньютон. Я рад. Весьма рад. В самом деле. Я слышал какую-то возню, стоны, хрипы, потом какие-то люди то входили, то выходили. Разрешите узнать, что здесь происходит?
Инспектор. Задушили медсестру Ирену Штрауб.
Ньютон. Чемпионку страны по дзюдо?
Инспектор. Вот именно — чемпионку.
Ньютон. Но это же ужасно.
Инспектор. Ее задушил Эрнст Генрих Эрнеста.
Ньютон. Но ведь он играет на скрипке.
Инспектор. Ему нужно успокоиться.
Ньютон. Видимо, борьба с ней его очень утомила. Ведь он довольно хилого телосложения. А чем он ее?..
Инспектор. Шнуром от торшера.
Ньютон. Шнуром от торшера?.. Что ж, можно и так. Ох уж этот Эрнеста! Мне его жаль. В высшей степени жаль. Но и чемпионку по дзюдо тоже жалко. Разрешите? Мне нужно тут немного прибрать.
Инспектор. Пожалуйста. Протокол уже составлен.
Ньютон ставит на место стол, затем стулья.
Ньютон. Не выношу беспорядка. Я и физиком-то стал только из любви к порядку. (Поднимает торшер.) Чтобы мнимый беспорядок в природе объяснить высшим порядком. (Закуривает сигарету.) Вам не мешает, что я курю?
Инспектор (радостно). Наоборот! Я… (Хочет достать сигару.)
Ньютон. Извините, но мы как раз говорили о порядке: здесь разрешается курить только пациентам. Если станут курить и посетители, вся гостиная пропахнет дымом.
Инспектор. Понятно. (Прячет портсигар в карман.)
Ньютон. Вы не против, если я выпью рюмочку коньяку?
Инспектор. Отнюдь.
Ньютон достает из-за каминной решетки бутылку коньяку и рюмку.
Ньютон. Ох уж этот Эрнести! Никак не могу прийти в себя. Как может человек взять и удушить свою сиделку!
Садится на диван и наливает себе коньяку.
Инспектор. Но и вы ведь задушили свою сиделку.
Ньютон. Я?
Инспектор. Медсестру Доротею Мозер.
Ньютон. Ту, что занималась борьбой в спортивном клубе?
Инспектор. Ну да, двенадцатого августа. Шнуром от портьеры.
Ньютон. Но это же совсем другое дело, господин инспектор. Ведь я-то не сумасшедший. За ваше здоровье!
Инспектор. И за ваше!
Ньютон пьет.
Ньютон. Медсестра Доротея Мозер. Помню-помню. Блондинка. Необычайно сильная. И какая гибкая, несмотря на полноту! Она любила меня, и я любил ее. Эту дилемму можно было решить только с помощью шнура от портьеры.
