черт те что? Да у меня все будочники во где!
(Показывает кулак.) Да я вас в часть! Да я вас за брехню в рештанскую и замкну тремя замками!
Устя. А что как замкнет?
Все. За три замка?
Секлита. Ой, люди добрые, что же это? Меня в рештанскую за правду? Секлиту Лымариху, честную хозяйку, за три замка? За то, что ты вчера обручился с моей дочкой?
Проня. Ай! Так правда? Что же это?..
Прокоп Свиридович и Явдокия Пилиповна. Господи, надругание какое! Попущение господне! (Плачут.)
Мерония. Чисто искушение!
Голохвостый. Врешь, старуха! Я ее знать не знаю, ведать не ведаю! С какой-то ее дочкой! Она рехнулась! А мы, Проня, идем венчаться. Прокоп Свиридович, когда начали дело, так надо его кактось кончать. Неужели нас будеть держать одна брехливая баба?
Секлита. Я брешу! Я рехнулась? А не дождать тебе с твоим чертовым батькой, с твоей поганой матерью! Не будешь венчаться: не пущу попа в ризы, хоть разорвите! Ой, кумки-голубки, скажите хоть вы, пусть люди слышат; заступитесь хоть вы за Лымариху, — замарал мою честную семью этот босяк, шарлатан! А сестра родная его руку держит!
Первый бас (второму). Что, брат, не водочкой пахнет!
Второй бас. Вот чертова история!
Проня (кричит). Докажите, докажите!
Марта. Как же, вчера обручился, сама своими глазами видела, вот этими ушами слышала! Чтоб мне лопнуть, когда мы не пропили Галю!
Устя. Да еще сперва за столом, а там и на полу, и обручальные песни пели.
Мерония. Да еще этот раб божий и танцевал без одеяния искусительно!
Проня. Ой! Под сердце подступило! Спасите! (Проходит через сцену и припадает к матери.)
Явдокия Пилиповна. Господи, боже мой! Что ж это с нею? Хоть пожалейте!
Прокоп Свиридович. Что вы сделали с нашим ребенком? (Кидается к Проне, расстегивает платье.)
Секлита. А что, не верили! Каков молодчик?
Голохвостый (в отчаянии Проне). Не верьте ей, — то козни! Она подпоила, подкупила свидетелей. Я их всех на суд! Ну где ж бы это я, Голохвастов, да посватался к какой-то простой дурехе?
Секлита (наступая с кулаками на Голохвостого). Моя дочка — дуреха? Ах ты каторжный, ах сибирщик! Да я тебе глаза изо лба вырву!
Проня (нервно плачет). Мама, я не верю ей! Она нарочно шкандаль делает… Заступитесь же! Не выдержу… душит меня!
Явдокия Пилиповна. Сестра, смилуйся над нами! Не бесчесть дочки. Господь тебя на твоей покарает! (Рыдает.)
Прокоп Свиридович. Ослобоните гостиную, сестрица! Видите, горе какое.
Секлита. Так, так! Меня вон из дому?!
Проня (кричит, рыдая). Уходите вы! Не топите меня!
Секлита. Дурная ты, безголовая! За какого разбойника заступаешься! Думаешь, любит тебя? Из-за денег только берет, из-за денег! Да он тебя при всем народе лаял, поносил, бесславил.
Голохвостый (кричит). Не верьте ей, брешет!
Секлита. Ой, кумки мои, заступницы мои! Скажите уж вы, потому вы там были! Скажите по правде!
Марта. А лаял, господи, как, и отца помянул, и мать, величал ее и совой, и цаплей, и жабой кислоокой.
Проня. Ой-ой! Зарезал!.. Под сердце! Воды!
Явдокия Пилиповна. Боже мой! Убили дите мое! (Хлопочет вокруг дочки, расстегивая ей платье.)
Устя. А проклинал как: чтоб и холера, и чума на их голову, чтоб посдыхало все их племя!
Мерония. Прорек: анафема, и дунул, и плюнул, как на сатану!
Голохвостый (вне себя). Это поклеп! Я в суд подам!
Проня. Ай, воды, воды! (Якобы в обмороке.)
Прокоп Свиридович. Химка, воды скорее! Господи, отпусти и припусти!
Явдокия Пилиповна. Ой, ратуйте! Неживая.
Химка приносит воды. Вдвоем брызгают на Проню. Степан протискивается в дверь и что-то шепчет Гале. Проня судорожно вскидывается. Вокруг нее суетятся родители.
Второй бас. Пропала выпивка!
Первый бас. Пойдем лучше, а то как бы еще к мировому не угодить!
Проня (истерически). Так вот вы какие? Мне одно, а другой другое?! При мне так чуть не под ноги стелетесь, а за глаза шельмовать… Ох! Ох!
Голохвостый (отступая). Да что вы им верите!
Проня. Зачем вы ходили ко мне? Зачем божились, клялись, падали передо мною на колени?
Голохвостый. Да погодите же…
Проня. Не за ваши магазины шла… я… вас любила… а вы надсмеялись, осрамили на весь Подол… на весь Киев! Вон! Ой, смерть моя! (Падает в обморок.)
Прокоп Свиридович. Вон, вон с нашего двора, чтоб вами тут и не пахло!
Явдокия Пилиповна. Вон, вон! Не надо нам такого зятя.
Голохвостый. Что ж, до свидания!
Секлита (хватает его за полы). Ну, теперь уж я не пущу!
Голохвостый (вырываясь). Отвяжитесь!
Секлита. Не пущу, не пущу! Думаешь, что богатый, так бесчестить меня можно? Женим!
Степан. Да какой он богатый! Он банкрот!
Секлита и оба Серко. Банкрот… банкрот?
Голохвостый (выступает вперед, запальчиво). Чего вытаращились? Ну, банкрот, и банкрот! А вы думаете, был бы я богатый, так пошел бы на ваш сметник?! Ха-ха-ха! Свинство необразованное! А мне только денег ваших и надо было! Так и понимайте! Они забрали себе в голову, что я на дочек их загляделся. Оченно интересно! Не нашел бы лучше? Полез бы в мусорную яму! Да я как первый кавалер и в Липках бы нашел настоящих барышень с этакими шиньонами, а не стал бы свататься к вашему страхолюду, уродке Проне.
Проня. Ай! (В обмороке.)
Секлита разводит руками.
Те же, Иоська и квартальный.
Иоська. Ай, караул! Пропал я! Берите его — он тут шарлатан, мошенник!
Квартальный. Пожалуйте в часть!
Все остолбенели, Голохвостый опустил цилиндр. Живая картина.
Занавес
Урда — жмых из семян конопли или мака.
